Слезы сменились истеричным смехом, и я медленно сползла по стенке на пол. Ну что? Получила что хотела?.. Бойся своих желаний, вдруг они сбудутся… Не-е-ет, Дарья, они уже сбылись. Об этом ты мечтала?..
Трель звонка оглушила, заставила вздрогнуть и со страхом уставиться на дверь.
– Кто там? – почти выкрикнула.
– Сантехника вызывали? – донеслось с той стороны.
Сантехника?.. Только сейчас до меня дошло, что за вода под ногами. Кран! Прорванный кран. Значит, меня выкинуло в тот же день, когда в моей жизни объявился Глеар? Все верно… Бестьяр ведь сам мне об этом говорил.
– Так что, хозяйка? Будете открывать? Уже соседи жалуются, что вы их заливаете…
– Идите к черту! – крикнула я с такой ненавистью, будто именно этот сантехник был виной всех моих несчастий.
– Хозяйка! Откройте немедленно!.. Вы создаете аварийную ситуацию!..
Я зажала уши руками. Не желаю ничего слышать! Не желаю ничего знать! Это сон… Скажите, что мне все это снится! Я сейчас проснусь в своей спальне, в замке Дарека, рядом со своей крошкой Линдой, и все будет как прежде. Это ведь сон, да? Кошмар? Мне нужно только придумать, как проснуться…
В дверь забарабанили со всей силой. К крикам сантехника присоединились еще чьи-то голоса, похоже, соседей снизу.
– Сейчас полицию вызову!
– Не заставляйте ломать дверь!
– Что за наглость! Членовредительство какое-то!
Что мне делать? Что делать?..
– Немедленно открывайте!
Голоса сливались в одну раздражающую какофонию звуков, сводя с ума. Я кое-как заставила себя подняться, подошла к двери, распахнула ее настежь. Те, кто стоял за ней, в первую секунду опешили. Сантехник даже от удивления что-то крякнул, а соседка снизу ойкнула. Я не сразу поняла, что столь сильное изумление у них вызвало не так резкость моего поступка, как мой вид: мало того, что растрепанная, мокрая и заплаканная, так еще и одежда порядком отличается от моды нашего мира.
– Так нам можно зайти? – тон толстяка-сантехника стал каким-то заискивающим.
– Как хотите…– я окинула его отстраненным, равнодушным взглядом и, оставив дверь, поплелась в некогда свою комнату.
Прошло меньше года, а здесь все стало таким чужим… Фотографии, книги, любимый плед на кровати – все это будто из другой жизни…
Я остановилась у окна: многоподъездная панелька напротив, заснеженный двор, детская площадка, где с коляской бродит одна-единственная женщина… Коляска сразу разбередила рану, напомнив о Линде, и я зажала рот рукой, сдерживая рыдания. Отчаяние было настолько сильным, а положение – безвыходным, что хотелось умереть. И лишь слабая надежда, что Дарек, возможно, попробует меня найти, удерживала от страшного шага.
– У вас там, это, телефон звонит, – в комнату заглянула соседка и протянула мне сумку, которая изнутри вибрировала и пела.
– Телефон? – переспросила я, тупо глядя на сумку.
– Ну да. Ваша же сумка?
Сумка?.. А ведь, и вправду моя… Только из той, прошлой жизни. Соседка с подозрением покосилась на меня, осторожно поставила сумку на кровать и ретировалась. Та ненадолго затихла, а после вновь взорвалась от телефонного звонка. Я подошла к ней медленно, точно к диковинной зверушке, нерешительно раскрыла и достала телефон. На экране светилась надпись «Мама». Мама… Мамочка… Я с трудом вспомнила, как включается связь.
– Да, – наконец тихо выдохнула в трубку.
– Дашка? Ты чего не берешь трубку? – от маминого голоса сердце сжалось от боли и радости одновременно. – Занята, что ли?
– Нет…– по щекам снова потекли слезы.
– Что с твоим голосом? У тебя все в порядке?
«Нет!» – хотелось повторить мне.
– В порядке, – произнесла вслух.
– Точно? – с подозрением уточнила мама.
– Точно, мам… Все в порядке…
Я отключилась и отложила телефон в сторону. Грудь сдавило таким спазмом, что тяжело было сделать даже поверхностный вдох.
– Хозяйка! – позвал из прихожей сантехник. – Горячая вода перекрыта, до завтра не будет! Так что аккуратней с краном. Завтра в обед приду к вам опять!
Не дождавшись моего ответа, он вышел: это я поняла по хлопнувшей двери.
Оставшись одна, я опустилась на кровать, прилегла на подушку и закрыла глаза. В квартире стояла гнетущая тишина, лишь мерно тикали настенные часы, отсчитывая секунды, которые не только не уносили с собой боль безысходности, а делали ее еще сильнее и глубже.
И почему я никогда не интересовалась, есть ли какой путь из нашего мира в Сальмар, помимо использования хрона? Или возможно только одностороннее перемещение? Во всяком случае, я никогда не слышала о том, чтобы кто-нибудь из моего мира по собственной воли пересекал границу Империи. И в этой ситуации бессилие просто убивало. Я не знала, куда мне бежать, не знала, что делать, не знала, как вернуться. И мысли о дочке не давали покоя, изматывали донельзя и без того натянутые нервы. Мне хотя бы знать, что с ней все в порядке, и стало бы чуточку легче… Но Алан… После того, что пасынок сделал со мной, невозможно предположить, на что он способен еще…
За окном уже давно наступил вечер, комната тонула в сумраке, и я вместе с ней. Иногда мне казалось, что я проваливаюсь в некое бессознательное состояние, теряя связь с реальностью, поэтому, когда где-то рядом раздался мамин голос, почти была уверена, что мне он мерещится.
Вспыхнувшая лампа ослепила глаза, и я сощурилась.
– Даша? Я так и знала, что что-то случилось! – мама заслонила меня от света и положила руку на лоб. – Да ты же вся горишь!
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, когда она вернулась с термометром.
– Мне не понравился твой голос по телефону, – она насильно сунула мне градусник подмышку, – я решила заехать к тебе после работы в твой центр, но там тебя не оказалось. Сказали, что ты не вышла на занятия. И тогда я помчалась сюда… Почему ты не сказала, что заболела?
– Мам, сядь, – попросила я ее. – Просто сядь рядом и дай мне руку. Вот так, – я переплела наши пальцы и снова закрыла глаза.
Нет, я не смогу рассказать маме обо всем, что со мной случилось, она все равно не поверит. Хотя так хочется выплакаться ей, но нельзя. Нельзя. Остается просто держать ее за руку. Я так долго была лишена этого, и уже не надеялась, что смогу ощутить ее близость. Как же мне этого не хватало…
– Даша, что произошло? – мамин голос стал еще взволнованней.
– Все хорошо, не нервничай, мам…
– И в чем ты одета? Что за странное платье? Напрокат взяла, что ли? Для танцев своих?
– Для танцев, мам, для танцев…
Она между тем достала термометр и тут же схватилась за сердце:
– Да у тебя же почти сорок… Есть что-нибудь жаропонижающее?
– Не знаю, нет, наверное…
– Тогда вызываю скорую, – мама подхватилась и бросилась за телефоном.
– Мама, не надо, – попыталась остановить ее я, но безуспешно: та уже называла мой адрес диспетчеру.
Скорая приехала как никогда быстро: пожилая женщина фельдшер и ее совсем еще юная напарница. Осмотрели меня, сделали укол жаропонижающего.
– Так что с ней? – спросила мама у доктора.
Та зачем-то отвела ее в сторону.
– Девушка здорова, – она понизила голос почти до шепота, но я все равно различала почти все слова. – Но у нее очень сильный стресс. Возможно, послеродовая депрессия. Я так понимаю, что-то произошло с ребенком? Где он?
– Что? – голос мамы завибрировал. – Какой ребенок?
– Девушка по всем признакам родила не так давно, дней десять назад, не раньше…– явно озадачилась фельдшер.
– Этого не может быть, – перебила ее мама, нервно хохотнув. – Я вижусь со своей дочерью раз в неделю-две и с уверенностью могу сказать, что беременной она не была. Никогда. И работает она преподавателем танцев, вчера еще на работу выходила! А еще она месяц назад гриппом болела! Уж участковый врач точно подтвердит, что никакой беременности и в помине не было! Да и не замужем она…
– Ну, это, знаете ли, от беременности не страхует, – усмехнулась фельдшер и махнула рукой: – Ладно, меня это не касается… Но учтите, я должна сообщить об всем в вашу районную поликлинику, с ними и будете разбираться, кто беременный, кто нет… И где ребенок. Тем более вы отрицаете факт родов.
