рядом. У дворцовой стены.
— И как же я преодолею стену? — да уж, об этой мелочи я как-то не подумала.
— Лет двадцать назад мы на спор пробирались во дворец. Там есть небольшая лазейка, но она довольно высоко. Тебе придется карабкаться, почти до самого верха, а затем спускаться. Лазейка узкая, но я думаю, ты пролезешь. Вот заклинание, которое поможет тебе ее увидеть.
Он дал мне в руки свернутый вчетверо листок.
— Выйдешь из портала, прочитаешь заклинание и увидишь дорогу.
— Хорошо, — кивнула я.
Повинуясь команде Рилана, буйвол опустился, но все равно был очень высоким. Рилан и магистр Аберардус помогли мне на него забраться. Я уселась верхом, ухватилась за теплую шерсть и прижалась всем телом.
— Ну вперед, — сказал Рилан и буйвол… взлетел.
От неожиданности я вскрикнула и еще сильнее уцепилась в буйвола. Он действительно скакал по воздуху, цепляя ногами макушки елей. Лес внизу казался черно-белым полотном, а звезды никогда не были так близко. Я зажмурилась и изо всех сил прижалась к буйволу. Время для меня перестало существовать, но все же текло.
Когда мы приземлились на окраине Ахрона, край неба уже слегка розовел. Времени оставалось мало. Сейчас темнота — мой союзник. Я слезла с буйвола, и он улетел в обратном направлении.
А я активировала портал. Шаг внутрь — и вот я уже стою у дворцовой стены и торопливо читаю заклинание с бумажки. И путь действительно открывается. Но такой, что мое сердце замирает. От ужаса. Передо мной возвышается стена в три моих роста, а лазейка, о которой говорил Аберардус, расположена почти у самого верха. Но размышлять, бояться некогда. Я должна успеть, пока еще темно. И я карабкаюсь, держась за выступы. Пальцы соскальзывают, а теплое пальто мешает.
— А теперь левую ногу. Леву-ю.
Мне приходит в голову, что без подсказок призрака двигаться было бы легче, но я слишком сосредоточена, чтобы что-то еще говорить. Карла с птенцами кружит рядом. Молча. Они не издают ни одного звука, нету привычного гомона хриплых вороньих голосов. Похоже, понимают, что нельзя привлекать внимание. И от этой молчаливой поддержки мне становится легче. И я карабкаюсь, карабкаюсь, карабкаюсь. А когда становится особенно тяжело, я заставляю себя вспомнить, ради чего. И ради кого. Пронзительные синие глаза, жесткая линия губ, которые умеют быть такими нежными, и широкие плечи. Я точно знаю, как тепло, уютно и безопасно бывает, когда можешь прижаться щекой к этому плечу. И я карабкаюсь вверх не ради спасения собственной жизни, и даже не ради Дженарда, хотя, конечно, и он тоже важен. Но боюсь, если бы дело было только в этом, я бы давно разжала обледеневшие пальца. И лишь ради него, ради моего магистра, я могу быть сильнее, чем я есть.
Наконец, я добираюсь до лаза. Он действительно очень узкий. Я сбрасываю тяжелое теплое пальто, мне удается протиснуться, выбраться с другой стороны и… испугаться уже по-настоящему. Похоже, со времен молодости магистра Аберардуса кое-что изменилось. Спускаться мне не по чем. Один небольшой выступ, на котором я могу только стоять на носочках, крепко держась за один из камней.
— И… что теперь делать? — растерянно спрашиваю я у призрака.
Он молчит, оглядываясь вокруг и оценивая обстановку.
— Ну же, сейчас, когда я действительно нуждаюсь в твоем совете, скажи: что мне делать? — шепчу я в отчаянии.
И слышу ответ, от которого внутри все холодеет:
— Прыгай!
Прыгать? Я смотрю вниз, и это высоко. Чертовски высоко.
— Я же разобьюсь или что-нибудь себе поломаю, — шепчу я призраку.
— Не болтай, просто прыгай.
В го скрипучем голосе только уверенности, что я закрываю глаз и делаю шаг вперед, в холодную пустоту. Но… не падаю. Я лечу, демоны побери, я лечу! Медленно, плавно опускаюсь вниз, а вокруг меня, отчаянно махая крыльями, летает Карла и ее птенцы. Я чувствую исходящее от них магическое тепло. Мой фамильяр, который должен всего лишь усиливать мою магию, оказывается, может гораздо больше.
Я мягко приземляюсь на траву, становлюсь на нее ногами. И Карла с птенцами, покружив еще немного, словно желая убедиться, что со мной все в порядке, улетают, чтобы усесться на ближайшей ветке. Вид у них изрядно потрепанный. Похоже, мое очередное спасение далось им нелегко.
— Я не сомневался, что все получится, — самодовольно говорит призрак. — Ты всегда была добра к своему фамильяру. Ты ведь знала, что подкармливая фамильяра своей едой, ты передаешь ему часть силы?
— Нет, откуда я могу знать, — бормочу я.
— Ну что ж, могу сказать, ты делала это не зря.
Я только коротко киваю. Очередное препятствие осталось позади, но впереди было самое трудное: смогу ли я убедить императора? Впрочем, только что я смогла вскарабкалась по отвесной стене. Только что я летала, по-настоящему. А значит, и со всем остальным справлюсь.
Я делаю несколько шагов в направлении дворца и слышу резкий окрик:
— Стоять!
В первое мгновение я испугалась. Вдруг это тот, кого я должна изобличить, единственный, кого следует бояться. Но оглянувшись, с облегчением убедилась, что это всего лишь стражник.
— Мне нужно поговорить с Ее величеством, — вырвалось у меня. И только тогда я поняла, насколько это правильно. — Принц Дженард в опасности, и если вы не дадите нам поговорить и он умрет, она вам никогда этого не простит. Император будет в гневе, да. Но мать, потерявшая сына… О нет. Она уничтожит виновного.
Я замираю в ожидании ответа. Больше всего я боюсь, что он скажет: «Принц сегодня ночью скончался». Но нет, стражник молчит. И по тому, как он переменился в лице, я понимаю, что мои слова достигли цели. Боги, почему мне не пришло это в голову там, в школе? Возможно, удалось бы достучаться и до того стражника. Но теперь поздно жалеть о том, что было.
Император и императрица приняли меня быстро, несмотря на ранний час. В зале, где мы собрались, был также сир Траун. Недвусмысленный намек на то, что если я не буду достаточно убедительна, окажусь в тюрьме. И меня уже ничто не спасет. Да, я истинная наследница престола и невеста принца, но только что совершила настоящее преступление: тайком проникла во дворец.
— Кто сейчас с принцем? — спрашиваю я вместо приветствия, потому что это гораздо важнее приветствий. — Новый лекарь или сир Гильям?
— Новый лекарь, — растерянно сказала императрица. — Но насколько мне известно, сир Гильям тоже заходит справиться о его здоровье.
— Пусть не заходит! — воскликнула я. — Не пускайте его к принцу, потому что убийца — он.
— Сир Гильям? — хмыкнул Траун. = Это смешно.
