одна тут протянешь с подобными людьми и без семьи?
Шушанес много раз репетировал эту речь, так что говорил без запинки, вдохновенно, даже не почуяв, что за его спиной целое общество собралось…
– Если бы мы плохо устроились, мы могли бы вернуться, но мы весьма и весьма благополучно вышли из тайного хода, мы процветаем! И хотим, чтобы ты была счастлива с нами.
– Шушунчик, понимаешь, какое дело… я уже счастлива! – Шушана потёрла нос, понимая, что за напыщенностью этого чудака стоит… стоит настоящая забота.
Да, если бы она не встретила Таню, сейчас бы ютилась в махонькой мышиной норке, а дом стремительно бы дряхлел, уповая только на Фонд капитального ремонта и людские руки. Если бы вокруг Тани не собрались эти удивительные создания, если бы она не нашла норушных малышей и Тишинора, если бы, если бы… ничего этого не было, Шушана была бы так рада тому, что её вовсе не забыли, что изо всех сил пробивались к ней из исконных земель, что рады вернуть её в семью.
Но все «если» таяли от того, как хорошо и спокойно в норушном доме, от того, что рядом её человек, от того, что у неё уже есть те, кто стали её новой семьёй.
«Осталось только насладиться реакцией Шушунчика на мои новости! – решила Шушана, глядя на братца, изо всех сил выбирающего самые удачные формулировки. – Ой, у него аж уши на макушке сошлись от усердия! Хорошо, что он пришёл! Я так соскучилась!» – умилилась Шушана.
Именно сошедшиеся на макушке уши Шушанеса и уловили какой-то слабый, но явно неправильный звук сзади. Он резко обернулся и уставился на высоченного Соколовского, с насмешливым восхищением рассматривающего «чрезвычайного и полномочного посла», в данный момент присевшего от неожиданности и смахивающего на какого-то тушканчика.
– Лиса… – осипшим голоском выдал Шушанес, переведя взгляд на очень заинтересовавшуюся морду рыжей лисицы, которая выглядывала из-за ног Филиппа. – Ой, то есть лисы…
– Это не просто лисы, а глубокоуважаемая Рууха Рыжевидова и её внук Лелланд Лисовинов. Ну а Филиппа Ивановича Соколовского ты знаешь! – Шушана покачала головой, глядя на ошарашенного братца. – Шушанес, отомри, это ещё не всё!
– Ви-ви-вижу! – пискнул он, воззрившись на чёрного крупного ворона.
– Это – названый брат моей Танечки – ворон Вран из рода Чернокрыловых. Второй ворон – вон он летит по коридору – это Крамеш, а гуси – это сторожа в гостинице.
– А это хто? – осипшим голосом уточнил норушь, уставившись на очень деловитого грызуна, вынырнувшего из-под диванчика.
– Это – карбыш. Он работает у меня, – с превеликим достоинством объяснила Шушана. – В его лапах охрана нижних рубежей и прочие хозяйственные мелочи.
Шушанес прекрасно помнил, что нижние рубежи, то есть граница норушных владений и земель городских крыс, всегда были весьма небезопасны… Крысы не смели лезть к норушному дому, но уж на своей территории могли много чего натворить.
Стоило ему чуть отвлечься, как появилось новое действующее лицо, а точнее морда – на норуша выскочило… выскочила…
– Чего ты так подпрыгиваешь? – недовольно уточнила невозможная сестрица. – Это моя собака! Зовут Мышка.
– Мши… мша… – простое слово как-то подзастряло в голосовых связках слегка деморализованного Шушанеса, но так как он был упёртым занудой, то просто морально отступил обратно к своим позициям и выпалил: – Это всё замечательно, но… но ты же никогда не найдёшь себе норуша. Тут просто нет таких, кто сможет прийти в твой дом!
Лёгкий смешок прокатился по собравшемуся обществу, слегка озадачив почтенного посланца, а Шушана, которая, против его ожиданий, ничуточки не смутилась и не расстроилась, ответила:
– Ты прямо очень-очень в этом уверен, да, Шушунчик?
– Не называй меня так! – сердито отозвался он. – Да, я в этом уверен! Сама знаешь, у нас мало кто становится искателем нового.
– «Мало кто» не значит «никогда не найдёшь», верно? – Шушана изо всех сил давала чудаку возможность отступить и спасти свою самоуверенную морду.
– Шушана, ну будь же ты серьёзной! – возопила эта самая морда, ни в какую не думавшая о том, что может быть не права. – Ты должна пойти со мной! Да, я понимаю, что ты им всем очень нужна, необходима, что они все… – норушь сердито осмотрел собравшихся, – Будут тебя убеждать, что у тебя всё прекрасно, но… но это же неправда! Ты знаешь, что мы поодиночке не выживаем!
– Я исключительно серьёзна! – заверила брата Шушана. – И прекрати подпрыгивать. Неужели ты забыл, что тебе мама в детстве говорила – ты сразу такой смешной становишься.
– Шушана! Я не позволю тебе испортить твою жизнь! – пафос этого заявления слегка подпортил странно знакомый звук – Шушанес невольно сбился с тона и сообразил, что это ему напоминает – так топают маленькие норушата.
«Померещится же!» – вздохнул он про себя, старательно набирая воздуха в грудь, чтобы продолжить увещевания.
Глава 27. То, чего точно не может быть
Смешной, надутый и полный собственного достоинства норушь строго посмотрел на сестру.
– Шушана, нам надо поговорить наедине!
– Зачем? – беззаботно отмахнулась Шушана.
– Затем, что ты заигралась. Нет, я всё понимаю, у тебя эта… как её? Эйфория! Вот.
Шушанес любил смотреть телевизор и частенько пропадал в углах квартир, откуда можно было увидеть экраны этих устройств. Если уж совсем честно, в исконных землях ему сильно не хватало этого времяпрепровождения. Умные слова, которыми он так любил козырять, тоже были оттуда.
Он покосился на сестру, пытаясь понять, впечатлилась ли она его эрудицией, но Шушана легкомысленно пофыркивала в усы, и это было последней каплей, переполнившей чашу норушно-братского терпения.
– Глупышка! Мы же хотим тебя уберечь! Мы просто не знаем, останутся ли дальше доступными тайные переходы – ну, было же уже время, когда они не срабатывали! А если такое снова будет? И как мы сможем тебя забрать?
– А зачем меня забирать? – Шушана упрямо мотнула головой.
– Да затем, что всё это временно! Ну ладно, хорошо, нашла ты свою Таню, молодец! Но… но люди живут меньше норушей, а если её дети и внуки будут такими, как потомки нашей прошлой хозяйки? Что тогда будет? Стены снова будут сужаться, а междустенье перестанет тебя слушаться. И добраться до нас ты не сможешь – тайный переход не открывается одному норушу, ты знаешь… И даже попроситься в большую семью ты уже не сумеешь – коридоры между дальними домами, если ты забыла, открываются, только если это делает сильная и многочисленная семья. И ты… ты останешься совсем одна. Как мышка в крохотной норке.
Шушанес любил свою сестру. Да, за этим округлым уютным пузцом, за занудством и умными фразами, за страстью быть во всём и всегда правым, за всем
