быстро и не оглядываясь.
Солнечное утро горело золотом и белизной, прохлада и тишина лежали над садом, только птичий щебет вплетался в сонную тишь. И в этой тишине, в солнце, веселых цветах, все происходящее казалось нереальным.
— Что вы делаете? — выдавила Ясмин. — Отпустите меня.
— Я делаю правильные вещи, неблагодарная госпожа, — Файон задумчиво сощурился и сдавил ее горло чуть сильнее. — Я привёл росток из Чернотайи и дал ему покровительство, но гнилое семя не ценит добрую землю.
Хотя мастер Файон держал ее за горло, боли Ясмин не чувствовала. Даже наоборот, чувствовала, что при желании легко вырвется. В хватке Файона ее держало скорее потрясение, чем сила.
— Это ты! — вдруг поняла Ясмин. — Ты сломал ящик Брода!
Шок был таким сильным, что она невольно отпустила руки Файона, чувствуя себя марионеткой, подцепленной на леску.
Все разрозненные несчастья ее жизни вдруг сложились в единое полотно, на котором больше не было пробелов.
О мастере Файоне было известно немногое, но его жизнь до вступления в должность мастера была проста и прозрачна. Тотем Аквилегии, провинциальный и нищий, произвёл на свет юного Файона в глубокой деревне, ещё меньшей, чем деревня Хрисанфа. Про розы там и слыхом не слыхивали. Свободную землю засевали пшеницу, кукурузу и рис, а около дома высаживали яблони, ягоды и грибы. Цветы были у крестьян не в чести.
Про оружие слышали, но не видели. В тотеме Аквилегии не было мастеров. Они продолжали оставаться тотемом, потому что в столице о них никто не помнил.
— Почему? — хрипло шепнула Ясмин. — Я просто Бересклет, я не имею отношения к твоему тотему, никто из нас не сплетал корни с Аквилегией.
Мастер Файон засмеялся так же сдавленно и хрипло, словно душил самого себя. Ясмин не видела его лица, но чувствовала вибрацию его смеха, отдающегося в висок.
— Хочешь знать обо мне немного больше, маленькая Ясмин?
Шепнул он куда-то в волосы, и его страшный голос отдавался прямо в голове.
Мастер Файон был старшим из трёх братьев и двух сестёр, но тотем сделал ставку на его младшего брата, наделённого редким даром предвидения. Слабым и беспокойным даром, в котором будущее виделось нечетко, как улица в залитое дождем стекло, но редким. Для тотема давно упавшей на социальное дно Аквилегии, рождение дара было подобно волшебству.
Младший брат был обожествлен при жизни. Ему доставался лучший кусок, чистая вода и меньше работы. Глубокие старики, ещё помнившие относительно благополучную жизнь пытались наставлять его, но чему они могли его научить? В Аквилегии не было мастеров.
Смысла тратиться ещё и на Файона и без того бедный тотем не видел. Он работал больше других, а спал на сундуке. И не жаловался. В отличие от него, малышня спала на полу вповалку и постоянно простужалась. Он даже считал, что его жизнь идёт неплохо, пока брату выделили отдельный угол и не сколотили для него кровать.
После этого жизнь тотема изменилась.
Уделом Файона стало место в группе поддержки брата. Связанный кровной клятвой, он обязался отдать жизнь на возвышение собственного брата, и едва ему минуло тринадцать весен отправился в Астрель. У тотема не было денег на большее сопровождение.
Он был слишком взрослым для поступления в ведомство, а его брат — напротив, был слишком юн. Брату не исполнилось и девяти. Их это не смутило, потому что тотем Аквилегии и понятия не имел, что на свете есть ведомство и каждый цветок Варды имеет право на обучение. В Астрели их ждало потрясение. Не смотря на то, что их взяли на обучение, их дар оказался откровенно мал для сколько-нибудь существенном карьеры. Юному Файону было не суждено стать мастером, и ему прочили карьеру дезинсектора, а брата ждало ремесленное отделение хирургии. В должности чьего-нибудь ассистента. Вся сила предвидения брата уходила на точность удара, а его оружие не смогло подняться выше второго порядка.
Вот только Файон не хотел был дезинсектором.
Варда, построенная по научно-иерархическому принципу, игнорировала социальные навыки цветка, и будущий мастер Файон этим воспользовался. Лестью, смелостью, красотой и умением дружить с наивными золотыми цветками Астрели, он превосходил любого ровесника. На третьем курсе он поднялся до личного ассистента мастеров Древотока, приближенных к Бересклету родственными узами, а на последнем совершенно неожиданно стал мастером четвёртого порядка. В своё время это было шоком для Большого совета. Юноша, который едва сформировал оружие первого порядка, за год прошёл ещё три ступени.
Тебе интересно как, Ясмин?
Так же, как и Абалю — больно.
Настоящей Ясмин не приходило в голову задуматься над этим. Ей просто было некогда — она всех ненавидела. Но если мыслить трезво, Древоток с полного одобрения Бересклета в те дни уже начал первые опыты будущей Чернотайи.
Резкий подъем мастера Файона — результат одного из экспериментов. Бересклет охотно возвысил его, видя в Файоне одно из своих подопытных животных. Как глупо. Как неосторожно с их стороны. И как справедливо.
— Как ты обошёл клятву? — спросила Ясмин.
Одними губами, потому что голос ей не подчинялся. Взрыв уже стих, и Файон безмятежно смотрел ей в лицо, словно не его только что выворачивало от злобы. Или это было отчаяние?
— Я не нарушал ни одну из данных когда-либо клятв. Надо было взять одну и с тебя, красивая бестолковая кукла.
Красивой куклой ее еще не называли. Ясмин с недоумением повертела в голове сказанное и отмахнулась. Все планы мастера Файона шли прахом из-за скромной подмены одной девицы на другую, так что она делала скидку на плохую реакцию. Мастер Файон медленно расцепил руку, словно опасаясь задушить Ясмин, и та с упоением вздохнула.
— Я о другом, — хрипло уточнила она. — Как ты обошёл клятву, данную тотему?
— Вот ты о чем! — Мастер Файон бережно погладил ее по волосам, как ручную галку и попытался поцеловать. Словно не он только что душил ее. Низа успела добрести до края поляны, и смотрела на них с ужасом. — Клятва не запрещала мне делать карьеру, клятва требовала от меня возвысить собственного брата. Мой брат должен был превосходить меня, и я сделал все для этого.
Превосходить мастера Файона? Ясмин не была уверена, что в Варде есть такой человек, даже Абаль не обладает такой властью.
— Но…
— Мой брат превосходит меня, — с усмешкой помог ей мастер Файон. — Юридически.
Ясмин моргнула, усваиваю информацию. В Варде был только один человек, превосходящий мастера Файона — не силой оружия, но силой титула.
Примул.
— Но… это же невозможно. Примул… принадлежит тотему Спиреи.
Ясмин беспомощно смотрела на Файона.
Тот повторно рассмеялся. Наклонился к
