маг.
Обруч ментального браслета нагрелся, а я обрадовалась этой боли и оскалилась не менее сумасшедшей улыбкой. И пока он выдыхал, веря в силу своего слова, я выбросила руку вперед и вогнала клинок в самое сердце, прокрутив, а затем схватила ком земли, затолкнула его магу в рот, чтобы он заткнулся и не голосил на всю округу.
Упав на охотника, я прижалась всем телом, пока тот бьётся подо мной. Я изо всех сил надавила на его руки, и вскоре его тело расслабилось. Он замер подо мной, а я сползла с него. Адреналин скоро прекратит свое действие. Надеюсь, что успею справиться с Андреем. О Преображенском даже не знала, что думать. Очень надеюсь на то, что он заблудится в этом лесу, и мы не встретимся.
Выстрел раздался из ниоткуда. Или я просто была занята расправой над чудовищем? Теперь уже нет смысла выяснять. Я зажала рукой ключицу и охнула. Последовал удар, и я отлетела к дереву, больно ударяясь основанием крыльев о твердую кору, затем перевернулась на бок и встала на четвереньки, но не успела подняться.
— Гадина! Мелкая тварь! — отборная ругань чередовалась с ударами, которыми меня награждал Андрей.
Я потянулась всем телом к трупу его дружка, чтобы вытащить кинжал. Но Андрей снова и снова награждал меня ударами под ребра. Я услышала, как одно из них хрустнуло, и взвыла в голос. Быть сильной я уже не могла. Жизнь постепенно начала утекать из меня, как вдруг прозвенел еще один выстрел.
Я уже не чувствовала нового выстрела, потому что мое тело стало одной сплошной болью. Я часто моргала и прерывисто дышала, чтобы еще хоть на миг остаться в сознании. И когда надо мной склонилось мужское тело даже не было сил дернуться или защититься. Я рвано выпустила из груди воздух. Все. Это конец.
— Марина, — и столько надрыва я услышала в своем имени, что это немного привело меня в чувство.
Я слегка повернула голову, чтобы увидеть кто это.
— Зарецкий, ты… все-таки… меня… нашел… — прохрипела я, но губы не слушались и растянуть их в улыбке уже не могла.
— Молчи. Слышишь? Молчи. Сейчас я помогу… — и не успел он договорить, как еще один выстрел разрезал тишину.
Зарецкий дернулся, но уже в следующее мгновение развернулся и застрелил того, кто напал со спины. Я лишь наблюдала, как человек, у которого вместо лица было сплошное месиво, упал замертво. А дальше я все-таки потеряла сознание, так и не узнав, куда ранили Зарецкого, и кто все эти люди, которые прибежали на звуки выстрелов.
Прошла уже неделя с того момента, как меня похитили. А также я еще не видела Зарецкого. Почему-то даже боль в прооперированной ноге меня не так беспокоила, как то, что он ни разу не связался со мной после закрытия дела. А когда я набралась сил и доковыляла до его квартиры, то мне никто не открыл. С тех пор это стало моей традицией — два раза в день ходить и звонить ему в дверь, а затем неизменно разворачиваться обратно. Телефон Зарецкого тоже молчал, а просить Марка набрать ему — было выше моих сил. Глупое сердце и глупая я. Дело закрыто, а виновные в убийствах найдены. Правда, все они оказались мертвы, но я совершенно не жалела о таком исходе. Преступники это заслужили.
Как только я пришла в себя в больнице, и врачи разрешили посещения, то ко мне нагрянули безопасники без Зарецкого, которым я рассказала все, что узнала от Андрея. О том, что это он со своими дружками по жребию ходили «охотиться» на невинных женщин и убили почти десяток неизвестных магов ради жуткого эксперимента. Также я рассказала о том, что такие кровавые «охоты» устраивались в других местах, что Преображенского подвергли ментальной установке, по которой он должен был меня загрызть, а потом его подставили бы и посадили бы. А затем шайка мерзавцев оказалась бы вне подозрений и продолжила свои бесчинства в другом городе.
На следующий день ко мне снова зашел один из безопасников и рассказал в пределах возможного о ситуации. Все участники кровавых «охот» и клуба по интересам арестованы. Странные убийства магов действительно имели место быть в разных точках нашей необъятной страны, как и убийства женщин. А поскольку они всегда выбирали разные города, то и соединить все в одну серию у разных оперативников не выходило. Мне посоветовали молчать и никому не рассказывать о том, что магов-менталистов тоже можно подвергнуть внушению. Данную информацию решили засекретить во избежание, так сказать, неприятных инцидентов. По поводу Преображенского меня заверили, что все будет в порядке. Тем более он не успел ничего сделать из того, что маги пытались от него добиться. Романа переведут на лечение. Между тем Амалия не отходила от него ни на шаг и поддерживала его во всем. Но Преображенскому лучше не встречаться со мной, чтобы избежать возможных неприятных моментов. Ведь неизвестно, как он поведет себя, если увидит меня. Сама я пока нахожусь в статусе особо ценного свидетеля.
Потом меня выписали, и Марк отвез домой. А уже там брат рассказал, что Зарецкий легко отделался. Выстрел в него не задел жизненно важных органов, и он после операции быстро пошел на поправку. Родителям мы решили ничего не говорить. По крайней мере, не сейчас. Тем же вечером брат привез меня в квартиру, в которой не было Зарецкого, и передал мне «крылья». Марк молча надел их на мои руки, поцеловал в лоб и сказал, что все будет хорошо, что я обязательно со всем справлюсь, как справлялась до этого. Безудержная и долгая истерика наконец-то накрыла меня. Я выплескивала весь свой ужас пережитого и боль от разбитого сердца. Почему-то уже тогда я поняла, что с Зарецким все закончилось.
Марк пробыл со мной до утра, молчаливо оказывая поддержку и просто гладя меня по спине. А потом я попросила его оставить меня, сказав, что позвоню, если мне что-нибудь понадобится. С тех пор каждый день я ходила на крышу и расправляла свои крылья, которые отражались в стекле небоскреба. Мне казалось, что с каждым днем чудовищный «рисунок», оставленный Разиным, становился все меньше. Бедные мои родители! Даже не представляю, что творилось с ними, когда они узнали, как изувечил меня Константин. Но спрашивать я не буду. Пусть наши общие переживания останутся в прошлом. Я очень благодарна Марку за то, что он просто отдал мне артефакт без лишних разговоров.
