и Йонг, продолжая вглядываться в цепь гор, отсекающих земли Чосона от Медного моря, рассуждала вслух:
– Вонбин сказал, Драконы всегда служили королевскому двору, а учитель Нагиля был верным подданным короля. Нагиль отказался, потому что не должен был стать Драконом?
– Потому что не смог кое-что выполнить, – наконец, ответил Ли Хон. Он вздохнул, и только тогда Йонг обратила на него всё своё внимание. Принц опустил лицо в ладони, Йонг пришлось вслушиваться в его слова, произносимые сквозь пальцы, с глухим дыханием. – Не всегда всё складывается так, как нам того хочется, госпожа Сон Йонг. Даже Нагиль не всесилен, как ты думаешь…
– Я не думаю, что он всесилен.
– Как многие думают, – поправил себя Ли Хон. Выпрямился, опустил руки и продолжил: – Послушай, Йонг-щи, ты должна понимать: иногда, как бы мы ни старались, какие бы силы ни прикладывали, намеченным планам не суждено сбыться, в них вмешиваются другие люди и обстоятельства, и всё идёт наперекосяк. Нам остаётся смириться и жить с тем, что случилось, в мире, где не всё подчиняется нашим желаниям.
Йонг слушала, чувствуя, как немеют пальцы.
– К чему ты ведёшь?
Принц смотрел в сторону.
– В конце войны японцы пробились к столице. Нашу армию зажали в землях Медной козы, отрезали от Хансона. Король приказал Нагилю отправиться во дворец и забрать оттуда королеву и её сына, пока не поздно.
Неужели…
– Нагиль не успел. Мы слишком поздно спохватились, столица была в осаде, у нас не хватало людей. Даже Дракон не смог пробиться ко дворцу вовремя. Королева и её сын погибли. Нагиль выжег дотла весь королевский двор, японцы дрогнули и сбежали. Но было поздно.
Мерно стучал за стенами хижины топор, звенели мечи в наскоро сколоченной кузнице. В такт глухим ударам билось сердце Сон Йонг, она смотрела на принца не мигая и почти не дышала.
– Мне так жаль, – тихо прошептала она на выдохе. Принц криво улыбнулся, глядя куда-то за пределы существующего времени, проживая трагические события вновь.
– Как я и сказал, не всегда мы способны что-то изменить. В тот раз у Нагиля не получилось. Никто бы не смог.
Вонбин, слушавший принца вместе с Йонг, опустил глаза в пол, но кивал, соглашаясь с каждым его словом. Йонг поборола в себе желание кинуться к принцу с объятиями – они бы не спасли его и ничего бы не решили.
– Королевская семья лишилась наследника, король впал в отчаяние. Казнить Нагиля он не мог – война продолжалась, и стране нужен был Великий Зверь. В каком-то смысле гибель королевы и принца спасла нас: весть об их смерти сплотила народ сильнее прежнего, мы разбили японское войско на землях Медной козы, а потом оттянули их от столицы. Мы победили.
– И король лишил Нагиля титула?
– Он сам отказался. Сказал, что потерял право защищать королевскую семью, хотя король грозился, что казнит его за неповиновение.
Между Йонг и Ли Хоном воздух заполнялся отзвучавшими словами, те разбухали, точно рисовые зёрна в воде, набирали вес, мешали дышать. Никаким утешениям и сожалениям здесь не нашлось места: оставалось только молчать, пережидая, когда схлынут потревоженные разговором воспоминания. Йонг медленно моргала, и на обратной стороне век отпечатывались лица убитой королевы и её сына. Она не знала, как те выглядят, но воображение дорисовывало за неё – бледную кожу её величества с тёмными глазами в обрамлении густых ресниц, по-королевски точёный нос, тонкие брови, густую косу, забранную в низкий тугой пучок с золотой заколкой. Её сын представлялся Йонг чуть старше Ли Хона, возможно: прямой нос, высоко вздёрнутый подбородок, острые скулы, обтянутые гладкой кожей без изъянов, надменный взгляд. Королевские особы, какими их изображали дорамы в мире Йонг, вряд ли жили в этом Чосоне, но других примеров у неё не было, и потому погибший принц виделся ей одним из актёров сагыка – Пак Бо Гомом или кем-то из плеяды красавцев вокруг молоденькой Айю.
– Вы были похожи? – спросила Йонг. Голос предал её, и вопрос прозвучал сухо и скованно, но всё же вытянул Ли Хона из вязкого болота собственных мыслей.
– Немного. У нас были разные матери, но все говорили, что наследный принц взял больше от отца, чем я. Думаю, их сходство и наши различия с возрастом стали бы ещё более очевидными. Ему было шесть.
Образ, придуманный Йонг, разбился с оглушительным треском и осыпался ей в ноги.
– Он был младше тебя?…
Принц кивнул.
– Да, он родился, когда мне было одиннадцать.
В истории государства Йонг Ли Хон тоже был старшим сыном своего отца от незнатной наложницы, и король назначил его своим наследником после смерти бездетной королевы. Но позже он взял в жёны новую королеву, та подарила ему сына, который должен был занять трон. Король умер, когда маленькому принцу не было и трёх лет. На престол сел Ли Хон. Он отправил вдовствующую королеву в изгнание, а юного принца сослал на Канхвадо, где тот вскоре умер. В истории Кореи, какую знала Йонг, Ли Хон пришёл к власти кровавым путём и в начале своего правления многих казнил за измену.
Сидящий рядом с ней принц совсем не походил на человека, способного поднять меч против брата.
– Поэтому наследным принцем стал ты, – заключила Йонг, следуя за своими тягостными размышлениями. Ли Хон просто кивнул.
– Я не знаю, что нам готовит будущее, – сказал он. – И никто не знает, разве что вездесущая Лан может внести ясность, но ты и сама понимаешь, насколько туманны её предсказания – там важных слов по одной капле на целое море зловещих пророчеств. Но я сделаю всё, чтобы прошлое не повторилось и не коснулось моей семьи и моего государства, если стану королём.
Не когда. Если. В свете неверной лампы с догорающим язычком пламени профиль наследного принца обрисовывался тусклыми мазками желтоватого света, а тени ложились на его щёки и скулы густыми пятнами. Контраст, который видела в его образе Йонг сейчас, не укладывался в её знания о Ли Хоне. Мог бы он править страной, не готовясь к этому с детства?
У них с Нагилем было больше общего, чем они, вероятно, осознавали.
– Неудивительно, что вы с капитаном так дружны, – улыбнулась Йонг, и принц покосился на неё с проступающей в лице радостью.
– Твои слова – да нашему ёнгданте в уши. Я твержу ему об этом постоянно, но слушает ли он? – Ли Хон усмехнулся, окончательно стряхивая непривычную для него тоску. – Пусть познакомились мы при весьма неординарных обстоятельствах, он мог бы забыть прошлое и двигаться дальше, верно же? В конце
