И если эроимские пятерки разделятся, что, в общем-то, логично, если ты хочешь победы…
— Слава богам, — бормочет Жоакин.
Потому что они начинают двигаться в одну сторону. Все десять человек.
И мы срываемся вслед.
Я осознаю, что точка входа через «пески» юга не худший вариант. Туда отправляется довольно много народа, потому никого не удивляет наш выбор.
А еще я ловлю себя на мысли, что мы не зря не поделились с магистрами нашими опасениями. Потому как меня продолжает удивлять тот факт, что мы были подготовлены к подобной «карте». Каждый год поле Игры менялось, каждый год придумывали что-то свое — были и лабиринты, и высокие дворцы, в которых зрители наблюдали действия команд «в разрезе», и я не припомню, чтобы был повторен мир Лижейру…И уж точно мне было удивительно, что нас об этом, фактически, предупредили.
Кто настоял на подобном? Не да Валонгу ли, который принимал непосредственное участие в создании Периметра для отбора команд?
Мы бежим быстро, но все равно не успеваем след в след за эроимцами. Впрочем, я не тешу себя надеждой, что нам удасться постоянно держаться близко. Но мы хотя бы попытаемся неоднократно выходить с ними на одни и те же точки. Держаться на том же уровне скорости.
Суть Игры в том, чтобы каждым действием набирать рейтинг. И этот рейтинг, учитываемый судьями и различными артефактами, открывает скрытые ходы, дает дополнительные силы и оружие или же позволяет пробегать мимо ловушек, не заметив их.
Теоретически, добраться до Арены можно было и почти без баллов. Только очень поздно — как только в Круге оказывалось пять полных пятерок, ни одна последующая уже не могла туда проникнуть.
Мне рассказывали, как в целом выглядит Игра.
Каждая из команд по очереди будет вырываться вперед, о чем обязательно сообщат вспыхнувшие в воздухе цифры: то мы соединим в нужной последовательности ключ и получим возможность сбивать тех же летунов в воздухе, зарабатывая при этом дополнительные баллы, то другая команда «перерастет» нашу и получит дополнительную защиту от режущих грани сетей. А к этому следовало добавить сложный рельеф, необходимость то плыть, то карабкаться, а также столкновения с командами… чем ближе к Арене, тем чаще студенты старались помешать друг другу добраться до границы круга первыми.
Самое сложное начнется тогда, когда появятся команды, попавшие по рейтингу в красную зону. Для таких пятерок — повод для ликования. Для магистров знак, что на успешные команды можно направлять тяжелое орудие. Они всегда подходили к этому вопросу творчески. Изматывали десятками мелких нападений, открывали сложные ловушки: пройдешь — повысишь рейтинг, не пройдешь — существенно замедлишься. Выпускали тварей.
В теории все это выглядело внятным и осмысленным.
На деле же Игра оказалась… настоящей завесой, где я тут же потерялась. Растворилась в происходящем — слишком быстро все было, громко, запредельно яркло и пугающе. Все-таки мне не хватало возраста, опыта, выносливости… но я старалась компенсировать это ловкостью и четким выполнением всех действий.
Хаос. Вот что это было. Я потерялась во времени и пространстве. Слияние со случайными объектами не подчинялось логике, на нас постоянно нападали злобные существа, нас то затворяло в клетках, выбраться из которых можно было только отгадав загадки и вскрыв сложные замки, то накрывало волной густого тумана, когда приходилось двигаться лишь на магическом зрении и в надежде не потерять членов своей пятерки.
Кровь стучала в ушах, лицо заливал пот, но я продолжала бежать, карабкаться, биться, следовать, подсоединять, сносить самых разных существ любым видом боевых заклинаний, уничтожать встававшие на пути грани, тщательно соизмеряя исилы и нанося и отслеживать — хоть иногда — перемещения эроимцев, которые шли с нами параллельно.
В краткие передышки между боями и бегом на пределе сил нам подкидывали загадки. Одни обязательные, другие просто открывающие путь к тайникам с ускоренными лазами или нужными на следующем препятствии артефактами. Сами загадки были вроде бы простыми — пройти лабиринт или догадаться, как передвинуть какие-нибудь камни, как поменять положение тех или иных предметов…И только потом я оценила их коварство. Когда кровь кипит, ты рвешься вперед, в голове — сотни новых комбинаций, худшее, что можно сделать — это остановиться. И вместо того, чтобы действовать ты вынужден расставлять зеркала, чтобы преломить грань в нужном положении.
Это еще больше сбивало с толку и путало, чего, собственно, и добивались магистры.
Заставить отключиться от действительности.
А когда мы окончательно потеряем ориентацию — нанести удар.
Но не магистров нам следовало бояться — и мы это понимали. Хотя сомневаюсь, что кто либо из нас был готов к тому, кто именно нанесет первый удар.
41
Это случилось возле льдов.
Мы не планировали попадать туда, но после серии неудачных решений и промахов фактически влетели на огромную насыпь, а с нее катились уже кубарем, тщетно пытаясь затормозить на почти стеклянном от замерзшей воды склоне. Не помогали ни крючья, ни огонь, ни попытки вспороть кристаллами поверхность — наша пятерка оказалась на заснеженном поле. Мертвая белизна вокруг, холод — сколько же энергии пришлось потратить на подобное изменение граней? — и полное непонимание, как отсюда выбираться, если «горы» высоки и воздействовать на них не возможно.
Первым делом пришлось каждому заняться собственным тепловым коконом, что не улучшило настроение — сил на его поддержание уходило немало, а обойтись не возможно.
Мы осмотрелись.
— Зачем нужны укрытия? — вдруг нахмурился Мигель.
И почти сразу мы получили ответ, вспыхнувший в воздухе несколькими словами.
«Захват крепости».
И выход откроется сразу, как только соперник будет повержен — причем ближе к победителям, проигравших он не будет выпускать еще пять минут.
Интересно.
Почти детская игра… с нашими-то недетскими способностями? Что ж, нам всего лишь надо укрепить магией нагромождения снега и льда, оставить пару человек охранять эти укрепления, а остальным отправиться к «крепости» противника, чтобы установить там свой знак — любой, который мы сочтем возможным.
Только противника не наблюдалось… А нет, вон, скользят с криками с противоположной стороны. После какого-то испытания их вышвырнуло на вершину, примерно как и нас, только на другую гору.
Не знаю, судьба ли это или наши попытки не отставать, несмотря на жернова Игры, но это были эроимцы.
И даже не знаю, радоваться или нет.
С одной стороны мы-то им точно не навредим. С другой… А не постарались ли они оказаться здесь, чтобы навредить нам?
С мрачной решительностью мы продолжили выстраивать защиту. Сотканную из воздуха и льда стену, которая была не так проста, как казалась с виду. Вряд ли кто догадался бы, чтоздесь применено.
«Лед отражений». Заклинание, которым мой отец когда-то покорил маму.
Любое магическое воздействие на сверкающую стену будет отражено и перенаправлено на противника. А когда они догадаются использовать оружие или что-то тяжелое, чтобы разбить её физически, их ждет сюрприз. Под прикрытием сугробов Роша растопил глубокую впадину, в которую другая команда попадет как в ловушку.
Мы уже договорились о стратегии: нашу «крепость» будет охранять только Мигель, которому замечательно поддаются грани воды и воздуха — он сумеет воспользоваться окружающим пространством лучше всех.
Мы уже присмотрели «тропинку» к спешно создаваемой крепости эроимцев — так, чтобы двигаться быстро, но не быть перед ними как на ладони.
Мы уже приготовили оружие — и магическое, и то, что пока неиспользуемое висело на наших поясах…
Когда снова раздался шум.
Со склона где-то посередине летела еще одна пятерка.
— Усложненная игра? — недоуменно пробормотал Жоакин. — Тогда… по каким правилам?
— Может, все против всех? — предположил Роша.
