Он с трудом поднял руку и провел ладонью по моей щеке. Его ладонь была холодна, но жгла сильнее огня. Слезы катились по щекам и падали горячими каплями в снег, и на его грудь.
- Я и так прожил больше чем надо. Жаль у меня нет сына, чтобы отдать ему свой меч.
- Не надо говорить. Молчи.
Рана, которую я еще пыталась зажимать. все слабее пульсировала, грудь все медленнее и тише поднималась и опускалась. Почему никто не спешит на помощь?
- Все могло бы быть иначе. Все должно быть иначе. Почему, те кто дороги мне уходят так рано?
- Нет. Все правильно. Отдай мой меч своему сыну. Обещаешь?
Он нашел в себе силы улыбнуться, шепнув:
- До встречи. Надеюсь, она будет еще нескоро.
И последний раз выдохнул.
За все надо платить свою цену. За хорошее и за плохое Те, кто переступали Грань расплачивались за свое могущество душами, своими и чужими. Коррейн, за возможность быть с любимой заплатил изгнанием. Лорд за право вести свой народ, за право первым принять удар, и взвалить дополнительную тяжесть на плечо, обречен был на одиночество. Адер за жизнь детей заплатил смертью. Крел своей отданной жизнью купил еще несколько дополнительных часов или даже дней для тех, кто все еще оставался в живых. Все Серые за возможность обрести родину платили своей кровью. Мы платим не только за правильное, но и за ошибки и промахи. Они обходятся нам еще дороже.
И даже сейчас, не взирая на уже уплаченное, нам всем предстояло отдать тяжелую плату за право просто оставаться людьми. Почти непомерную, но каждый согласился на нее. Я своими руками закрыла ему глаза. И еще много ночей после просыпалась от того, что капли чужой крови срываются с моих рук в снег.
Наверняка в летописях и хрониках найдется не одно, гораздо более полное описание тех битв, в которых довелось принять участие нашему поколению. У меня нет желания возвращаться к их описанию, хотя они врезались мне в память навеки. Были те, в которых мы побеждали, и те в которых несли потери. Иногда, как подарок свыше выпадали спокойные дни, когда удавалось поспать и поесть без того, чтобы мужчины кидались к оружию или к бойницам.
В тяжелые дни все спали и ели урывками, и все, кто не держал оружия: дети, раненные, женщины и старики делали все возможное, чтобы воины могли не думать об иных проблемах. Нас держало осознание того, что мы не имеем права отступать, а наших врагов - что им тоже некуда было отступать.
Упрямство против упрямства. С севера двигались ледники, сама земля выступала против гнойной язвы, а с силой земли не могли поспорить колдуны, даже призвав всю свою мощь, ради которой они растратили свои души. Они были окружены с одной стороны Серыми, с другой - самой природой, и потому сражение с обеих сторон было куда отчаяннее, чем в любые предыдущие годы. Не ежедневная схватка-охота, но отчаянная рубка обреченных, которым некуда отступать. Твари двигались непрерывной лавиной, не понукаемые своими хозяевами, а обезумевшие от страха.
Мои прежние платья болтались мешком, и в конце концов я сменила их на штаны, и не только я одна: так и раненых таскать удобней, и бегать быстрее. В этой непрекращающейся битве мы отдавали все, что было, ничего не держа про запас, ничего не храня для себя.
И все же, несмотря на всю боль и непомерную тяжесть происходящего, в короткие мгновения отдыха я бывала почти счастлива. Почти. Особенно в те редкие дни, когда Лорд позволял себе передышку, для сна или раздумий. Такое выпадало нечасто. Лишь когда у Серого не оставалось сил более удерживать меч или сидеть на коне. У него не оставалось сил ни говорить, ни даже скрываться за своей извечной ледяной броней. Порой их не хватало даже на еду. Он устало хмурился и молчал. А чаще спал.
Это необъяснимое счастье ухаживать за дорогим тебе человеком. Я помогала ему снимать доспехи, перевязывать царапины и раны, заботилась о горячей воде, в которой Лорд мог смыть с себя грязь битв, запах чуждой крови и чужой смерти. Иногда у него и на это не хватало сил, и тогда я помогала ему. В том не было никакой непристойности - только безграничное обоюдное доверие. Я сидела рядом, когда он спал, и уговаривала поесть, когда он просыпался. А когда Гварин, размышляя, сидел в кресле глядя в огонь, видя ему лишь одному ведомое, я устраивалась на шкуре, постеленной у его ног, положив руку ему на колено. Он накрывал своей тяжелой ладонью мою, и молчание нас больше не смущало. Как мало человеку нужно для счастья. Не страсть, не слава, не власть, не любовь - лишь ощущение того, что рядом с тобой есть человек, которому ты нужен не ради выгоды, а просто потому что ты существуешь, и именно таким, каким ты есть. Не знаю можно ли назвать наши чувства любовью, но мне по-настоящему больно было забирать свою ладонь из его рук, и казалось, даже на расстоянии слышала стук его сердца.
И хотя я берегла такие крупицы счастья, встречи наши бывали редки. Чаще все же мы не видели друг друга по многу дней. Я давно запуталась в датах.
Я не разбираюсь в стратегии, но скажу только, что Серые смыкали постепенно ряды, продвигались шаг за шагом ближе к Запретному Краю, закрывая за собой все проходы к горам. Заваливая их камнями, запечатывая. И, оказалось, что замок Лорда не просто так построен в центре земель. Нет. Напротив него находился самый широкий и единственный еще открытый перевал на ту сторону гор. Те из Запретного Края, кто еще оставался в живых, вынуждены были прорываться именно через него.
Мы были истощены, почти на пределе, как и говорил Лорд, многие погибли, но и наши противники были не лучше.
И когда наступил тот день решающий день, день последней битвы - мы были готовы.
Последняя битва. Как громко звучат эти слова, даже произнесенные шепотом. Режут слух, сжимают сердце. Не просто последняя битва - решающая. В жизни редко такое случается, когда от одного единственного противостояния зависит все обозримое будущее.
Все силы, вся мощь, что имеются в распоряжении, поставлены на кон, ничего не оставлено про запас. Победим - и больше не будет необходимости ежедневно сражаться, спать в обнимку с оружием и ковать доспехи для детей и женщин, проиграем - погибнем, превратившись в прах, и для нас эта битва все равно окажется последней.
У нашего извечного врага положение сходное. Победят - и земли, лежащие за нашими спинами, станут их легкой законной добычей. Проиграют - никогда не выйдут из кольца сжавшего их сейчас. Серые и колдуны держали друг друга мертвой хваткой, как матерые хищники, жизнь одного означала смерть другого и никак иначе.
Даже место для этой битвы было словно заготовлено заранее, пологая долина , достаточно большая чтобы вместить оба войска, но слишком маленькая, чтобы друг друга не заметить. Мы знали, чувствовали, я лишь отголосками былой Силы, те кто владели Дарами - всеми фибрами души, как зло собирается у границы горного перевала, накапливается, концентрируется, надеясь пересидеть в горах пик нашей бдительности, напасть, застав врасплох, измотать. И у них получилось бы, если бы не ледники, неумолимо, шаг за шагом выдавливающие заразу из себя, заставляющие торопиться.
