Джулия рассмеялась этой очередной попытке вызвать ее жалость, и Райли присоединился к ней.
– Так вы еще и умница, к тому же! Сразу раскусили Райли О'Ши. Ах, мы с вами наверняка станем друзьями! Но сейчас я хочу увидеть этого ребенка, который носит имя моей матери. Покажите мне мою внучку! Оставим влюбленных наедине.
Андрэ, наконец, поднял голову, хотя все еще прижимал Дайану к себе.
– Я никогда еще не был так счастлив, как сейчас! Знать, что мы с тобой никогда больше не расстанемся! Что Эрни – мой ребенок! Что ее мать скоро станет моей женой! Дорогая, как много времени мы потеряли!
За последние четыре года было достаточно грустных событий. Поэтому когда люди в округе узнали о предстоящей свадьбе, их радости не было границ.
Диди настояла на том, чтобы свадьба состоялась на ее горе.
Андрэ посмеялся над ее сентиментальностью, но не стал перечить желаниям своей будущей жены.
Эрни шла впереди новобрачных и посыпала тропинку лепестками роз. Ее родители хотели немедленно сообщить всем, что она их общий ребенок, но Джулия уговорила их подождать.
– Вы же не хотите, чтобы малышке наговорили всяких гадостей! Пусть Андрэ подождет немного для приличия, а потом официально удочерит ребенка Шона. Сама она знает теперь, кто ее отец, и он знает, и все, кому надо, тоже знают…
Они согласились последовать мудрому совету Джулии.
Теперь, когда Дайана стояла под руку с гордым Райли О'Ши, она думала только о счастье, которое ждет ее впереди.
– Я хорошо выгляжу? – шепотом спросила она у отца.
– Ты просто красавица! Андрэ – счастливый человек, и он знает об этом. Посмотри на него. Не может отвести от тебя взгляд!
– Я так люблю его, папа! Пожалуйста, благослови нас.
– Уже благословил, моя дорогая! А теперь слушайте слова, которые люди говорят в таких случаях.
Наконец отец Перкинс произнес магическую фразу:
– А теперь объявляю вас мужем и женой!
Новогодняя ночь 1989
Я подняла голову с груди Харрисона и прислушалась к стуку колес поезда, прогрохотавшего в миле отсюда.
– Железная дорога никогда не заменит пароходов, – сказала я не совсем своим голосом. – И Райли понравится стетсоновская шляпа, которую Диди купила ему на Рождество.
Харрисон приподнялся на локте и посмотрел на меня.
– Дай-ка я угадаю. Ты снова была в этом своем мире. Чем там теперь занимается Дайана?
Почему-то я не хотела ему рассказывать об этом, ведь Дайана раскрыла мне свою душу.
– Думаю, с ней все будет хорошо. Ее отец выжил, и я почему-то думаю, что когда Андрэ вернется домой, они будут, наконец, вместе.
– Андрэ и Райли?
Я шлепнула его по спине.
– Андрэ и Дайана, дурачок.
Я посмотрела на себя и вдруг поняла, что кроме простыни на мне ничего не было.
– Харрисон, что ты сделал с моим нижним бельем?
– Ну, конечно же, сам его надел.
На этот раз он получил шлепок побольнее.
Он очень медленно потянул с меня простыню.
– Думаю, между нами почти все кончено, – сказала я, когда он привлек меня к себе.
Он был просто ошарашен.
– Что ты имеешь в виду? Как это кончено, когда все только что началось?
– Я имею в виду нас с Дайаной. Я почувствовала это сейчас. Знаешь, как будто читаешь последнюю главу книги.
– Чтение книг в постели оставь для тех, кто спит один. О нас с тобой этого сказать нельзя. Так давай же воспользуемся этим!
Что мы и сделали.
Харрисону показалось немного странным то, что я хочу уйти до рассвета, но он не стал возражать.
– А я-то мечтал, что мы с тобой примем совместные новогодние решения за завтраком.
Но мне просто необходимо было пойти на гору Дайаны, и я ему так и сказала.
Я отправилась на наше маленькое кладбище, постояла немного у могилы Шона Макафи, потом – Селесты.
Дольше всего я стояла у надгробья нашей Диди.
– Не покидай меня навсегда, пожалуйста, – прошептала я.
Я по сей день не знаю, что мной руководило, но в то утро я поднялась на гору и достала свой портативный магнитофон. Я записала все, что случилось в тот день.
Когда я запела «О, Бренди», которую знала всегда и останавливалась в конце каждой строчки и ждала эхо, которое чисто повторяло за мной каждую строчку.
– О Дайана, мне будет тебя так не хватать! Я почувствовала холодок, предвещающий мое последнее путешествие в мир Дайаны. Я оказалась на празднике в честь ее восьмидесятилетия. Она была окружена внуками и правнуками. «Андрэ, – с грустью подумала я, – где Андрэ?»
Дайана опиралась на трость, подаренную ей одним из правнуков. К ней подошел ее сын Поль.
– Мама, ты устала? Отвести тебя в твою комнату?
Он больше всех остальных детей был похож на ее любимого мужа внешне и меньше всех по характеру.
– Конечно, я устала, но у меня нет желания никуда уходить. Ты выполнил то небольшое поручение, которое я тебе дала?
– Железная коробка? Конечно, мама. Я завернул ее в бумагу и положил вместе с другими подарками. Она выдержит любую погоду, даже если будет очень долго храниться на улице. А что ты собираешься положить туда? Свои любовные письма?
Но тут Поль заметил, что серебряная чашка матери пуста, и пошел к столу, чтобы принести ей еще мятного джулепа.
Она была рада, что он ушел, не дождавшись ее ответа. Дневник, в котором она сделала последнюю запись в ту ночь, когда умер Андрэ, был готов к похоронам. Как и она сама. Она подозвала к себе свою правнучку Жермен, внучку Эрни, которая больше всех из ее многочисленного потомства похожа на нее, и попросила ее принести подарок Поля. Когда девочка выполнила эту ее просьбу, она тут же дала ей другое поручение.
– Пойди, пожалуйста, в мою спальню и открой средний ящик стола. Там ты найдешь книгу в кожаном переплете. Она под томиком Конриджа. Принеси мне обе книги, но никому их не показывай. Никому, поняла?
Как только ее правнучка скрылась из вида, Дайана быстро села. В последние несколько недель она стала все чаще возвращаться в прошлое.
– Джулия? Что ты здесь делаешь? Я думала, вы с папой будете заняты твоим новым салуном.
– Ах, мы с твоим папочкой повеселились! Он немного пережил меня на этой земле. Но теперь мы снова вместе и уже никогда не расстанемся!
– Я так устала, Джулия, так устала! Почему я не могу уйти так же, как вы все? Я знаю, Андрэ ждет меня. Но мне нужно что-то сделать до того, как я уйду… Джулия? Джулия?
– Бабушка, ты разговаривала сама с собой.
Дайана резко выпрямилась.
– Да? Ну, ты знаешь, все старики такие… А ты принесла их.
Она отложила томик стихов и любовно погладила кожаную книгу, в которой была записана вся ее жизнь.
– А теперь – самое интересное. Мы с тобой должны уйти отсюда, чтобы никто не заметил. Ты понесешь эту коробку. И давай отдыхать иногда своей бабушке, слышишь?
