— Ничуть. — Насилу поднявшись, я направилась в туалет, чтобы привести себя в порядок. Следы зубов на шее выглядели немногим больше розовых точек. К тому времени, как прибудем на прием, от них и следа не останется. В вампирском укусе лишь одно хорошо — свидетельства о нем не остаются надолго. Если конечно у вас не множество укусов, на их исчезновение потребуется немного больше времени.
В воздухе начинал разноситься аппетитный аромат мяса. Когда я подошла к микроволновке, в моем животе урчало от голода.
— Ваш гамбургер, мадам, — произнес Куинн, подавая мне тарелку.
— Ням-ням.
Я устроилась на диване и приступила к еде. Все-таки изобретение микроволновок и гамбургеров — это охренеть какое благо.
Куинн налил себе виски и устроился в кресле напротив. Возможно, ему взбрело в голову, что безопасней будет держаться от меня поодаль. Хотя, если ему казалось, что я собираюсь снова на него запрыгнуть, то он был бы сильно разочарован. На сегодня мой лимит кровопотери был исчерпан.
— Итак, — сказала я, слизывая кетчуп с пальцев, — как обстоят наши дела после случившегося?
Его темный взгляд с жадностью следил за моими действиями.
Очевидно, голод Куинна все еще не был утолен. Однако я больше не ощущала его опаляющего воздействия, значит он стал ниже опасного уровня.
— Мы все в том же затруднительном положение, что и раньше, — произнес он.
— Почему?
— Я не хочу делиться тобой, Райли.
Не «не буду», а «не хочу» — более чем обнадеживающий признак.
— Ну тогда давай озвучим еще парочку обстоятельств. Я живу в Мельбурне. Ты — в Сиднее. А это означает, что у нас не будет возможности видеться каждую ночь, если ты только не надумаешь переехать.
— Верно.
— Я не собираюсь перебираться в Сидней. Планируешь ли ты перевести правление «Вечерней аир» в Мельбурн?
— В настоящее время, нет.
— Подведем итоги. Ты говоришь, что не хочешь делиться, но и прилетать сюда не сможешь больше двух-трех раз в неделю.
— Возможно. Но таких отношений множество, и они прекрасно существуют.
— В человеческой среде, да. Я уже замучилась тебе повторять, что я — вервольф, с вервольфскими потребностями.
Он поднял бровь.
— Даже вервольфы не нуждаются в сексе каждую ночь. Мне достоверно это известно.
Не нуждаемся, но нам это нравится. Мы могли обходиться без секса несколько недель, как это делала я весь последний месяц. Однако, это не то, на что мы шли охотно, или зачастую.
— За исключением случаев, когда дело касается лунных танцев. Ты когда-нибудь видел, что происходит с волком, который не может ответить на взывание луны? — Жажда секса переходит во что-то смертоносное, и только кровь и секс могут быстро потушить этот всепожирающее пламя.
— Видел ли? Конечно, видел. Я был тем самым, кто удовлетворил твою жажду крови, когда Талон похитил тебя. Помнишь?
Я нетерпеливо отмахнулась от этого замечания.
— Помимо того случая. Я была прикована, и поэтому не опасна для окружающих.
Куинн тихо фыркнул:
— Шрам на моем предплечье доказывает обратное.
Что ж, он был тем самым, кто выставил руку у меня перед зубами. А на что он рассчитывал, учитывая ситуацию?
— Куинн…
Он поднял руку.
— Ладно. Я никогда не видел нескованного волка, одержимого кровожадностью. Но знаю, что ты с Роаном — результат подобного случая.
Я кивнула.
— Наша мать возвращалась к своей стае, когда ее машина сломалась около провинциального городка. На счастье того городка, она повстречала новообращенного вампира, и прежде, чем разорвать его на части, ослабила свою жажду. Не будь того вампира, в ту ночь погибло бы множество людей. — Никто не знал, почему, обуреваемые жаждой крови волки оправлялись на поиск людей. Хотя версия о легкой добыче пользовалась самой большой популярностью. Для лунно-безумного волков люди становились предметом забавы, они их преследовали и унижали. — Обещание, которое ты требуешь от меня, сопряжено с опасностью. Для меня, и для общества в целом.
— Я могу быть здесь во время лунных танцев, — отрезал Куинн.
— Можешь ли ты гарантировать, что будешь рядом в день полнолуния? За две ночи перед ним? И так каждый месяц, до тех пор, пока мы вместе?
Он нахмурился.
— Этого никто не может гарантировать.
— Другой волк может. Он будет там, потому что должен быть там, по тем же самым причинам, по которым, там буду я.
— Ты же сейчас не трахаешься с другим волком, — неуверенно произнес Куинн и на его лице промелькнуло что-то сродни неприязни. — Кроме Миши, конечно.
— Прошлой ночью я встретила альфу. И собираюсь вновь встретиться с ним.
— Почему?
Желание швырнуть тарелку в его тупую голову было таким сильным, что мне даже пришлось покрепче стиснуть пальцы, чтобы не сделать этого.
— Я уже сотню раз объясняла тебе почему. Прекрати думать членом и начни слушать!
Выражение его лица помрачнело.
— Поверишь ли, но мой член здесь ни при чем.
— Ты не настолько знаешь меня, чтобы думать чем-то еще, — опровергла я его слова. — Ради всего святого, ты даже не выносишь вервольфов. Почему, черт возьми, ты хочешь составить со мной пару?
— Если бы у меня был какой-то выбор, то я бы не пошел на это.
Я подняла бровь:
— Ну едва ли я заставляю тебя.
— Нет?
— Нет.
— Тогда зачем ты вторгаешься в мои сны?
— Я не делаю этого специально. Я просто сплю и вижу сны.
— Только это не просто сны, это эротические сны.
Я нахмурилась, гадая к чему он, черт возьми, клонит.
— И что?..
— И то, что ты не просто видишь сны, ты устанавливаешь связь с моим разумом и разделяешь эти сны со мной.
Я прищурилась. Мы по-настоящему занимались ментальным сексом? А это нормально? И почему мы не могли разделить подобный опыт при пробуждении?
— Потому что ни один из нас физически не готов к такого рода опыту.
Меня охватило раздражение.
— Проклятье, когда ты уже перестанешь вторгаться в мои мысли?
— Блокируйся, если не хочешь этого.
Я на полную мощь воздвигла щиты и свирепо на него посмотрела. Однако на вампира мой взгляд не произвел ни малейшего впечатления.
— Что ты подразумевал, говоря, что ни один из нас не готов к такого рода опыту?
— Лишь то, что сказал. Слияние сознаний во время секса — это установление самой близкой связи, какой только можно добиться. Уникальное духовное переживание, оказывающее неизгладимое воздействие на ее обладателей.
