котом, чем заведу мужчину. Но в Андории мне никак не избавиться от навязанного замужества. Когда я пришла сюда, то злилась на весь мужской род, но сейчас я точно могу сказать: пусть энергетика двуликого вызывает неприятные ощущения и страх, он мне небезразличен.
Я ревную его к другим женщинам и жалею. Сегодня даже страх не помешал мне увидеть в его глазах поистине звериную тоску. Если бы я могла помочь ему снять проклятие, но я не знаю, как это сделать. К тому же сколько правды в его словах? Вдруг моя карма сделает очередной "подарочек" и окажется, что я влюбилась в очередное парнокопытное?
У меня есть все шансы оказаться у разбитого корыта еще в новолуние, которое, между прочим, совсем скоро! Ведь здесь не Земля, в Андории лунный цикл значительно короче.
Я уже вымылась, но покидать ванну не хотелось, поэтому сменила воду и устроила второй заплыв. Когда дверь стала медленно открываться, я вскрикнула и села пониже, чтобы целиком спрятаться под пеной.
— Ваше Высочество, а вам не кажется, что подглядывание — недостойное занятие для первого принца Кильмаари? — сердито произнесла я.
Ответом мне была тишина. Нет, ну что этот барс себе позволяет! Вот дотянусь до полотенца, выйду и…
Дверь приоткрылась еще чуть-чуть, и в образовавшуюся щель заглянула чешуйчатая голова Хаяла. Летун взмахнул крыльями и, поднявшись в воздух, взлетел к потолку. Дракончик описал круг почета, а потом спикировал на край ванны и, что-то пробормотав, ткнулся мордочкой мне в ухо.
— Ай, Хаял, прекрати! Щекотно!
Я отклонялась в сторону, но летун снова и снова тыкался мне то в ухо, то в щеку, пока, наконец, с писком не свалился в воду. Я быстро вытащила не умеющего плавать питомца на поверхность, и он тут же взлетел, разбрасывая по полу искорки брызг, чтобы повиснуть в излюбленной позе — вниз головой, уцепившись хвостом за один из светильников.
Я вылезла из воды, вытерлась, и, облачившись в халат, направилась в комнату. Едва я расчесала и высушила волосы, как большое овальное зеркало засветилось, отражение подернулось рябью, и через миг из зеркала на меня смотрела королева Кильмаари.
Бледно-голубое платье, белые волосы и синий испытующий взгляд. Я была удивлена и встревожена: от этой семейки можно ожидать чего угодно. Однако вспомнила, что Лоренсо наложил защиту на мои покои, почтительно склонила голову и произнесла:
— Ваше Величество, простите, что встречаю вас в неподобающем виде. Я не ждала гостей.
Ответом мне был пронзительный взгляд. Королева смотрела на меня, словно впервые увидев, а после продолжительной паузы произнесла:
— Не нужно извиняться. Я пришла поблагодарить тебя. Ты поступила мудро, удержав моего сына от убийства брата. Едва ли моя наперсница сделала бы то же, что и ты. Возможно, я заблуждалась на твой счет. Надеюсь, ты не станешь держать на меня обиду за подозрения?
— Я бы не посмела, Ваше Величество. Любая любящая мать на вашем месте поступила бы так же.
Королева чуть усмехнулась и удовлетворенно кивнула, отчего длинные серьги в ее ушах качнулись, сверкнув алмазами.
— Что ж, не буду тебя больше тревожить, Азалия. Отдыхай. Надеюсь, в будущем ты будешь так же разумна, как и сейчас. У тебя еще появится возможность показать себя.
Лицо повелительницы оборотней заволокло туманом, и вскоре я снова увидела в зеркале себя.
Я хотела вздремнуть после ванны, но нежданный визит Ее Величества отбил охоту отдыхать и принес тревогу. Я накинула на зеркало снятый с кровати плед, опасаясь, что матушка Лоренсо захочет пошпионить за мной при помощи магии. Ни к чему ей знать, чем именно я занимаюсь.
Я сотворила при помощи пыльцы светло-зеленое платье, выпила стакан воды из графина у кровати и села за книги по этикету двуликих.
Расслабляться нельзя. Не здесь и не сейчас. Последние слова королевы не давали мне покоя. Где и в чем я смогу "показать себя"? В чем эта коронованная кошка ждет от меня разумности?
И с чего это внезапное расположение? Действительно дорожит жизнью Уго? И почему мне верится в это с трудом? Пусть тревога о детях для любой матери естественна, не оставляло ощущение, что оборотница явно снова что-то затевает.
Поделиться подозрениями с Лоренсо или оставить их при себе? Могу ли я считать котомужа союзником?
Лоренсо
— Мне неловко говорить это, но у меня есть неотложное дело, Ваше Величество. Прошу изложить вашу просьбу как можно скорее.
— Куда ты так спешишь, что не можешь уделить несколько минут родной матери? — в голосе королевы звенело возмущение.
— Я обещал Азалии, что мы вместе поужинаем, но мне пришлось потратить лишний час на прощальные расшаркивания с эльфийскими послами.
— Вот как? Смотрю, эта девчонка для тебя так важна?
— Мама, не начинай…
— Нет, ты не понял меня, Лоренсо, я совсем не сержусь.
— Правда? — спросил, скептически приподнимая бровь.
— Иди к ней. Я думаю, из этой вельхотари, может быть, даже выйдет толк. Забудь о том, что я тебе говорила раньше. Сблизься с ней, будь ласков, растопи ее сердце. Возможно, если угодишь Азалии, она простит тебя и проклятие все же падет.
— Благодарю за заботу, матушка, — сухо произнес я, покидая библиотеку, напоследок с опаской подмечая вспыхнувший в глазах королевы огонек предвкушения. Что-то она затевает?
Стоило сразу направиться на женскую половину. Однако возросшая тревога за фею взяла верх, и я остановился в коридоре, чтобы вызвать в одном из зеркал образ моей вельхотари. И не зря: зеркало чем-то занавешено. Неужели в мое отсутствие с Азалией что-то случилось?
Я сорвался на бег, на бегу строил порталы на ровных участках — из конца в конец коридора— и наконец вошел в заветную дверь.
— Азалия? — позвал я, чувствуя, как тревога за пару сжимает сердце.
Я готов был увидеть все что угодно. Что вельхотари нет в комнате, что она нездорова, что рядом с ней убийца с удавкой, ножом или чарами. Но к тому, что увижу фею мирно спящей в кресле у окна с книгой на коленях, я был не готов.
День за
