Я обхватила себя руками за плечи и спросила, не надеясь уже узнать что-либо обнадеживающее:
— Что за братство? И почему было?
— Потому что его больше нет. Братство являлось закрытым обществом, участники которого посвящали себя сохранению, накоплению и передаче тайных знаний, — спокойно, а главное без высокомерия и пафоса, ответил Сатус. В этот момент он показался мне обычным студентом — очень умным, рассудительным и вдумчивым. — Ходили слухи, что мудрецам из Братства был известен секрет вечной жизни и тайна перерождения. Также они разработали для общения друг с другом собственный язык, который сейчас называют Мертвым языком, а обитало братство в Тимеисе. Это огромная пустыня, которая использовалась в качестве тайного убежища. Здесь они хранили все, что имели и редко покидали своё укрытие. Те, кто желал вступить в ряды мудрецов должны были пройти сложную многоступенчатую инициацию. И первым заданием было найти способ попасть в Тимеису. И, знаешь, что?
Вопрос прозвучал требовательно и с подтекстом. Сатус навис надо мной с какой-то безмолвной ненавистью во взгляде, кривящимися в насмешке губами и с напряженно сжатыми челюстями.
— Рискну предположить, что это риторический вопрос, — дернула я бровью в полном непонимании происходящего.
— Ни разу никому не удалось его выполнить. Потому что никто не мог попасть в эти земли без разрешения мудрецов.
— Интересное задание, — хмыкнула я. — По определению невозможное для выполнения.
— Смысл был не в выполнении задания, — Сатус сложил руки на груди и из-за этого движение его форма опасно натянулась, рискуя вот-вот пойти по швам. — А в проверке настойчивости рекрутов. Тот, кто истинно стремится к своей цели не остановится ни перед чем, и будет пытаться вновь и вновь несмотря на все преграды.
Я не удержалась и громко расхохоталась.
— Веришь во весь этот бред про упорство? Про то, что не важно кто ты и кем родился, важно — какой выбор ты делаешь и как сильно стараешься?
— А ты нет? — спросил демон и что-то такое в его интонации заставило меня поверить, что ответ для него был действительно важен.
Я вдруг поняла, что здесь и сейчас, стоя на горячих песках, под странным небом, напоминающим живую ртуть, окруженная лишь чернеющим горизонтом, я не боюсь его. Впервые за все время с момента нашего знакомства я вижу в Сатусе личность, а не просто невнятную угрозу. И пусть эта личность не очень приятная и по-прежнему пугающая, но это уже не тот страх, что прежде. Он другой — более четкий, более осязаемый, более понятный. А когда ты начинаешь понимать, ты можешь и бороться.
— Иногда не важно насколько сильно ты стараешься. А важно то, что ты просто идешь неправильной дорогой, — проговорила я, стоя к нему лицом к лицу.
Между нами повисла тишина. И наступил какой-то странный, очень интимный момент единения, когда слова были не нужны. Всё было ясно по взгляду.
— А ты, — прошептал он, склоняясь ко мне, — идешь правильной дорогой?
— Я не знаю, — честно ответила я.
Прохладные длинные пальцы прикоснулись к моему подбородку, нежно прошлись вдоль линии шеи, осторожно прикоснулись к ране, а после так же бегло вернулись обратно…чтобы с силой захватить и сжать.
— Кто ты?
Я моргнула, захрипев.
— Нет… у тебя… точно… проблемы… с памятью, — с трудом проговорила я, потому что когда безжалостные пальцы давят на трахею внятно делиться размышлениями очень затруднительно.
Он несколько долгих минут разглядывал моё лицо, думая о чем-то своем. Я вырываться не пыталась, лишь дышала, часто и неглубоко, отвечая молчанием на молчание. А зачем? И так было очевидно, что захочет держать — будет держать. А силы стоило поберечь.
На пустыню стремительно опускалась ночь.
— После того, как братство погибло, Тимеиса была потеряна, — соизволил заговорить демон, выпуская меня из своей хватки. Я потерла затекшую шею, нелюбезно спросив:
— И?
— Как ты сумела открыть сюда переход, если это могли сделать только Братья? — с неожиданной злобой проревел Сатус. — И это умение погибло вместе с ними?
Я попятилась, одновременно замахав перед собой руками.
— Я открыла? Совсем с ума съехал? Я ничего не открывала! У меня даже никаких магических сил нет! Это ты у нас принц, демон, лучший студент и хрен знает кто еще в одном флаконе! Ты начудил, а я теперь виновата?
Этот самый указанный принц покачнулся на пятках, поигрывая желваками.
— У меня нет такой силы, которая позволила бы входить в межпространство и использовать его для перемещения между мирами. Для этих целей созданы статичные контролируемые переходы. А ты просто взяла и перешагнула из полностью закрытого мира в другой — еще более закрытый…
— Да услышь ты меня, наконец! — неистово взревела я. — Никуда я не шагала!
И от злости со всей силы топнула ногой по песку.
Едва только моя нога по щиколотку погрузилась в сыпучую поверхность, как налетел такой сильный порыв ветра, что я не удержалась и рухнула бы лицом прямо в песок, не успей Сатус меня подхватить.
Я хотела спросить, что происходит, но боялась открыть рот. Ветер, сила которого за секунду возросла в разы, вновь поднял в воздух песок, создавая из него новые вихри, намного более мощные. Создавая торнадо и закручивая воронку вокруг нас.
В какой-то момент широкая ладонь легка мне на затылок, прислоняя лицом к широкой груди демона и закрывая от ветра. Я ощутила, как нас завинчивает, затягивает куда-то, приподнимая все выше и выше над землей…
А потом мы упали, надсадно кашляя, пытаясь проморгаться от песочной пыли и выпутаться из клубка собственных конечностей.
Кто-то завизжал на самых высоких нотах, а потом громко топая, и не прекращая истеричного вопля, убежал.
— Вот дура, — пробормотал Сатус куда-то мне в пупок.
— Кто? — яростно потирая глаза, спросила я, хотя меня и не очень интересовал ответ.
— Да девица какая-то, — тяжело выдохнув, ответил демон, переваливаясь через меня и падая рядом на ухоженный газон. — Увидела нас и заверещала, словно свинья.
— Судя по интенсивности топота, там не свинья, там целый кабан, — проворчала я, садясь. Да, я тоже была не в настроении. Потому что сложно проявлять любовь к ближнему, когда магическая доисторическая пустыня выплюнула тебя вместе с мешком песка, которые теперь был везде. Судя по ощущениям, даже в нижнем белье.
— Мне нужно в душ, — пожаловалась я и тут же решила удовлетворить эту потребность. Но не успела встать, как Тай ухватил меня за рукав фехтовальной формы.
— Слушай, прекращай, а? — закатила я глаза. — А то с такими твоими порывами у меня вместо одежды останутся лишь клочки да кусочки.
Медленно расцепив пальцы, демон отпустил ткань. Я благодарно кивнула и начала отряхивать одежду от песка, чтобы привести её в хоть какой-то вид. И чтобы меня в Академии не приняли за сбежавшую из гробницы мумию.
— Не говори никому, — тихо проговорил Сатус, пристально наблюдая за моими действиями.
— О чем? — вскинула я брови, глядя на него сверху вниз. Очень непривычная дислокация, обычно все наоборот. Он нависает надо мной во всем своем неоспоримом великолепии, а я что-то там бормочу себе под нос.
— О том, что сегодня произошло. Не говори никому, — приказным тоном потребовал демон.
Я хотела сперва напомнить ему, что так-то он вообще-то не у себя во дворце, чтобы указания раздавать, а потом плюнула на эту зряшную идею. Не мне с ним жизнь жить, а значит, не мне его переделывать.
— Я, конечно, не против не распространяться на эту тему, — печальный вздох вырвался из груди. — Но думаю, будет очень трудно объяснить наше с тобой исчезновение посреди урока фехтованием всем тем, кто на этом уроке присутствовал.
Сатус поднялся, а я невольно залюбовалась им. Вот как он умудрялся быть таким великолепным даже в испачканной и припорошенной песком форме? Ведь великолепный, не поспоришь — скульптурный скулы, идеальный лоб, выразительные глаза. Даже когда он смотрел лениво-безразлично, так, словно он делал миру одолжением одним своим существованием, его лицо все равно оставалось таким притягательным, что возникало желание сесть за мольберт и написать его портрет. Такая красивая обертка и такой паршивый наполнитель…
