Я тянусь пальцами к трахее, удостовериться, что она цела, и вслепую бью по мертвому локтем, надеясь, что он отцепится. В одно мгновение в руке появляется атаме; его лезвие с легкостью входит в труп, и раздается такой звук, словно тот распадается на куски. Когда я пробиваю ножом скелет, с которым разбиралась Кармел, тот превращается в жидкость и впитывается в землю.
С двумя покончено, но, чтобы двигаться дальше, нужно разобраться и с остальными. Тела повсюду, в том числе и на деревьях. Не похоже, что они двигаются или шевелятся. Они просто есть, и каждый раз, когда мы смотрим по сторонам, тела становятся все ближе и ближе.
Кармел, не переставая, сетует и рычит, замахиваясь своей дубинкой на тех, кто оказывался рядом с ней. Джестин же с Томасом в это время поют заклинание на двух разных языках, и я понятия не имею, что они вообще делают. Мой нож входит в черную дыру глазницы, и труп тут же распадается на части в облако грязи, похожей на сыпучий грунт.
- Их слишком много, - выкрикивает Кармел.
Отразить их атаку теперь становится несбыточной мечтой.
- Бегите! – кричу я, но Джестин с Томасом не двигаются с места.
Голос Томаса гремит в моих ушах. Диалект, на котором он сейчас поет, очень схож с Морфановским или даже Чародея. Стопроцентное Вуду. В десяти фунтах перед ним полусгнившее тело, свешиваясь с нижней ветви, внезапно начинает падать. Через минуту на его месте появляется куча извивающихся личинок.
- Неплохо, Томас, - говорю я, и, когда он смотрит через плечо, другой труп слишком быстро вырастает перед ним, чтобы уследить.
Он глубоко вгрызается в его шею, и Томас начинает вопить.
Джестин рычит что-то на гаэльском, потирая рукой о грудную клетку; труп отпускает Томаса и, корчась, падает на землю.
- Бежим, - кричит она, и в этот раз наши ноги ломятся через опавшие листья и цветки папоротника.
Я нахожусь впереди, как можно дольше нанося удары всему, что появляется на нашем пути. Слева от меня, Кармел изображает из себя эдакую Принцессу-Воительницу, довольно хорошо управляясь одной рукой с недавно обретенной дубинкой, другой же поддерживает Томаса. Кровь заливает всю верхнюю часть его рубашки. Ему нужно оказать помощь. Он долго не протянет. Впереди, наконец, появляется свет, редеют деревья. Мы почти выбрались.
- Кас! Осторожно!
От крика Джестин я поворачиваю головой, чтобы вовремя встретиться с мутными глазами как раз-таки там, где боялся больше всего. Мертвое лицо застыло в двух дюймах от моего, пока я планирую сбить его.
Его вес оказался неожиданным для меня. Сокрушительным. Несмотря на его силу, руки кажутся эластичными и мягкими, пока я носом слишком близко наклонюсь к его шее. Под ухом раздается клацанье зубов, а кожа, где завязан узел веревки, выглядит опухшей и почерневшей, как огромного размера шины. Падая, атаме встревает острием в землю, поэтому мне трудно дотянуться, чтобы засадить им ему в брюхо, сам едва уклоняюсь от атак. Когда я отталкиваю его голову рукой, он вырывается и прокусывает пальцы. Болотного цвета зубы достигают кости, поэтому я рефлекторно хватаюсь за его челюсть. Мои пальцы проталкиваются через что-то мягкое и зернистое. Его гниющий язык.
- Не останавливайся! – кричит Джестин, а затем ее нога бьет по грудной клетке трупа.
От этого он не скатывается, но мне хватает этой доли секунды, чтобы сманеврировать ножом. Когда он снова опускается вниз, то лезвие проходит прямо под грудиной, и от этого он рассеивается в облаке ужасно-пахнущего дерьма, с которым я никогда прежде не сталкивался.
- Ты в порядке? – спрашивает Джестин.
Я киваю, пока она поднимает меня на ноги, но вспоминание, как я касался языка и вдыхал разлагающийся болотный газ, вызывает в организме блевотину. Пошатываясь, мы продолжаем идти. Деревья расступаются, и перед нашим взором показывается зеленый луг, на котором Кармел опускается на колени, таща за собой Томаса. По другую сторону поляны я замечаю Гидеона в сопровождении двух людей, стоящих перед длинной черной машиной.
Это как кошмар, от которого падаешь с кровати. Изможденные и окровавленные, мы вываливаемся из Леса-Самоубийцы и опускаемся на колени. Мы оказались в четырех дюймах от бухарника [53], щурясь от солнечного света и глядя в спокойные, снисходительно-успокаивающие лица.
Атаме все еще покоится в руке. Я оглядываюсь назад на деревья, ожидая увидеть ряды бледных лиц, выглядывающих из-за стволов и следящих за нами, словно узники, помещенные в клетки, но перед глазами выступают обычные деревья, листья и мох. В тот момент, когда мы пересекли границу, они отступили, чтобы вернуться туда, где раньше висели или лежали, сложенные в кучи.
- Похоже, вы были правы, мистер Палмер, - кто-то проговаривает. – Он справился с этим.
Я устремляю взгляд на машину. Человек, который только что говорил, выглядит немного ниже и моложе Гидеона. Не могу с уверенностью сказать, насколько моложе. Волосы у него светлые с проседью и смотрятся так, будто вся его гладкая копна походит на серебро. Он застегнут на все пуговицы и одет в черные брюки. По крайней мере, он не в коричневой мантии и не размахивает кадилом.
- Не волнуйтесь, - отвечает он, направляясь к нам. – Они не пересекут этот луг.
Его беспечный тон раздражает меня, поэтому Кармел хватает меня за руку прежде, чем я собираюсь заявить этому клоуну, куда он может засунуть себе вышеупомянутый луг.
- У него все еще идет кровь, - говорит она.
Я смотрю на Томаса. С дыханием у него все в порядке, чего не скажешь о крови, которая вытекает медленным ручейком, а не бьет артериальной струей, сквозь сжатые пальцы Кармел. Думаю, он истощился от несостоявшегося проклятия, обрушившегося на нас в лесу, а никак не от укуса трупа, но я бы и через миллионы лет не осмелился сказать об этом Кармел. Она же почти изрыгает пламя.
Подойдя к нам, мужчина нежно опускает руки на плечи Джестин:
- Ты все сделала правильно, - говорит он, поэтому она сжато опускает голову. – На тебе нет ни царапинки.
- Ему нужен доктор, - шиплю я, и, когда мистер Джекасс никак не реагирует, Кармел снова повторяет мои слова.
- У него не останавливается кровь. Доктор Климентс здесь?
- Да, - отвечает тот, но не похоже, что он спешит к раненому на помощь.
Когда он улыбается, то похож на вытягивающуюся перед прыжком на мышь змею.
- Не волнуйтесь. Резервация недалеко. Мы позаботимся о вашем друге-ведьмаке и о тебе тоже, - его взгляд скользит по моим разбитым пальцам, и я клянусь, что при этом его уголки рта подергиваются.
- Меня зовут Колин Берк, - он нервничает, когда протягивает мне руку.
