Я взбежала вверх по ступеням, постучалась и решительно шагнула в кабинет начальника порта. Он сидел за столом и что-то писал.
— Мадам Литин? — удивленно произнес он, и его лицо не сияло от счастья моего лицезрения. — Доброго вам дня. Вы что-то хотели?
— Хотела, — я уселась на стул для посетителей. — Если я сама отправлюсь в Лаифу, могу я рассчитывать на сопровождение?
— Мадам Литин, — начал мягко господин Ламе.
— Да или нет?
— Нет, мадам, — недовольно ответил он.
— Могу я нанять корабль?
— Мадам Литин, это военные корабли! — возмущенно воскликнул начальник порта. — Они не сдаются в наем.
— А какие сдаются? — тут же задала я новый вопрос.
— Ни одно частное судно не отправится на Лаифу, мадам. Это вотчина пиратского братства, и никто здравомыслящий туда не сунется по доброй воле. Только такие же бандиты. Но, смею надеяться, у вас хватит здравомыслия не связываться с пиратами, как бы красиво они не называли себя в Маринеле. Будьте благоразумны и возвращайтесь домой, в Льено. Там вы сможете решить это вопрос с родными, хоть со своими, хоть с родителями вашего мужа.
— А его, возможно, за это время убьют? — с горькой усмешкой ответила я. — Или, может, предложите мне подождать год и снова выйти замуж?
— Весьма здравая мысль, — проворчал господин Ламе.
— Благодарю покорно, — склонила я голову.
Кабинет я покинула не прощаясь. От безысходности я готова была взвыть, и только самоуважение и приличия удерживали меня от такого вольного проявления своих чувств. Мы вернулись в карету. Я молчала и смотрела в окошко. Мысли угнетали меня, бессилие давило на горло. И тем яростней я хотела вернуть своего мужа.
— Что вам сказали? — спросил мэтр Орле.
Вместо ответа я обернулась к нему и некоторое время пристально рассматривала.
— Вы были пиратом, мэтр Орле? — спросила я.
— Нет, — неожиданно смутился мужчина.
— Но вы знаете их? Скажите, среди них встречаются честные люди? Если среди королевских офицеров есть мерзавцы, значит, среди бандитов есть честные люди, не так ли?
Мужчина молчал. Затем, нехотя, произнес:
— Вам не следует связываться с кем-либо из местного братства.
— Вы знаете таких, мэтр Орле? — мой голос прозвучал совсем истерично.
— Капитан «Счастливчика» неплохой мужик, был, по крайней мере, — наконец, ответил мой привратник. — Но он за свои услуги возьмет немалые деньги.
— Плевать, — неучтиво выразилась я. — Сведите меня с ним. Прошу вас, — слезы вновь потекли по моим щекам. — Мне больше не на кого рассчитывать.
Он помялся. Затем выругался и сказал:
— Хорошо. Но пойдем на стоянку Братства вечером, когда стемнеет. И так, чтобы Лети не знала, иначе она меня убьет. Вы ей, как дочь.
Я радостно кивнула и вытерла слезы. Мэтр Орле что-то еще проворчал, но улыбнулся в ответ.
— Отчаянная вы, мадам Адалаис.
— У меня нет другого выхода, — невесело усмехнулась я и отвернулась к окну. Теперь оставалось дождаться вечера.
Это оказалось самым сложным. С того момента, как я вошла в свою спальню, я уже ни о чем другом не могла думать. Было страшно, что мэтр Орле передумает, страшно, что пират откажется или окажется негодяем, который возьмет деньги и не выполнит работы. Да, случай с Фостом показал мне, как я слаба и беззащитна, потому плыть вместе с пиратским кораблем я передумала. Как бы мне ни хотелось лично все сделать и забрать мужа, но благоразумие требовало остаться дома и дальше томиться от неизвестности.
Мэтр Орле вкратце рассказал мне, в какую сумму мне обойдется наем «Счастливчика» и выкуп моего Дамиана. Эти деньги были для меня мелочью, по большому счету. Впрочем, пират мог указать и свою сумму. Я только молилась, чтобы у меня хватило денег оплатить ее, потому что я готова была отдать все, даже последний медный ковр.
Когда на Маринель опустилась темнота, мадам Орле, стараниями своего супруга, крепко спала. Я не лезла в методы мужчины, но его невозмутимость показала, что подобное он проделывал и ранее. Зачем, я тоже не хотела знать. Эрмин выгнал из ворот мою карету и ждал, когда я и мэтр Орле сядем в нее.
— Пора, мадам, — сказал мой привратник.
Я накинула на себя темный плащ с капюшоном и поспешила за мужчиной. Мы сели в экипаж, и Эрмин повез нас на стоянку кораблей Лиги свободных мореплавателей. Она располагалась в порту, но в той части, в которую я никогда не заходила. И вход туда имелся отдельный со своей охраной. Представители братства номинально подчинялись начальнику порта, но все-таки были самостоятельны в своих передвижениях. За это господину Лема хорошо платили.
— Выйдите из кареты, когда я вам скажу, — наставлял меня мэтр Орле. — Сначала я дойду до «Счастливчика» и узнаю на борту ли капитан. Ни с кем не заговаривайте, никаких лишних вопросов.
— Я все поняла, мэтр Орле, — покладисто кивнула я.
Денег с собой я так же не брала, как мне велел мой привратник, сказав, что мы едем договариваться. Оплату я должна была отдавать по частям. Аванс — треть суммы, по выполнении работы остальное.
— И упаси вас Всевышний, мадам, вздумать не отдать остальные деньги. Если работа выполнена с честью, за нее следует честная оплата. За жадность Лига наказывает, как чужих, так и своих. Как мужчин, так и женщин.
— Ах, мэтр Орле, о какой жадности вы говорите? Я готова отдать все, что у меня есть, лишь бы мне вернули супруга, — покачала я головой.
— А вот об этом парням знать не надо, — тут же дал очередное наставление мужчина, и я снова кивнула.
В отличие от военной части порта, здесь мое имя не могло стать пропуском на причал. Мэтр Орле, велев мне сидеть тихо, вышел из экипажа, о чем-то некоторое время разговаривал с охраной. Они дружно посмеялись, от чего у меня прошел холодок по позвоночнику, и нас пропустили.
— О чем вы разговаривали? — не без подозрительности спросила я.
После Фоста я уже никому не хотела доверять полностью. Мэтр Орле добродушно усмехнулся.
— Об этом, мадам Литин, порядочным женщинам знать не стоит. Скабрезные шутки не предназначены для ваших благородных ушек, — ответил он, и я немного успокоилась.
Карета остановилась за каким-то сараем. Я подозревала, что и Эрмин получил свои указания от нашего проводника. Мэтр Орле опять выбрался из экипажа, что-то негромко сказал Эрмину и ушел к кораблям, мачты которых виднелись на фоне звездного неба. До меня доносился плеск волн, приглушенные мужские голоса. Иногда тишину нарушала чья-то забористая ругань, и я стыдливо прикрывала уши, иногда взрыв смех нескольких глоток. Ожидание затягивалось, я начала волноваться. Неприятный холодок пробирал до костей. Должно быть, это сказывались нервы.
