- Меня зовут Колин Берк, - он нервничает, когда протягивает мне руку.
Кармел тут же шлепает по ней, оставляя на ладони полосу красного следа.
- Мне все равно, как вас зовут, - шипит она. – И кто вы такой. Если вы сейчас же не поможете ему, то я сожгу ваше долбаное место дотла.
Так держать, Кармел. Берк, кажется, не слишком возмутился ее словам, но вот Гидеон, наконец, заговорил, прося Кармел, чтобы та перестала паниковать из-за состояния Томаса. Затем она помогает подняться ему на ноги и поддерживает всю дорогу до машины, избегая встречаться со мной взглядом.
- Застелите чем-то сиденье, - проговаривает Берк, и я готов почти укокошить его за это.
Но Томасу требуется помощь, поэтому я затыкаюсь и направляюсь к машине.
***
Машина уверенно идет по дороге, часть которой покрыта асфальтом, другая же засорена всяким мусором, а со стороны луга в ряд выстроились стройные деревья, но водитель определенно никуда не спешит. За все время, что мы в пути, он не проронил ни слова, и я подозреваю, что он самый обычный водитель, если бы не было ощущения, что здесь никто «обычным» не может быть в принципе. Я смотрю на Джестин. Она вытащила какую-то ткань из своего рюкзака, чтобы Кармел прижала ее к шее Томаса. От беспокойства на ее лбу залегли морщины.
Мы достигаем вершины небольшого холма, а затем начинаем тормозить. Должно быть, в этой незаметной зеленой долине и расположился Орден. Он напоминает один из тех изысканных и эксклюзивных курортных пансионатов типа Аспен [54], включающий в себя несколько домов из красного дерева, солнечные коллекторы и чистые стены с тонированными окнами. Это место можно оценить в несколько миллионов долларов, хотя оно не так приметно, как, например, серая каменная крепость или монастырь. Томас чувствует мое удивление, поэтому пытается подняться с колен Кармел, чтобы заглянуть в окно. Кровотечение практически остановилось. С ним все будет в порядке при условии, что труп не занес ему инфекцию.
- Добро пожаловать, - проговаривает какой-то чувак, пока открывает нам дверцу, когда мы подъехали к главному зданию.
В своем черном костюме он выглядит молодо и ухоженно, словно только что сошел с обложки журнала GQ. Похоже, они с водителем близнецы. Их вид вызывает во мне замешательство, словно моему взору явились какие-то женщины-манекены. Бьюсь об заклад, что повар выглядит в точности, как эти парни.
- Роберт, предупредите, пожалуйста, мистера Климентса, - говорит Берк, - что ему предстоит кое-кого зашить.
Роберт отправляется за доктором, а Берк поворачивается ко мне.
– Это младшие члены нашего братства, - поясняет он. – Они обучаются в Ордене, используя метод наблюдения, и служат нам определенное время, не теряя с нами связи.
- Логично, - говорю я, пожимая плечами.
Их будущее довольно жуткое, но, вероятно, он догадывается о моих мыслях.
Когда я осматриваюсь по сторонам, возникает такое чувство, словно меня окатили холодной водой. Не знаю, чего я ожидал здесь увидеть, но уж точно не это. Я думал…предполагал, что приду сюда, чтобы встретиться с Гидеоном. Старики, одетые в удобные свитера, галдят вокруг меня, словно деды. Вместо того чтобы найти Берка, между нами, словно статистический ток, возникает мгновенная враждебность. С другой стороны находится Гидеон, который по-прежнему избегает встречаться со мной взглядом. Ему стыдно, но это же естественно. Мы все добрались в целости и сохранности и не могли иначе.
- Ах, доктор Климентс.
Я предполагал, что он будет выглядеть именно так. Седой, бородатый мужчина, одетый в бордовый свитер и форму цвета хаки. Он направляется прямо к Томасу и осторожно убирает с раны пропитанную кровью ткань, обнажая рванный, в форме полумесяца порез. В желудке все переворачивается, когда я представляю Уилла с Чейзом и мертвого отца, метающего на меня взгляд. Гребаная укушенная рана.
- Ее нужно промыть и зашить, - заявляет он. – С помощью лекарственных трав рана зарубцуется и оставит едва заметный шрам, - он прикладывает ткань обратно к ране, и Томас удерживает ее. – Доктор Марвин Климентс, - говорит он, пожимая его руку.
Когда он пожимает мою, то переворачивает ладонь и разглядывает мои пальцы.
– Сюда тоже можно наложить швы.
- Все в порядке, - возражаю я.
- Хотя бы промой их, - продолжает он. – Здесь гниль.
Он оборачивается и берет Томаса за руку, направляясь внутрь здания. Я тоже следую за ними, Кармел – рядом со мной. Джестин остается с Берком, и я не удивлен такому повороту событий.
***
После того, как рану Томаса обработали, а мою руку обработали йодом, нам показали множество комнат, расположенных вокруг площади общего пользования. Я лихорадочно обмываю и перевязываю руку. Я не доверяю ни одному дюйму этого места и напрягаюсь, когда оставляю Томаса с Кармел даже на двадцать минут самих.
Отведенная мне комната большая, оснащенная маленьким камином и большой кроватью с дорого-выглядящим одеялом. Она напоминает мне охотничий домик, который я однажды видел в кино. Единственное, чего не хватает для полноты картины, так это голов чучел, прикрепленных к стене.
- Думаю, если бы здесь висели головы чучел, они были бы человеческими, - язвительно замечает Томас.
Он прохаживается вместе с Кармел, держась за руки.
- Только без шуток! – ухмыляюсь я.
Окна здесь будто врезаны в стены, а вдоль арки потолка заметны слуховые люки. В этом месте около миллиона окон, с помощью которых можно охватить взором всю огороженную территорию, но складывается такое впечатление, что они не предназначены для того, чтобы их открывать и впускать свет, а только чтобы из них наблюдать.
Гидеон стучится в приоткрытую дверь, и от этого звука Томас слишком быстро оборачивается. Он вздрагивает и прижимает руку к свежеперебинтованной ране.
- Извини, парень, - говорит Гидеон, гладя его по плечу. – У доктора Климентса получается отлично ставить примочки белены. Уже через час боль уйдет, - он кивает Кармел, ожидая, что их представят друг другу.
- Гидеон, это Кармел. Кармел, это Гидеон, - знакомлю их я.
- Так вы Гидеон, - говорит она, суживая глаза. – Неужели было так трудно взять машину или встретить нас паромом на озере Лох? – с отвращением она отворачивается, не дожидаясь ответа.
- Поверить не могу, что ты послал нас пройти через это, - выговариваю я, и он, не мигая, встречается со мной взглядом.
В глазах читается печаль и, возможно, сожаление, но ему определенно уже не стыдно, если он вообще испытывал это чувство.
- Я предупреждал тебя, - отвечает он. – Решай сам, Тесей. Или ты все еще ребенок, или уже нет.
