пришел из мира Армана? Жив ли он до сих пор? Ведь драконы живут столетия…
— У твоего прадеда не было отца рядом, а у нашего сына буду я. Я научу его летать. Я научу его всему, что знаю сам, — откликнулся Арман и поцеловал меня в волосы. — Ни о чем не переживай. Это сейчас твоя главная задача — не волноваться. Я буду волноваться за нас двоих, договорились?
— Ага, — пробурчала я и погладила животик, который рос не по дням, а по часам. — Ходить еще восемь недель, а я уже будто дирижабль на ножках. Скоро ни в одну дверь не войду.
— Ты у меня самая красивая, Елена.
Арман тихонько приподнял мое лицо за подбородок, чтобы посмотреть в глаза.
— Самая лучшая.
Когда приехали, Арман вытащил из машины мою сумку, поставил на скамейку у подъезда и попросил меня подождать пять минут, пока он сбегает в магазин, чтобы купить апельсинов.
— Ты будешь смеяться, но сегодня мне приснился наш сын и попросил апельсинов. Разве я могу ему отказать?
Вот хитрый драконище! Знает ведь, что я и не откажу малышу.
— Иди, я подожду, — улыбнулась я и подставила лицо весеннему солнышку.
В такой погожий денек одно удовольствие провести на улице лишнюю минутку. Пока я впитывала витамин D, с тыла незаметно подкралась соседка.
— Леночка, добрый день! А что, из социального фонда больше не приходили?
Я немножко устыдилась обмана. Ни баба Наташа, ни сам «социальный фонд», отправившийся за апельсинами, не знали, что я все выдумала про гуманитарную помощь.
— Нет пока, это была единоразовая акция к празднику.
— Жаль-жаль… О тебе справлялся импозантный мужчина, и я уж было подумала, что снова из фонда пришли.
— Какой мужчина?
Я перестала жмуриться на солнышко и резко повернулась к соседке.
— Арман?
— Не, не твой хахаль. Другой. Симпатичный, высокий, светловолосый. Вот знаешь, на кого похож? На Аполлона Бельведерского, да! Очень уж я эту статую в юности любила. Что-то в лице бога такое есть…
Пожилая женщина пошевелила пальцами, будто пыталась поймать в воздухе парящую рядом с ней мысль.
— И красота, и холод, и презрение… Что ты смотришь так удивленно, девочка, я раньше, между прочим, в музее работала. Смотрительницей.
Но я смотрела удивленно вовсе не из-за того, что не ожидала от бабы Наташи столь пафосной речи. Я невольно вспомнила о другом древнем и могучем существе, при взгляде на которого в голову само собой пришло сравнение с мраморной статуей.
— А глаза? — выдавила я. — Какие у него глаза?
— Вот глаза, знаешь, как ледышки, светло-серые такие, полупрозрачные. Спрашивал тебя.
Майнер Фирланер! Больше некому! Он нашел меня! Значит, мне не почудился алый всполох в небе, когда Арман прорвался в мой мир: следом в портал нырнул председатель совета старейшин.
— А давно он приходил? — спросила я, сжимая ручки сумки и судорожно оглядываясь: не идет ли Арман.
— Так он и сейчас здесь. Ждет тебя у двери.
Надо что-то делать! Бежать? Куда? И где же Арман? Почему он так долго? Дурацкие апельсины! С другой стороны — не задержись я у подъезда, сейчас угодила бы прямиком в лапы красного ящера.
— Леночка, что случилось? На тебе лица нет! — всполошилась соседка. — Плохо, да? Может, водички?
Арман появился из-за угла и пошел навстречу, помахивая пакетом из «Пятерочки». Он шел неторопливо, и было заметно, что он тоже наслаждается погожим деньком. Он улыбнулся мне, но улыбка тут же погасла, когда Арман заметил, как я бледна и встревожена.
— Елена, что? — Он в мгновение ока очутился рядом: спасибо драконьей скорости.
— Майнер Фирландер… — прошептала я.
Времени объяснять не было. Точно ли у двери моей квартиры меня ожидает председатель совета старейшин — я не знала. Но Арман и не потребовал доказательств.
— В машину, — коротко сказал он. — Расскажешь по дороге.
«Лада» рванула с места. Мне ничего не пришлось говорить: у скамейки, где минуту назад стояла я, возвышался майнер Фирландер. Скрестив руки на груди, он угрюмо выслушивал соседку, а баба Наташа разводила руками и пожимала плечами. Не знаю, что именно соседка поняла, наблюдая наше поспешное бегство, но она меня не выдала.
Арман не отводил потемневшего взгляда от дороги.
— Как он меня нашел? Что же нам делать теперь? Арман?
Он слегка качнул головой: и сам не мог взять в толк, как старейшина драконов нашел меня в Мартинске.
— В тот день, когда ты вернул меня домой, я видела красный всполох в лесу, но я тебе ничего не сказала… Я была уверена, что мне показалось, — сказала я и расплакалась. — Это никогда не кончится. Они так и будут гнать меня. Гнать, как добычу… Я не спрячусь…
Арман оторвал одну руку от руля и на ощупь отыскал мою ладонь.
— Елена, послушай меня! Я никогда не отдам им тебя и нашего сына! Все будет хорошо. Мы уезжаем из города прямо сейчас.
— Куда? — пискнула я.
— В Москву: там проще затеряться. Позвони маме и Олесе, скажи, чтобы не приближались к твоей квартире в ближайшее время.
Трясущимися руками я вытащила из сумочки телефон, но поняла, что прямо сейчас звонить не в силах: услышу мамин голос и буду рыдать не переставая.
— А как же мои вещи… Ноутбук… Работа…
— Это неважно, моя девочка. Это всего лишь вещи — купим новые.
Да, Арман прав, конечно, прав. Что такое барахло по сравнению с жизнью малыша и моей свободой? Но я плакала не столько из-за того, что мне стало жалко чайный сервиз, теплый клетчатый плед или почти новенький ноутбук, на который я накопила сама и гордилась своей первой серьезной покупкой. Было обидно, что злая сила так грубо вторглась в мой уютный мирок, все сломала, разрушила и надо снова бежать сломя голову, а впереди неизвестность.
Арман не отпускал мою руку до тех пор, пока мои всхлипывания не перешли во вздохи, а потом и вовсе не затихли. Я, совершенно обессиленная, бесцельно смотрела в окно. Сквозь туман в голове пробивались отдельные фразы: Арман договаривался с Игорем Авильцевым насчет машины и работы.
«Лада» ненадолго притормозила у клуба, Арман выбежал и вернулся спустя пару минут с ноутом, позаимствованным у Авильцева. Вот и все, что у нас было: старенькая машина, старенький ноутбук и весьма туманные перспективы.
«Лада» выехала на скоростное шоссе и помчалась в сторону столицы.
Арман время от времени кидал на меня встревоженные взгляды. Подозреваю, что видок у меня сейчас был — краше в гроб кладут. Хорошо хоть малыш вел себя смирно. Ну
