выходили тренироваться. Самостоятельно. Физическая сила и выносливость помогали в Пустоши, и полигон всегда был полон магов.
Иллата после долгих переговоров перевели в один из немногих отрядов Одаренных. В группе с Проклятыми парень ужиться не смог: каждая совместная тренировка завершалась дракой, и Тарий сделал для него исключение.
Иртон-старший в процесс не вмешивался; казалось, он даже доволен таким решением. Вообще, создавалось ощущение, что Илаиру, как и его сыну, некомфортно находиться рядом с Проклятыми. Но верилось в это с трудом: слишком высокую должность занимал Иртон-старший в Королевском Совете. Ведь именно Совет, совместно с королем, в последние десятилетия взял курс на интеграцию Проклятых в общество. На создание законов, позволяющих им иметь равные с Одаренными права и занимать высокопоставленные должности.
Еще двадцать лет назад представить, что статус верховного главнокомандующего будет присвоен Проклятому, было невозможно. Да что там — тогда Проклятым запрещалось жить в столице и ее окрестностях, а зашедших в город без специального пропуска отправляли прямиком в Хагратскую тюрьму.
Королевские Защитники и остальные приехавшие из столицы маги держались особняком. Они надолго уходили в Пустошь, изучая сектор за сектором, но своими находками и предположениями предпочитали не делиться. Единственное, о чем проинформировали, что появления чудовищ на территории Пустоши во время этих разведывательных экспедиций ими пока не зафиксировано.
Отряды бойцов из лагеря, проверяющих поле, это подтверждали: за последние недели никто со зверями не сталкивался; даже воя их не слышал. Тарий ходил нахмуренный, напряженный, усталый; он мало спал, мало ел и много работал.
Та наша ночь осталась единственной: куратор вбил себе в голову, что продолжать видеться для нас слишком опасно; что пока он не найдет, как избавиться от проклятия Арруха, будет держаться от меня подальше. Я с грустью думала, что лучше бы он меня тогда к кровати привязал.
Зато! Вооружившись помощью гениального Эйджела, Тарий нашел способ общения. Обычные артефакты связи в лагере не работали, но староста с куратором так хитро сплели заклинание, что разделенный на две половинки артефакт мог передавать изображение и звук с одной на другую. Работали они только в наших комнатах, и каждый день я с нетерпением ожидала вечера, чтобы поболтать с Тарием.
— Эйджел направил мне уже десять запросов, хочет запатентовать наше изобретение и отправить документы в Магбюро, — уныло вздыхал куратор.
— Элира третий день не может найти времени со мной поужинать, говорит, что Иртон-старший завалил ее работой, — жаловалась я.
Сестра в целом вечно где-то пропадала, отмахиваясь, что слишком много дел. При этом целоваться с Кишем она успевала. После первого их свидания я в бешенстве выговорила другу все, что я о нем думаю. Рыжий внимательно послушал, а затем серьезно сказал, что он теперь однолюб и все остальные девушки для него остались в прошлом.
— Смотри, Альярка, может, у меня все-таки будет жена Райас! — ржал он, уворачиваясь от моих подзатыльников.
Я хмурилась и раздражалась; мне не нравились их отношения, но адекватной причины для себя я не находила. Лейра считала, что во мне говорит женская ревность.
— Привыкла, что рыжий все время рядом, вот и бесишься, что это поменялось.
— Альяра просто не доверяет сестре, — не соглашался с ней Эйджел.
На самом деле правы были оба.
Декабрь ворвался резко, неожиданно. За одну ночь заморозило, заснежило так, что наутро из корпусов мы в прямом смысле слова выкапывались.
Приближался праздник Зимнего Дара, совпадающий с днем зимнего солнцестояния, и лагерь готовился к проведению бала. Бал в лагере Гнатской Пустоши! Могла ли я такое представить?
Праздничное настроение отравлял прорыв, последний прорыв в этом году, который выпадал на середину месяца, ровно за неделю до Зимнего Дара.
И верхушка лагеря, и Одаренные из столицы, несмотря на большое количество разногласий, сходились в одном: это единственная возможность для Проклятого клана напасть. Следующий прорыв только весной, и Аррух наверняка понимал, что за это время их точно найдут.
Поэтому лагерь готовился не только к балу, но и к битве. Одаренные обучали Проклятых, Проклятые — Одаренных; мы тренировались со своими отрядами, практиковались работать в двойках, тройках и пятерках. В столице оставшиеся Королевские Защитники были приведены в полную готовность.
И вот самый важный день настал.
Утром в столовой было шумно, нервно и очень людно. Такое чувство, что весь лагерь решил позавтракать в одно и то же время. Повара едва успевали менять мгновенно пустеющие чаны с кашей, мисочки с йогуртом; на длинных тонких плитах не прекращало шкварчать масло: там жарили яичницу и выпекали пышные, воздушные оладьи, строго выдаваемые по одной порции в одни руки.
Несмотря на всеобщий гул, мы сидели притихшие и встревоженные. Лейра закончила рассказывать про последние приготовления в лечебнице, и до нас словно лишь сейчас дошла реальность происходящего. Что битва — на пороге, и нам предстоит в ней участвовать.
Конечно, как вчерашних практикантов, нас отправили в резерв, и присоединиться нам предстояло, только если основные отряды бойцов перестанут справляться. Но так как никто не знал точную численность Проклятого клана, количество чудовищ на их стороне, обученность и уровни магической подготовки магов, а также артефакты, находящиеся в их владении, то исключать такую вероятность не стоило.
— Держите. — Эйджел выставил на стол кучу стеклянных флакончиков.
— Это что? — покрутив один из них, подозрительно спросил Нэйр.
— Эликсир спокойствия. Спасает от нервов.
— А чего он воняет, как твоя мазь от чудовищ? — прищурился Иллат, открутив крышечку.
Староста слегка смутился.
— А он его на основе той мази и сделал, — объяснил Киш и опрокинул содержимое бутылька в рот.
Арон и Лус, молча пожав плечами, чокнулись и повторили за рыжим.
— Мази, которая не работала? — вскинув брови, уточнил Иллат.
Староста покраснел и нахохлился.
Спросил Иллат не просто так. Пару недель назад мы решили проверить субстанцию нашего гения на лагерных чудовищах. Ни полара, ни бенгала, ни клыкастых скрофов ничуть не смутило то, что мы были измазаны серой жижей и воняли, как гнатский помет. Утробно рыча, они бросились в отаку; и остановили их наши слаженные действия и боевые заклинания. Чуть позже я зашла к Зефирке и Кусю, которых часто навещала — бенгалята выросли, пушистая мягкая шерстка сменилась на жесткую, густую, а зубки по размеру уже не уступали взрослым особям. Только повадки пока оставались детскими — увидев меня, Зефирка радостно прыгнула лапами мне на грудь, а Кусь ткнулся под колени, едва не уронив. Принюхавшись, бенгалята разволновались, а затем слизали с моих рук и лица всю массу, призванную, вообще-то, отпугивать их.
Так что да, резон в словах Иллата был.
— Это просто
