Если бы не дар творца, на который Аксинья не обратила особого внимания, Лели могла бы стать равнодушной куклой
— А что тогда ей заблокировали? Дар воздуха?
— И дар воздуха, и дар эмпата. Но сделали так грубо и неумело, что мне с трудом удалось распутать то, что наплели две старых недоучки. Иногда неумехи могут наворотить такого, что и самые опытные не смогут разобраться. Зато теперь у неё все будет прекрасно. Разве что безумной страсти ты можешь не дождаться, но тут уж все зависит от тебя.
Они немного помолчали, размышляя каждый о своем.
— Лорд Андре, как вы считаете — не устроить ли нам бал для старших групп? — вопросил Роксидион, и глаза его засияли предвкушением праздника. — Мы разрешим учащимся пригласить своих друзей и подруг. Осенний бал у нас так и не получился.
Я имею в виду — Лели ведь на него так и не попала. А сейчас я вполне могу пригласить её на бал в честь Новогодья.
— Бал? — улыбнулся лорд Андре. — Что ж, праздников не бывает много, особенно в юности. А моя внучка, как мне кажется, праздниками не избалована.
Глава двадцать третья. Бал
Как там в сказке? — "Горели хрустальные люстры, блестели начищенные полы, столы ломились от яств".
Вот и в парадном зале городской ратуши и люстры сияли магическими огнями, и паркет был натерт до зеркального блеска. На хорах расположились музыканты скромного по столичным меркам театра. Но для нашего городка он был самым лучшим и любимым. Зал был украшен еловыми ветвями, мишурой, дождем из золотой и серебряной канители, разноцветными цепочками из блестящей бумаги, снежинками, а с потолка падали хлопья иллюзорного снега. Преподаватели Школы и будущие выпускники постарались. Г лава города принял на "ура" предложение директора Школы устроить общегородской бал в преддверии Новогодья. Раньше как-то такое не было принято, но раз маги брали на себя львиную долю по украшению и организации — почему бы не поддержать столичные нововведения? К тому же такой удобный повод для знакомства молодых людей.
Купеческая гильдия тоже была целиком "за". Сами посудите — зима, холода.
Все, у кого есть жилье в городе, сидят по домам, изредка выбираясь к ближайшим родственникам. А те, кто живет в двух — трех часах езды от города, и вовсе предпочитают не высовывать носа за пределы имения. А тут Новогодний бал в Ратуше! Ведь это такой хороший повод для сбыта самых разных товаров в обычно глухое для торговли время.
Девицы на выданье забыли о зимней скуке — тормошат матушек и батюшек, требуя обновок, драгоценностей, помады и пудры, новые ленты, кружева, душистую воду, шпильки, заколки… Ах, да! Ведь еще и обувь нужна особая! Такая, чтобы ножки в туфельках казались меньше, изящней, чтобы не чувствовали усталости всю ночь, кружа свою хозяйку в бесконечных танцах… Матушки в восторге, а батюшки… Вздыхают, но растрясают мошну: уж если Светлейшая дала тебе дочерей, то не ропщи.
Гостиные дворы и таверны надраили номера, соревнуются между собой: у кого лучше меню и условия проживания. Закрытые было на зиму дома открыли, сняли с мебели чехлы, оттопили комнаты. Слуги начистили столовое серебро. Раз господа съехались в город, значит, будут приемы и обеды, званые ужины и вечера…
— Лелюшка, к тебе портниха пришла!
Я хватаюсь за голову. Такое чувство, что все мое семейство желает мне… Не знаю, чего именно, но явно не долгой и счастливой жизни! Батюшка привез на выбор несколько отрезов шелка и атласа, парчи и бархата: выбирай, доченька! Матушка и сестры притащили целую кипу модных журналов, сами в них зарылись и мне слышны только их восторженные вскрики над очередным рисунком платья. Еще бы — они тоже едут на этот бал. Лита сияет глазами, ямочками и улыбками: она на бал не едет, но ведь никто не запрещает ей зарываться ладонями во все это великолепие. Даже нянюшка предала меня, не слушая никаких доводов. А мне грустно. Что мне делать на этом балу? У Роксидиона есть его капризная леди, он будет веселиться, сестры еще по осени приглядели себе молодых людей, и теперь надеются встретиться с ними и продолжить знакомство. Матушка радуется тому, что на балу будут все её добрые подруги, значит, можно похвастаться сразу всем: и дочерьми, и нарядами, и новым дорогим убором из темно — красных рубинов…
— Лели, ты только посмотри на это! — восторженно говорит она, расправляя пухлыми ручками отрез серебристой парчи. — Как ты думаешь — мне пойдет этот цвет?
— Лелька, я хочу вот это! — теребит меня старшая из сестер. — Голубое! Батюшка подарил мне набор из бирюзы! Как ты думаешь — бирюза сюда подойдет? Или лучше вон то, золотистое? Я могу надеть жемчуга! Матушка наверное разрешит…
— Вам-то хорошо, — бурчит младшая, зарывшись в коробку с лентами и кружевами. — А меня на бал не берут.
— Тебе еще рано, солнышко, — воркует матушка, выуживая из другой коробки длинные роговые шпильки с цветами из мелкого речного жемчуга. — Вот весной…
Спасает меня от этой вакханалии батюшка.
— Меланья, девочки — домой! — рокочет он. — Или на бал не поедет ни одна из вас.
Я признательно целую батюшку в колючую щеку. Нет, я их всех люблю, но не во время подготовки к балу.
— Лели, поди сюда, девочка моя, — зовет меня из своих покоев лорд Андре. Я покорно вхожу… И замираю в восхищении: на портновском манекене надето самое прекрасное платье, которое я когда-нибудь видела. Серебристо — серый шелк, затканный морозными узорами, искрящийся в свете магических светильников россыпью мелких бриллиантов. Неглубокий вырез украшен узким кружевом, и я уже вижу, что это платье сядет точно по фигуре, от бедер разойдясь лепестками диковинного цветка.
— Это мой подарок тебе, — говорит лорд Андре. — Почему-то мне показалось, что ты не в восторге от всей суеты вокруг бала. А я задолжал тебе множество подарков. Теперь я счастлив — впервые за много лет у меня появились родные люди, а моя жизнь обрела новый смысл.
— С-с-спасибо!
Больше я ничего не могла сказать. Горло перехватил спазм, из глаз покатились слезы. А по эмпатической связи приходит: граф действительно счастлив! Рад, что у него появились мы с маленьким Артуром. Рад, что в преддверии Новогодья ему не приходится занимать себя выдуманными заботами, не приходится сидеть в гордом одиночестве у камина и пить бесконечное вино…
У меня слов нет, но тут из-за моего подола высовывается мордашка Артура.
— Деда! Это мамочкино платье? Да — мамочкино? Которое мы с дядей Рокси рисовали? А где это? Что на шею — красивое такое?
— Арти, малыш, — присаживается на корточки лорд Андре, — Ты сдал нас со всеми потрохами! Мы же хотели сделать маме сюрприз!
— Ой! Мама, ты не сердишься?
Темные глазки сияют таким счастьем, что сердиться — да и на что?! — я не могу. Даже пропускаю мимо ушей "дядю Рокси".
— Это приятный сюрприз, сынок, — глажу я встрепанную макушку. — Спасибо вам!
И вот мы подъезжаем к Ратуше. С лордом Андре. Чуточку опаздывая к началу. Ратуша вся сияет магическими огнями снаружи и изнутри, вокруг суетятся люди, кто-то подъезжает, кто-то спешит по расчищенной широкой дороге к ступеням. Наша карета останавливается в двух шагах от крыльца, дверца распахивается, и лорд Андре подхватывает меня, помогая спуститься на снег. На удивление я почти не ощущаю холода, и уже не понимаю: мне просто тепло? Или магия лорда окутывает меня, оберегая от новогоднего морозца. В просторном холле мы на мгновение задерживаемся, чтобы сбросить на руки слугам теплые плащи, в последний раз бросить взгляд в зеркала, поправить платье, уложить на место выбившийся из высокой прически завиток, глубоко вздохнуть.
— … придворный маг, директор Школы Одаренных детей граф Андре Тишинский с внучкой! — провозглашает мажордом, ударяя посохом об пол, лорд Андре кладет мою руку на сгиб своей, и мы входим. В зале устанавливается тишина. А до меня доходит — мой названный дед придворный маг, директор Школы и едва ли не самый важный человек в нашем маленьком Браске! Нет, конечно, есть глава города, знать, но… Ох!
