снова прижала его губы к своим.
— О, Вивьен, если ты не можешь идти до конца, скажи сейчас, потому что потом я уже ничего не смогу поделать с собой… — прорычал Анзель, дергая меня за волосы назад, заставляя открыть шею. Голодный взгляд выдавал его нетерпение.
Соблазнительно улыбнувшись, не глядя я расстегнула с него ремень. Не знаю откуда во мне такая уверенность, ведь мои любовные познания сводились к нескольким пьяным поцелуям и тайному желанию к Лансу, с который у меня и кротких объятий не было до Белого Замка. Но мне определенно нравилось то, что происходило между нами. Острое желание касаться его, желательно без одежды, это то, что я сейчас не могла контролировать. Ремень с глухим стуком упал на пол, а мои пальцы уверенно принялись за его рубашку, пуговица, за пуговицей, мы смотрели друг на друга не отрываясь, его пальцы сжимали и разжимали мои волосы в кулаке, другой рукой он гладил мои бедра сквозь ткань брюк.
Ощущение того, что я полностью контролирую ситуацию приносило приятное удовольствие. Анзель давал мне тот контроль, который я так жаждала. Но терпения вампира хватило ненадолго. Он укладывает меня на просторную кровать с высоким изголовьем, и его глаза коварно поблескивают в тусклом свете масляной лампы. Вместо того чтобы лечь рядом, он останавливается в ногах кровати и медленно стаскивает с меня сапоги, один за одним, затем принимается за брюки. Он не отнимает от меня своего пронзительного взгляда, от этого взгляда горит моя кожа, трепещет моя душа. Я чувствую, что все что происходит в этой комнате это наша с ним маленькая тайна. И никто не может нарушить это мгновение.
Анзель опускается на колени, поглаживает мое бедро, и пряди черных волос падают ему на глаза. Но я хочу видеть его лицо, я не хочу пропустить ни одно мгновение этой стремительной ночи. Я приподнимаюсь на локтях, придвигаюсь к Анзелю, убираю волосы со лба. Он тянется ко мне, обнимает за талию, освобождая меня от рубашки. Он водит языком по шее и целует ключицы, посасывает грудь, сжимая ее горячими ладонями. А я постанываю, наслаждаясь новыми для себя чувствами и запуская пальцы в его жесткие темные волосы. Его твердое тело прижалось сверху к моему. Меня ошеломили ощущения жестких волос на его ногах, трущихся о мою кожу, вес и тепло его тела, когда он прижался между моих бедер; то, как его грудь касается моей, а его твердость прижимается к самой мягкой моей части. Он запустил руку в мои волосы, оттягивая мою голову назад. Я застонала. Он улыбнулся.
— Тебе понравится, Вивьен, — шепчет он, наклонившись ко мне, обжигая шею дыханием. Когда он так близко, мне кажется, что я полностью в его власти, сопротивляться ему невозможно. Он касается губами моего уха. — Обещаю.
Больше не осталось слов, лишь его пальцы ласкающие плоть ниже живота, мои вздохи и его рычание, заполнили комнату, оживили тягучую темную ночь.
Почувствовала, как он начинает плавно заполнять меня. Остановился. Я напряглась, но Анзель нашел мои губы и стал целовать, отвлекая от всяких лишних мыслей. Неприятно было лишь вначале, распирание, легкая боль, медленные движения большого пальца на плоти, короткие толчки.
— О, Вивьен, — выдохнул он мне в губы.
Больше не осталось слов — только неглубокие толчки, становившиеся все быстрее и быстрее. Боль ушла. Осталось лишь нарастающее наслаждение, рвущееся из самой моей глубины, а он получил то, чего хотел. Вместо слов пространство между нами теперь наполнилась вздохами, стонами и нетерпеливым рыком.
Он остановился, а я всхлипнула, вжимаясь в его разгоряченное тело, ведь напряжение внутри стало невыносимо и почему он именно сейчас решил замедлиться?
— Ш-ш-ш… — прошипел он мне в губы, схватил меня за волосы, сжал кулак и отвел мою голову назад открывая себе мою шею. Его губы коснулись ее, он целовал, облизывал. Посасывал кожу, а его большой палец другой руки двигался по кругу у меня между ног, заставляя меня извиваться, вытягивать ноги, прижиматься к нему еще плотнее снова и снова.
Он впился зубами мне в шею, а я крепко сжала его плечи. Его клыки, которые я так и не рассмотрела, пронзили мою кожу в тот самый момент, когда он снова двинулся вперед. Я закричала, охваченная дикой болью и острым наслаждением. Я не могла дышать и шевелиться, даже когда его рот сомкнулся, и он стал пить мою кровь, а его бедра качнулись на моих. Напряжение вырвалось из меня. Я вцепилась в его плечи, выдыхая его имя, снова и снова, а он пил мою кровь и двигался внутри меня. Пик наслаждения был такой острый, такой потрясающий, что я не потеряла связь с реальность, а снова ее обрела, когда обнаружила себя лежащей на груди Анзеля. Хотя я точно помню, что была снизу.
— Могла бы и предупредить, что любовные утехи тебе еще не знакомы, — говорит он едва слышно.
— Ммм… — постанываю я, — Зачем?
Он хмыкает, его рука поглаживает мою обнаженную спину.
— Когда я целовал тебя в «Диких Грезах», я был уверен, что ты достаточно опытная.
— Выходит, я тебя обманула? — хихикаю я, прикрывая устало глаза.
— Спи, маленькая лгунья.
— Я не хочу засыпать…
— У нас еще будет много таких ночей, отдыхай…
Открыв глаза утром, я не могла понять, где я, незнакомая комната при свете дня казалась мне даже слегка враждебной — закрытые шторы, полумрак, слишком большая кровать и слишком мягкие простыни, темная старая мебель.
— Наконец-то ты проснулась.
Услышав негромкий голос вампира, я вздрагиваю. Он сидит в кресле рядом с кроватью, сложив пальцы домиком и прижав их к губам. На столике стоит пустой бокал.
— Что-то случилось? — голос мой хриплый, сонный.
— Служанка, что убирает башню послушников дала ответ, — Голос вампира, напротив, бодр.
Я привстала на локтях и затаила дыхание.
— Она придет сегодня. Зовут ее Амина.
Если Алхимик пытается стать Богом, то, что есть Бог на самом деле? Так ли он божественен?
Ночь закончилась, наступило утро, его лучи рассеяли магию этой ночи.
Я тяжело вздохнула, прекрасно зная, что этот день не станет легче, чем вчерашний.
Анзеля в спальне не было. Я оглядела полумрак комнаты — ничего не изменилось, та же аскетичность, те же черные простыни. Мне вспомнилось, как первые нотки ревности проснулись внутри, когда я поняла, что Марианна бывала в этой комнате. Кто кого обманывал в этих отношениях? Он ее или она его? Никогда бы не подумала, что когда-нибудь проснусь в этой комнате
