— Лили Вуд, во плоти. Никогда не думал, что увижу тебя снова.
Грегор шагнул ко мне, его чёрная облегающая туника делала его единым целым с темнотой.
«Ты имеешь в виду, что надеялся, что никогда больше не увидишь меня», — я показала.
Слишком ленивый, чтобы изучать язык жестов, мой отец приказал своей правой руке изучить его, чтобы тот мог выступать в качестве переводчика.
Грегор улыбнулся, и от этого вокруг его глаз и рта появились морщинки. Он постарел за последние пять месяцев. Я предположила, что это было связано не с течением времени — меня не было всего месяц, — а скорее с новым режимом. То, что мой брат оставил его в качестве вариффа, не означало, что Эйс облегчал жизнь Грегору.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я рад тебя видеть, Лили, — сказал он.
Я ему не поверила.
Он выглядел обиженным, и настороженное выражение его лица напомнило мне Римо. Римо. Скоро я смогу его обнять.
— Мне нужно встретиться с Негонгвой, но увидимся позже, Лили, — сказала Магена, обходя меня стороной.
Она несколько раз оборачивалась по пути к выходу, её короткие чёрные волосы подпрыгивали вокруг ушей.
— Может быть, мы начнём? — спросил Грегор, указывая на вход.
Я кивнула, и мы вернулись в воздушное поле порталов.
— Выбери один.
Я взмыла на сотню футов в небо, пока не нашла тот, что вёл к лодочному сараю.
— Я должен был догадаться, что ты выберешь этот. Теперь положи на него свою руку.
Я коснулась гладкой поверхности, и моя печать портала вспыхнула, но портал не сломался. Грегор достал из кармана туники золотой жёлудь размером с большой палец.
Прежде чем он смог начать, я подняла руку и показала: «Эйс знает, что я жива?»
— Он знает, что твоё тело осталось целым, но он не знает о твоём пробуждении. Если только кто-нибудь из придворных не отправился в Неверру. Я слышал, твоё присутствие вызвало сегодня утром настоящий переполох.
«Может кто-нибудь сообщить ему, прежде чем вы начнёте возиться с замком?»
— Ты недоверчивая, — он прищёлкнул языком. — Теперь стой спокойно, чтобы я мог приступить к работе.
Я положила руку на портал.
Грегор всегда был самоуверенным. Когда его лоб сосредоточенно наморщился, я взмолилась, чтобы его дерзость была не самоуверенностью, а настоящим мастерством. Он поднёс жёлудь к порталу и потянул за короткий стебель. Из нижней части золотого ореха появился луч. Не луч… проекция. Ярко-розовый узор, который соответствовал клейму на его запястье.
Грегор осторожно повернул крышку, и рамка, заключающая узор, изменилась, изогнулась. Затем он повернул среднюю часть, и рисунок, ближайший к внешней кривой — ещё не круг — изменился. А затем он повернул нижнюю половину, и самый внутренний ряд линий закрутился и застыл. Проекция никоим образом не соответствовала той, что была на моём запястье.
Небо уже начало темнеть, и фейри попытались приблизиться к нам, но Сайлас удержал их. Когда образовалась толпа, Грегор выругался на фаэльском, затем пронзительно свистнул, и полк люционагов хлынул из зала собраний.
— Скажи, чтобы убрали отсюда этих вуайеристов, Сайлас, — рявкнул Грегор, и драка подчинился.
Вскоре мы снова остались одни.
Мои пальцы начали неметь от их инерции, но я не двигала ими. Солнце село, и небо окрасилось в сиреневый цвет. Астриумы появились блестящими полосами, и я изумилась, как будто увидела их впервые.
— Некоторые люди верят, что эти звёзды — духи мёртвых фейри.
Я взглянула на Грегора.
— Некоторые люди… — повторил он. — Не я. Я бы ни поверил в такую глупую теорию.
Я улыбнулась вариффу, который всё ещё крутил и поворачивал, внося малейшие коррективы в каждый винтик. Розовый выступ начинал напоминать мою печать в том смысле, что теперь это был круг. Однако внутри этого круга была россыпь крошечных гравюр, а не пять отчетливых линий.
— Как тебе нравится твой новый дом? — спросил он долгую минуту спустя.
Я нахмурилась.
— Где ты проснулась… это твой новый дом. Королева построила его для тебя.
Он поднял свои карие глаза на моё лицо, но затем снова опустил их.
— Тот, что побольше, рядом с ним, принадлежит ей и Эйсу. Она предложила построить его для меня, но я предпочитаю жить на вершине моего калимбора. Оттуда я смогу лучше следить за Неверрой.
Он коротко вздохнул, и я посмотрела вниз, опасаясь, что круг, которого ему удалось достичь, каким-то образом стал восьмиугольным, но он всё ещё был круглым. Причина, по которой он вздохнул, заключалась в том, что ему удалось создать одну линию.
Одну из пяти.
Капли пота капали с его рыжевато-коричневых бакенбард, стекали по угловатой челюсти.
— Сейчас каждый придворный хочет дом на берегу Розового моря, но Эйс больше никому не разрешает там жить. Вы бы видели, какие состояния готовы заплатить некоторые люди. Я предложил им потратить все эти деньги, отправиться на Таити и снять один из тех роскошных домов на сваях. Гораздо менее жутко, чем проплывать над древней тюрьмой, если хотите знать моё мнение, — бессвязно бормотал Грегор.
Удивительно, но я не возражала. Это занимало мой разум и давало ответы на многие мои вопросы.
— Так, — пробормотал он, когда мерцающие фейские огни начали гаснуть в окнах калимбора.
Неверра собиралась спать.
Я опустила взгляд на розовый узор. Ему удалось сформировать вторую линию.
— Твоя мать хотела тебя видеть, — сказал он после очередного долгого молчания.
Моя мать хотела меня видеть?
Это было впервые.
— Эйс всё ещё держит её взаперти в своей старой квартире. Она просила, чтобы ты навестила её.
Я провела рукой по своим волосам, или, по крайней мере, по тому, что от них осталось. Погладила мягкий пушок. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этой новой причёске. Я не могла припомнить, чтобы когда-нибудь носила свои локоны иначе, чем длинными.
Мои пальцы коснулись одуванчикового клевера. Я вытащила его и покрутила, наблюдая за колеблющимися цветами. Грегор взглянул на цветок.
— Круз был настоящим рыцарем.
Был… Боль пронзила мою грудину. Я прижала цветок к носу и глубоко вдохнула его аромат, и каким-то образом он остудил жгучую боль. Я осторожно убрала клевер за ухо.
С наступлением темноты мир окутывала тишина, и именно по этой причине это всегда было моим любимым моментом дня. Когда я была маленькой, я вылетала из окна в сторону парящего сада дворца и ложилась на мох, чтобы посмотреть на астриумы. Часто я засыпала там, и меня будил мой брат, возвращающийся во дворец в неурочное время, или пыхтящая Вероли.
— Три упали, осталось две, — пробормотал Грегор.
Его голос звучал так, словно он с трудом мог поверить, что ему это удается.
— Когда увидишь своего брата, скажи ему, что я хочу прибавку к жалованью и медаль. Именно в таком порядке.
Я фыркнула, и его губы искривились в улыбке. Подумать только, у Грегора Фэрроу было чувство юмора… Если только он не был серьёзен? Может быть, он действительно хотел медаль и повышение, и в этом случае он был напыщенным ослом. С другой стороны, если бы ему это удалось, я была уверена, что он мог бы попросить моего брата о чём угодно.
Я резко втянула воздух, внезапно осознав, о чём именно он будет просить — об отмене закона, который мешал ему привезти свою дочь и внука в Неверру.
Мой вдох заставил его поднять глаза, а затем он оглядел бескрайнюю темноту. Часовые фейри кружили широким кругом вокруг нас.
Понизив голос до шепота, он спросил:
— Как…
Он украдкой оглянулся. Только Сайлас был достаточно близко, чтобы слышать, но он, казалось, не особенно интересовался нашим разговором.
— Как они?
Медленная улыбка растянула мои губы.
Рукой, которая не была растопырена на портале, я сформировала буквы имени Римо, затем прикоснулась указательным и средним пальцами к губам и согнула кончики, образовав слово «милый».
