и покинула зал следом за тобой.
— Покинула, — Досай не собирался оспаривать истину. — И нагнала меня в коридоре. Где мы и распрощались ввиду ее…. Непотребного поведения и наличия у меня невесты.
— Какая воспитанность, — протянул император саркастично.
— Не под стать темным, — огрызнулся Досай. Это Лиам обязан стелиться перед темными, так как давал обеты. Досая так и не приняли ко двору. Песчаный василиск должен императору не больше, чем обещано древними договоренностями.
— Хватит! — гаркнул Эйдан раздражённо. — У нас есть свидетель. Который видел, как ты преследовал леди Тайле, нагнал ее и убил.
Кира прижалась к дверному косяку, желая слышать, о чем говорят мужчины на улице. Выглядывать было страшновато. Но на этот раз не потому, что она боялась загадочных темных, а потому, что теперь она сама является угрозой.
«Сердце мое, ты василиск», — не самое лучшее, что можно услышать наутро после своей брачной ночи.
«После первой своей ночи». — Девушка закусила губу до боли. Такой вечер, сказочный во всех смыслах, обернулся кошмарным пробуждением.
«С великой силой…» — хмыкнула Кира, пытаясь осознать новую себя. Она — василиск. Не огромный, как Досай, конечно.
«И не такой страшненький», — невольно подметила девушка. Собственное отражение в зеркале ей определенно понравилось, стоило ей чуть успокоиться. Было в змеином обличье какое-то величие, нечто притягательное.
«Не просто так мне сразу понравился большой песчаный змей», — подумала Кира, с улыбкой вспоминая, что ничуть не боялась сказочного монстра. И все равно свое новое тело девушка находила куда более изящным.
Новенькая чешуя, такая сияющая и яркая, напоминала рубины. В своих руках Кира ощущала силу, девушка была готова спорить, что с легкостью бы подняла кровать или ударом хвоста разнесла бы любой из шкафов комнате.
«Если понять, как им пользоваться».
Но опаснее всех хвостов, когтей и ядовитых клыков был взгляд василиска.
«Старайся себя контролировать», — попросил Досай, помогая одеться своей жене. Вернуться в человеческое тело оказалось не так сложно — стоило чужому самцу выйти, а Досаю заключить Киру в крепкие любящие объятия, девушка смогла успокоиться и обрести свой привычный облик.
«Мы умеем убивать взглядом. Обращать противника в камень. Придется учиться пользоваться этими способностями, — предупредил песчаный змей, — а пока…»
«А пока я могу случайно убить любого, на кого взгляну». — Кира грустно хмыкнула, с ужасом представляя, сколько людей может пострадать, пока она не освоится с новым телом. И уже готова была просить Досая изолировать ее от остальных. Зато теперь стало намного понятнее, почему василиски стараются жить все вместе, не особо вытаскивая свои тушки за пределы гнезд.
Гигантские живые машины убийств, которым непонятно, как противостоять.
«Я бы сама никуда не выходила, зная, что по любому чиху вокруг меня будет разрастаться каменный сад».
— … в убийстве…
— Что? Нет… — Кира сделала еще один маленький шажочек к выходу из поместья, не в силах побороть любопытство. Кто-то там, на улице, обвиняет ее Досая в убийстве женщины.
«Да он никогда бы…» — Кира нахмурилась, но тут же приказала себе остыть. В душе разгоралась настоящая буря. Огненный вихрь заставлял кровь бурлить в венах, рубиновая чешуя вновь начала показываться на коже рук.
«Дыши, просто… дыши», — напомнила себе девушка, вспоминая ласковый голос своего мужа.
Он перевернул ее жизнь с ног на голову. Или наоборот — с головы на ноги, сделав так, чтобы все, наконец, стало правильным. Прошло так мало времени… Совсем недавно убили ее лучшую подругу. Еще меньше дней прошло с того момента, как Кира узнала о гибели своих родителей. Теперь у нее есть муж. И пара. И она василиск.
Просто дышать…
Кира хмыкнула.
«Как?!» — возник в голове собственный разгневанный голос. Но его девушка не узнавала. Нутро подсказывало не самые разумные вещи.
Выпустить зверя и показать всем темным, кто здесь убийца, а кто жалкие черви, не смеющие обвинять достойного самца в низости, в убийстве женщины.
— Ты василиск, Кира, — напомнила себе девушка, смутно догадываясь, что это за голос такой.
Ее внутренний зверь, которому впервые позволили глотнуть свежего воздуха и вновь загнали обратно, отдав предпочтение слабой человеческой оболочке. Дикий, еще необузданный зверь. Но такой родной, словно знакомый.
Будто Кира не помнила, что она чувствовала, когда змеиная стерва пыталась выплясывать свои танцы перед ее самцом. Ведь уже тогда звериная натура давала о себе знать. Острое желание утереть нос сопернице, грозное шипение, которое Кира выдала злюке-змеюке за попытку показать клыки.
Практически бесконтрольный гнев, когда темная леди повисла на Досае.
И сейчас… Когда ее самцу угрожает опасность.
«Самцу…»
Досай с самого начала был прав. Почти с самого начала. Когда распознал в человечке свою пару. Если принять все это, становится понятнее, отчего Кира реагировала на все вокруг столь… неадекватно, по человеческим меркам. Не испытывала скорби. Позволила себе не только влюбиться, но и согласилась на немыслимый пожизненный брак с существом из другого мира, которого знает всего ничего. Верила ему больше, чем кому-либо, рядом с ним сходила с ума и обретала спокойствие.
Ни о чем не жалела.
И хотела быть еще ближе.
Кира мысленно застонала, силясь заставить чешую спрятаться обратно под кожу.
«Или где она там должна прятаться».
Опять, стоило вспомнить своего теперь уже мужа, как внутренний зверь потребовал выпустить его из темницы человеческого тела. Подползти, цапнуть за хвост…
«Я превращаюсь в такую же дикарку, как и все они».
И Кире это нравилось. Словно все так и должно быть.
— … есть свидетель…
Девушка оскалилась.
— Это все ложь! — почти одновременно с Досаем произнесла Кира, выступая на солнечный свет.
Тепло ласково лизнуло кожу, и внутренний зверь обомлел от желания поваляться на травке.
И запахи!
Если бы внутренний голос не подсказывал порвать на клочки всех темных, Кира бы предалась изучению своих новых возможностей. Для начала повисла бы на песчаном змее, чтобы насладиться его ароматом и близостью максимально.
— Кира, вернись в здание, — обеспокоенно велел Досай, чем только вызвал новый прилив недовольства у своей самки.
Это в гнезде они всех женщин затравили настолько, что те хвост боятся из своих комнат высунуть.
«Такие сильные, такие гордые и опасные…» — Кира вновь ощутила, как зверь внутри нее беснуется. Она наконец чувствует себя в безопасности, не боится никаких таинственных…
— Тень, — прошептала девушка, стараясь не отрывать взора от сочной травы на земле. Пусть в империи сейчас властвовала осень, свои зеленые краски потеряла пока лишь листва на деревьях. Покров земли же оставался привычно салатовым, словно трава только-только пробилась после сошедшего снега.
— Это
