— Если оставишь меня здесь, не возвращайся! — хрипло крикнула я.
— Видишь, вот она, эта досадная человеческая эмоция, и она движет тобой. Ты быстро впадаешь в гнев и злишься, но потом так же легко прощаешь. Этот мир съест тебя живьём. Я бы держалась подальше от стен и теней. — Он отряхнул руки и неуверенно посмотрел на меня, прежде чем исчезнуть.
— Райдер! — закричала я, прислушиваясь, как эхо разносится по пещерам. Я неторопливо огляделась, вглядываясь в окружающие тени. — Держаться подальше от теней? Здесь всё тени! Я подам на развод, придурок! — Я соскользнула вниз по грязной стене, пытаясь наколдовать пальто, но поняла, что не могу.
Здесь нет магии, нельзя просеяться, и я не могла выбраться. Ашер каким-то образом выбрался, так что же, по его словам, произошло? Дану умерла, и тюрьма ослабла. Великолепно. Но я тоже ослабла от того, что убегала от мужа, тратя драгоценную магию. Я не могла пройти дальше середины, и Райдер, этот мудак, смотрел на меня, корчащуюся от боли, без единой капли эмоций в красивых глазах. Из глубины туннеля донёсся шум. Я вглядывался в темноту, туда, где что-то манило меня. У меня не было ни оружия, ни магии, и я так же бесполезна, как смертная, которым я никогда не была раньше.
— Когда я умру, будешь чувствовать себя таким придурком, — прошептала я наверх, и горячие, злые слёзы защипали глаза. Шум раздался снова, и я обернулась, наблюдая, как пара светящихся глаз уставилась на меня из бархатной темноты.
Глава 33
Райдер
Три дня прошло с тех пор, как я оставил Синтию в тюрьме Благих. И каждый день она умоляла о помощи, умоляла прийти и забрать её. Я слышал её, и чувствовал её отчаяние. Я сопротивлялся желанию пойти и вытащить её, зная, что не могу. Если она не изменится, станет тем, кого мне придётся защищать. Я знал, что она сильна, но не развивалась. Син довольствовалась тем, как обстоят дела, но на войне так нельзя, иначе мы проиграем. Мне надоело проигрывать. Я подтолкнул её к переменам, ведя себя, как мудак, который заставлял её справиться с ситуацией. Она позволила Вилу войти в наш дом и убить наших людей. Я больше никого не потеряю.
Дристан. Проклятье. Мой младший брат ушёл. Он был здесь, чтобы защитить её, а она подвела их всех своей неспособностью эволюционировать из простого Фейри. Не важно, что мы говорили друг другу, или как лгали, чтобы заглушить чувство вины. Единственное, что должна была сделать эта упрямая женщина — дотянуться до силы, которую предлагало Царство Фейри.
— А как насчёт садов? — спросил Зарук. Я нахмурился при мысли, что там прячутся маги.
— Эйдан обыскал их несколько дней назад и не нашёл там никаких следов, — рассеянно ответил я.
Я изучал карту, медленно переводя взгляд на расположение тюрьмы. В течение трёх ночей я возвращался, сидел у обрыва и наблюдал, как Синтия спит. Она была вся в грязи и саже, и дрожала от холода. Кроме того, выглядела растерянной. Она открыла свои красивые глаза и стала искать меня, а затем возобновила мольбы. Отчаяние в голосе чуть не сломило мою волю. Я почти сдался и забрал её оттуда, но это не помогло бы ни ей, ни Фейри. Я не мог ни изменить Син, ни заставить. Ей предстояло решить, к какому миру она принадлежит. Синтии нужно отпустить один из миров, потому что она теряла оба, живя и в мире людей и в Царстве Фейри. Цепляясь за клочок человечности, связывающий её с тем миром, она губила людей. Я сказал ей, что перестраиваю Фейри, потому что не могу заставить себя сказать, что из-за её отказа принять Царство запускает эволюцию, поскольку оно тихо умирает.
Синтия не делала ничего наполовину глупого, но сейчас глупила. Она отказывалась принять Фейри, протянуть руку и занять своё место в нашем мире, и теперь это стоило нам жизни дорогих и близких людей. Я не должен был влюбляться в Син. Я знал, что такой, как я, никогда не сможет удержать нечто столь чистое и прекрасное, как она, и всё же я потянулся к ней, и она позволила мне прикоснуться к себе. Предполагалось, что всё будет просто: найти Кровавую Наследницу, вырастить её и уйти с ребёнком, который убьёт Дану. Только потомок Дану мог сражаться с ней, и это должна была быть дочь. Я заставил это, чёрт возьми, произойти, ставя и убирая фигурки в игре, чтобы гарантировать, что Синтия родится и только для меня.
Синтия стала всем, чего я хотел и что было нужно. Потом она умерла, рожая моих детей, и всё изменилось. Я изменился. Я почувствовал слабость, потому что хотел, чтобы она улыбнулась и видеть, как загораются её глаза, когда я говорю что-то милое. Но, чёрт возьми, я ни в какой мере не был милым. Я не такой, и в глубине души она знала это и всё равно осталась. Она наслаждалась моей грубостью и кричала для меня. Син — редкая породой женщин, которая позволяла владеть собой за закрытыми дверями. Она позволила мне доминировать и трахать до тех пор, пока мы оба не были истощены. Эта женщина сорвала мои планы и вторглась во вражескую Гильдию с моей армией за спиной, и она сражалась за меня. Она пришла, спасти меня, думая, что я слаб, но это не так. Я отключил частоту для связи, что позволило мне говорить со всеми, не говоря никому, что делаю. Я не мог, учитывая, что Маги могли выдавать себя за нас или говорить на тех же ментальных каналах. Я пошёл туда один, ибо знал — что бы ни делали ведьмы, они не смогут убить меня.
Синтия пожертвовала нашим ребёнком, чтобы спасти меня, и мне было это ненавистно. Я ненавидел то, что она считала меня жалким, а мне с ней было комфортно. Да, меня это не оправдывает, но кто, чёрт возьми, думал, что она приведёт мою армию Орды в свой мир ради меня?
Я возбудился в момент, когда она через зверя вернула меня обратно. Я предположил, что она потянулась к своим силам, но нет. Ристан сказал, что ей нужно время. Хрена с два. Синтия держалась за оба мира, пока мы проигрывали эту грёбаную войну. Я был терпелив с ней, но больше нет. Мы больше не могли позволить себе роскошь ждать. Мы показали ей свою любовь, заставили чувствовать себя как дома, научили всему, что нужно знать о нашем мире, и она выбрала нас. Проблема в том, что земля чувствовала её колебания, и я, как Бог Фейри, тоже это чувствовал. Я почувствовал, как она отстранилась, когда ей стало слишком удобно. Я чувствовала её нерешительность принять то, что было прямо перед ней. Я видел, как она сжимала кулаки и отдёргивала руки, как только земля предлагала ей силу. Хуже того, я чувствовал её желание держаться за другой мир, и вернуться туда, потому что верила — там её место.
"Райдер, где ты? Ты мне нужен", — прошептала она у меня в голове, будто находилась в беде. Я склонил голову, прислушиваясь к окружающим звукам, но ничего не услышал. — Пожалуйста, я здесь не одна. Ты мне нужен!"
Я отключил её, так как там ничего не было. От холода и дискомфорта её нужно спасать. То, что она была смертной и не могла дотянуться до своих сил — твёрдое напоминание о том, что она нуждалась в нас так же, как мы в ней. Одиночество должно напоминать о семье, которую она полюбила так же сильно, как мы любили её. Я не просил её забыть друзей. Я просил выбрать Фейри. Это не означало забыть, откуда она пришла, или потерять то, кем была. А значило лишь позволить этому миру быть частью её, а она держала нас на расстоянии вытянутой руки. Она просила землю принять наших детей, но так и не получила их взамен. Она наша. Она родилась здесь и была создана, чтобы спасти этот мир, даже если я немного манипулировал.
Боги играли нами, используя друг против друга. Они сознательно превратили нас в монстров, поселили в мир, который сами же создали, и когда разозлились, мы начали умирать. Мир кричал от их ярости и горя, а потом просто замер. Боги бросили нас, и какое-то время всё было спокойно. А потом мир начал нас отвергать. Мы должны были придумать, как спасти себя, поэтому я привёл в действие план спасения мира и избавления от богов. Мне просто нужно было что-то, что Дану создала с частичкой себя, чтобы использовать против неё. Мне нужно было что-то смертельное, как я. Кто-то, кто мог бы сражаться вместе со мной против Богини Фейри и помочь мне вернуть наш мир.
