Что отличает обычного человека от восставшего мертвеца? Отсутствие жизненной силы, рождение и отмирание клеток в организме, обмен энергией с окружающей средой. Душу можно запереть в погибшем теле, но от этого оно не станет живым. Чем меньше времени прошло с момента смерти, тем легче процесс воскрешения. Я не знала, насколько сильна, как некромант, а потому торопилась.
Прильнула к застывшим губам наследника и поцеловала. Нелегко было навьей сущности расстаться с запасом жизненной энергии, но отдала ее до последней капельки. Следом полилась и магическая сила, которую вырабатывал артефакт. Полезная штука оказалась, мощная и разрушительная. Если я сделала правильные выводы, то обруч по желанию становился невидимым. Иначе почему слуги стрига его не заметили?
В особом зрении тело принца теперь пронизывали магические и жизненные потоки, которые отвечали за правильное функционирование организма. Остался завершающий этап! Кровь, повинуясь моей воле, заструилась по жилам. Часть собралась вокруг сердца и трижды сдавила, чтобы дальше оно работало самостоятельно. Одновременно с этим набрала побольше воздуха и вдохнула его в оживающее тело. Ну и последней на место вернулась душа, которая легкой дымкой обитала поблизости.
Неподвижное тело выгнуло дугой и тут же бросило на камни. Изо рта вырвался сип, мышцы сократились, и это выразилось в дерганых неосознанных движениях, сошедших на нет мелкой дрожью. Кожные покровы порозовели. Муженек постепенно оживал, а значит, у меня получилось! Теперь Нтору требовались целители, которые восстановят разрушенные связи и доведут лечение до конца. Я деактивировала пентаграмму, чтобы связаться с кем-нибудь и позвать помощь.
— Наложи печать подчинения! — прошептал Игмар, каким-то образом оказавшийся за спиной. Ритуал выжал досуха, на ногах не держалась, так и сидела на коленях в центре круга.
— Зачем? — ладонь брата на плече показалась неимоверно тяжелой, давила, не позволяя подняться.
— Так и знал, что ничего, кроме отродья эр Агирру, ты не видела и не слышала. Наложи печать, и империя будет в наших руках. Все, как задумал отец. Как только станешь императрицей, избавимся от обузы и будем править империей. Если хочешь, можешь оставить себе игрушку. Главное, чтобы не помешал нам захватить власть.
— Что ты такое говоришь, Игмар? Не нужна мне империя! — на миг представила, сколько проблем в одночасье свалится, и содрогнулась. Многочисленные приемы, заседания, просители, суды и разбирательства. Личная жизнь под присмотром, рамки, условности, которыми нельзя пренебрегать, если хочешь удержаться на троне. Младший просто не представлял, какая ответственность ляжет на плечи. А у меня собственные планы! Учеба, например, новые знания, с обручем разобраться, да и с новым статусом среди нечисти тоже решать нужно.
— Как знаешь, Лелана. Сделаю это сам, — хмыкнул парень, которого совершенно не узнавала. — Только вот ты уже не понадобишься. А оставлять сильных противников я не намерен. Ничего личного, но теперь ты помеха.
Заговоренная сталь вошла в тело, как горячий нож в масло, не встречая сопротивления. Спину обожгло расплавленным железом, а в сердце будто пожар образовался. Второй клинок перехватила в последний момент. Он чиркнул по горлу, оставляя тонкий след. Это совершил уже не мой брат, которого обожала и ради которого жертвовала собой, а спятивший убийца, посмевший поднять руку на родную кровь.
— А-а-а! — задохнулась от дикой боли. Гаденыш специально провернул кинжал, чтобы доставить как можно больше страданий.
От человека во мне мало осталось. Живительная энергия пошла на лечение Нтора, магический резерв на исходе, а тут живой и полный сил юноша. Навью сущность уже ничего не сдерживало, и она напала, подчиняясь инстинктам. Мне даже не требовался физический контакт, чтобы поглотить человека. Я выпила Игмара одним глотком. Будто прогорклого масла хлебнула. Отвратительно, гадко, но необходимо. Желудок вывернуло наизнанку. Казалось, больше мерзости никогда не пробовала, если хлебну еще немного, то сама превращусь в то зловоние, которым пропиталась энергия младшего. В какой-то момент, его ментальная защита ослабла, и в меня хлынул поток воспоминаний. Незнакомые люди, их лица, целая вереница жертв, искаженных в муках и бесполезных мольбах о пощаде.
— Вместилище! — озарила невероятная догадка. — Гаэсс Ормут создал живое вместилище для духа из собственного сына.
Стриг замыслил возродится позже, когда страсти улягутся, а Игмар станет достаточно взрослым, чтобы занять трон императора. Со временем ловушка, которая таковой не являлась, а служила временным местом обитания, разрушилась бы и нежить возродилась в новом сильном теле. Но до того момента, младший должен расти и развивать дар, которым Гаэсс Ормут наделил сына.
Нежить умудрилась разделить сознание Игмара на две личности, одна из которых — прежний и добрый мальчишка, а другая — расчетливый и хладнокровный некромант. И вот эта вторая часть взбунтовалась, в полной мере осознавая, чем грозит союз со стригом. Темная половина не желала ждать, чтобы достичь могущества и погибнуть. Требовала действий здесь и сейчас, и ни секунды не сомневалась, вонзая заговоренную сталь мне в спину.
У меня тоже не осталось выбора, как поглотить то, что прежде было братом. Угроза смерти вынуждала довольствоваться гнилой энергией. Вся сила и мощь молодого мага достались мне. И тем удивительнее стало, когда следом за мерзостью хлынула другая, чистая энергия. Разительный контраст — упоительный и такой желанный, что я растворилась в бушующем водовороте удовольствия. А когда эйфория схлынула, внезапно осознала, что сделала. Несмотря на попытку убийства, Игмар еще не загубил ни одной души — Гаэсс Ормут позаботился, чтобы на светлой ауре настоящей личности не осталось ни одного темного отпечатка, — и если бы я только вовремя остановилась…
Я охнула и, скрестив руки на груди, согнулась пополам. Раскаяние в содеянном, бесконечное сожаление о потерянной жизни выплеснулись бурными слезами, сдерживать которые не было никакой возможности. Сердце разрывалось от боли. Быть может, сказывалась заговоренная сталь, раны от которой оставили следы. А может, страдала человеческая половина, потому что живительная энергия заглушила навий голод, и я стала человеком. Ненадолго, пока сила не израсходуется, и я снова проголодаюсь.
Глаза защипало от слез. На этот раз будто песчинка попала и раздражала слизистую. Быстро заморгала, в надежде, что соленые капли вымоют песчинку. Попробовала устранить помеху рукой, и очень удивилась, когда в ладонь упала маленькая небесно-синяя жемчужинка.
— Навья слеза! — догадалась, что это за чудо. Цена ему — человеческая жизнь и невинная душа. Сила слезы дарит человеку бессмертие, а мертвому шанс на новую жизнь. Такая пригодится, если решу создать новую навку, или же задумаюсь о продолжении рода. Жаль, что слеза не помогала тому, кто послужил для ее создания.
Запрятала жемчужинку в кармашек охотничьего костюма и огляделась. Нтор находился без сознания, однако грудная клетка мерно вздымалась — жизнь вне опасности. А вот с нежитью предстояло разобраться. Не оставлять же! Захватить управление слугами было легче легкого, приказала им собраться в пентаграммах и разом вытянула некроэнергию, поддерживающую силы. Возник соблазн создать костяных гончих. Когда еще в руки попадет столько подходящего материала? В любом случае, имперские маги сожгут тут все, как только доберутся. Зато в академии пополнится бестиарий. Магистр Ардли точно оценит, но не остальные преподаватели. А — ладно, пусть будут!
Когда мне открылась память Игмара, то почерпнула оттуда многое, чему брат был свидетелем. Например, как создавать милых собачек, или как пользоваться порталами. Последнее, очень даже нужное знание, именно таким способом собиралась вернуться в Палесье. Скопившейся в зале энергии как раз хватит и на создание двух гончих, и на переход. В дальнейшем порталы сложно будет использовать, потому что для активации требовались новые жертвы. Ну или сильный темный дар, например, как у меня.
