Большую часть ночи Луиза не спала. После того как стемнело, стали доноситься шум и гам из Асуана. Она слышала громкую музыку и грохот барабанов, смех и крики людей – все звуки, которые способен был издавать вечный арабский город. До нее доносились запахи животных и запахи еды, которую готовили на стоящих неподалеку лодках и судах. Только когда перед рассветом горячий ветер пустыни немного остыл, все наконец стихло.
Луиза пристально вглядывалась в стоящие рядом парусники – «Скарабей», на котором расположился лорд Кастэр и «Лотос», принадлежащий Филдингам. Они стояли в полной тьме: оттуда не доносилось ни звука, даже из тех помещений, в которых помещалась команда.
Луиза и Хассан молчали. Легкий ветерок исчез сразу же после того, как их лодку захватил речной поток и стал уносить назад. Не суетясь, Хассан взял большие весла и начал грести. Мощным рывком он повернул нос лодки в нужном направлении – к югу. Они все плыли и плыли, пока, наконец, в наступившем рассвете не услыхали утренний клич муэдзина, который эхо мягко расстелило по водам реки.
Прошло довольно много времени, когда наконец Хассан развернул лодку и стал грести по диагонали в направлении берега. Лодка врезалась носовой частью в песчаный берег, и он улыбнулся с видом триумфатора. На берегу их ждал мальчишка, стороживший лошадей: три были под седлом, одна – вьючная.
– Нам придется проехать верхом в сторону водопадов пять миль. – Теперь, когда не было видно храма Исиды и оттуда не доносилось ни звука, Хассан говорил нормальным голосом. – Мы найдем там кого-нибудь, кто перевезет нас на остров.
Он увидел, как Луиза сбросила туфли. Солнце светило гораздо ярче. Мальчишка, босоногий и одетый в лохмотья, уже сложил все их вещи в корзины и взгромоздил их на спину вьючного животного. Он поскакал вперед, держа в руке поводья вьючной лошади.
– Вы чем-то взволнованы, госпожа Луиза? – Хассан помог ей сесть в седло, внимательно глядя на нее.
Она покачала головой.
– Я боялась, что лорд Кастэрс нас увидит и еще раз предложит, чтобы я поехала с ним. А мне этого совсем не хотелось.
– Ну, в таком случае этого не случится. Inshallah! – Он улыбнулся и обернулся, чтобы посмотреть на своего коня.
– А что с флаконом для благовоний, госпожа Луиза?
Как видно, он тоже подумал о том, что, когда обнаружится, что Луиза уехала, кое-кто может попытаться отыскать флакон.
Она кивнула.
– Я его хорошо спрятала, Хассан. Он лежит у меня в коробке с красками. – Она указала рукой на стоящую перед ними вьючную лошадь, где в бауле находилась коробка с красками, среди которых была запрятана аккуратно упакованная коробочка с флаконом. – Лорду Кастэрсу его не найти. Как, впрочем, и речным пиратам.
Хассан сел в седло.
– А как же быть с джинном? – Она увидела, что при упоминании о джинне он сделал жест, охраняющий от злого духа.
Луиза вздрогнула.
– Мы должны молиться, чтобы злой дух не тревожил нас, Хассан. И пусть наши молитвы, твоя и моя, защитят нас.
Как ей хотелось на протяжении всего пути остановиться хоть ненадолго, чтобы сделать наброски живописных селений у водопадов, отразить на своем эскизе всю красоту реки, ополаскивающей скалы, утесы, испещренные за тысячелетия следами паломников, ведущих к храму Исиды. Но Хассан возражал.
– На обратном пути, госпожа Луиза. Мы потом сделаем здесь остановку. Или когда грузовая лодка будет везти наш груз к водопадам: тогда у вас будет достаточно времени, чтобы нарисовать все, что вы хотите. – Он нервно посмотрел по сторонам, в его голосе не было уверенности.
Пару раз по мере приближения к цели они видели вдали основания колонн храма, и вот наконец они достигли вершины водопадов-катаракт, где река расширялась и становилась спокойнее. Перед ними был остров Филе. Здесь можно было нанять лодку, которая перевезла бы их на остров. Хассан стал разгружать вьючную лошадь. Он бросил мальчишке-проводнику пару пиастров и приказал ему дожидаться их возвращения.
Луиза не могла оторвать взгляд от острова. Красота храма, отражавшегося в глубокой темно-синей воде, была просто неправдоподобна. Более всего поражали контрасты. Желтый остров вплотную приблизился к реке, там, где пустыня теряла свои права. Голубые облака разверзлись над рекой, поглощая в себя еще более синее небо. Огромные черные скалы сгрудились вокруг острова, подобно спящим чудовищам. Колонны храма, окрашенные в цвет меда, которые можно был увидеть вдали, отсвечивали таинственным светом.
И здесь, в тот самый момент, когда утесы слились с водами водопадов, она превратилась в холодную, артистичную леди-художницу. Теперь, когда Хассан наконец доставил ее к месту привала, она расслабилась, и ее рука ощутила прохладу воды, расстилающейся перед ней. Она посмотрела на колонны храма. Все страхи, связанные с Кастэрсом и с возможными бедами, которые могут преследовать их, были забыты.
– Это место называется Священный остров. – Хассан перестал грести. – Здесь, недалеко от Пилака, похоронен языческий бог Осирис, и его могилу время от времени посещают жрецы из храма. Из древних земель Египта и Нубии приходят паломники, чтобы поклониться ему.
– Я абсолютно уверена в том, что это место по-прежнему является священным. – Луиза рукой стряхнула капельки воды, попавшие на лицо, и защитила глаза от яркого солнца. – Исиде поклоняются во всем мире, даже в Англии.
Хассан был удивлен.
– А разве в христианской вере такое возможно?
Луиза качнула головой.
– Это было задолго до пришествия Христа, Хассан. Я думаю, что Исиду в качестве богини принесли из Египта римляне. – Она замолкла на секунду, вглядываясь в простирающийся перед ней пейзаж. – Я чувствую, как трепетно относились люди к этим местам.
В тени между двух огромных испещренных временем колонн они присели. Она принялась делать зарисовки, а Хассан стал разгружать их вещи.
Она была полностью поглощена своим занятием, а Хассан все продолжал заниматься разгрузкой. Было видно, что она совершенно не замечает его присутствия. Наконец она взглянула на него и увидела, что он пристально на нее смотрит. Какое-то время они смотрели друг на друга, и, не выдержав его взгляда, Луиза отвернулась.
– Хассан… – Она не могла говорить.
Он улыбнулся мягкой серьезной улыбкой и приложил палец к губам. Сказать было нечего.
Луиза вернулась к рисованию и делала зарисовки в течение нескольких часов. Потом они перекусили припасенными в дорогу хлебом и сыром.
Настало время двигаться дальше. Несмотря на то что Хассан уверял, что они в безопасности, Луиза переложила флакон для благовоний из коробки в карман своей юбки. Туда же переместились ее записная книжка и карандаш.
