Я посмотрела на приземистые глиняные кувшины.
— Я могла бы попытаться заглянуть в них.
Папа поднял глаза.
— Что?
— Я владею хорусианским зрением.
Папа напрягся. Я не могла сказать, был ли он расстроен или просто удивлён.
— Кто-нибудь ещё знает?
Я покачала головой.
Он немного расслабился.
— Никому не говори. Никогда никому не позволяй видеть, как ты это делаешь, — его голос понизился до шёпота. — Если Сетиты узнают…
— Я знаю. Они могут убить меня, — я опустилась на колени перед кувшином.
Папа нервно выглянул из-за входа в гробницу.
— Лицом к стене, на случай если кто-нибудь войдёт.
За последние две ночи никто не заходил, и я сомневалась, что египетские Сетиты рискнут выйти из укрытия, чтобы проверить нас. Но я сделала то, о чём просил мой отец, повернувшись спиной к отверстию.
Я уставилась на кувшин, сосредоточившись так сильно, что даже не дышала. Через мгновение моё зрение сместилось, сфокусировалось, а затем я уставилась на мутно-коричневое содержимое кувшина.
— Содержимое тёмное, сделано из каких-то кристаллов…
— Наверное, мёд. Попробуй следующий, — папа указал на несколько больших коричневых кувшинов, которые он выстроил в ряд у рентгеновского аппарата.
Я переключила своё внимание на другой, а затем вздрогнула.
— Отвратительно. Я думаю, что это сморщенные органы.
— Скорее всего, просто мясо для подношения богам. Это не похоже на ритуальный кувшин-канопу.
Он был прав. Кувшины-канопы, кувшины, в которых хранились внутренние органы мумии, — были меньше и состояли из четырёх штук. Большинство кувшинов, которые я проверила, изначально содержали мясо, вино или мёд. Пикник для богов. Проверив более дюжины кувшинов, я, наконец, нашла маленький алебастровый с папирусом внутри.
— Ты можешь это прочесть? — спросил папа.
Я попыталась, но папирус был плотно свёрнут вместе с символами, обращенными внутрь, так что я видела их задом наперёд. Это усложняло задачу вдвойне, потому что иероглифы могут быть написаны строками или столбцами в любом направлении. Именно ориентация символов говорит вам, в какую сторону их читать. Кроме того, было трудно следить за написанием вокруг кривых. Я бы прочитала несколько символов, а затем потеряла нить, прыгая между уровнями. Чем больше я пыталась сосредоточиться, тем больше иероглифы сливались воедино. Всё это было разрозненно.
Путешествие по небу. Враги. Сражение, Амин-Ра, бог солнца, Смерть.
Должен был быть какой-то трюк, чтобы поддерживать моё зрение постоянным на одном уровне, но я не знала, что это сделать. Как и все мамины секреты, этот она забрала с собой. Я почувствовала укол гнева из-за того, что она никогда ничего не рассказывала мне о моей Хорусианской стороне. Она могла бы, по крайней мере, написать что-нибудь, чтобы я прочитала, когда стану старше. Она всегда беспокоилась, что враги найдут нас. Неужели она никогда не думала, что её может не быть рядом, чтобы дать мне необходимую информацию?
Наконец я закрыла глаза.
— Я не могу.
— Всё в порядке, — сказал папа. — Надеюсь, папирусы останутся невредимыми, когда эксперты развернут их.
Или он может распасться у них в руках.
Я открыла глаза и заставила Хорусианское видение включиться.
— Позволь мне попробовать ещё раз, — я должна была продолжать пытаться, ради Рорка, ради Джека. Я выбрала место в середине кувшина, которое, как я рассудила, должно было быть близко либо к началу, либо к концу свитка. Надеюсь, это только начало. Я сосредоточилась на уровне, цепляясь за него, чтобы не соскользнуть в другой слой. — Тут рассказывается о жизни и процветании фараона… любимого народом… его ответственности перед своими отцами и богами. Или, может быть, перед отцом, который является богом. В смерти он отправится в путешествие по небу. Там что-то говорится о том, чтобы подарить могущественный амулет своему сыну. Это поможет ему победить своего врага, — амулет. Это может быть о талисмане. От волнения моё зрение соскользнуло с уровня, и мне пришлось его восстановить. — Но сначала сокол должен съесть змею, — Хорусиане и Сетиты.
Мой взгляд скользнул по иероглифам, медленно продвигаясь вперёд.
— Кто-то должен подарить амулет богу солнца. Его дыхание убьёт врагов фараона, и Египет сохранит свою славу, — я взглянула на своего отца. — Я думаю, что речь идёт о талисмане, который убивает Хорусиан.
— Это не то, что мы ищем, — сказал папа, уже переключая своё внимание на что-то другое. — Что в этом кувшине?
Я заколебалась, опустошенная. Он был прав. Мы искали информацию о скарабеях, а не о талисманах. Я осмотрела кувшин, на который указывал папа.
— Там пусто.
Без комментариев он подвинул инкрустированный драгоценными камнями стул так, чтобы я могла видеть высокий кувшин из известняка за ним.
— А как насчёт этого?
Вместо того чтобы рассмотреть его, я перевела взгляд на своего отца, глядя поверх слоя его рубашки на кулон в виде глаза, который он носил после смерти моей матери. Я легко нашла его. Любой Хорусианин смог бы.
— Люсинда говорит, что неразумно носить око Гора. Это так же хорошо, как рекламировать то, кто ты есть.
— Мы с Люсиндой во многом не согласны, — он указал на кувшин, ожидая. — Вот этот?
— Что-то белое и зернистое.
Я вгляделась внимательнее, и содержимое банки увеличилось. Я не осознавала, что могу это сделать, и не была уверена, как мне это удалось. Зёрна превратились в кристаллы, и я сразу догадалась, что это такое.
— Соль.
Папа подошёл к последнему кувшину, маленькому, едва заметному за грудой резных коробок. Он осторожно отодвинул коробки в сторону.
Я снова посмотрела на его амулет.
— Как ты думаешь, где находится настоящий Талисман Адольфо?
— Надеюсь, в каком-нибудь безопасном месте.
У папы был тайник с реликвиями в банковском хранилище в Швейцарии, о чём он не говорил. Он может быть среди них.
— Ты когда-нибудь искал его?
Он поставил коробку на пол.
— Я не буду тем, кто выведет это на свет. И ты тоже не должна пытаться его найти. Вы с Рорком наполовину Хорусиане. Всё, что убьёт их, может убить и тебя тоже. Лучше поработать над тем, чтобы найти способ избавиться от скарабеев.
Даже если бы талисман не убил нас с Рорком, я бы не хотела уничтожать всех Хорусиан. Разве это не было бы так же плохо, как то, что Хорусиане делали сейчас, пытались уничтожить всё население Сетитов? И, кроме того, я беспокоилась о том, что сделали бы Сетиты, если бы не было Хорусиан, которые держали бы их в узде. Люсинда хотела, чтобы Сетиты заняли подобающее им место, правя миром. Это был не тот мир, который я хотела.
Последняя банка была полна золотых украшений. Бесценное сокровище, которое было абсолютно бесполезно для нас.
* * *
Когда мы не бродили внутри пирамид, папа работал в импровизированной лаборатории, которую устроил в нашем гостиничном номере. Он анализировал, какая именно часть плоти Сетитов привлекла скарабеев. Он вернулся в отель с кусками я-не-хотела-знать-чего и заставил меня помахать ими над террариумом и записать реакцию скарабеев.
Папа сразу понял, что эксперименты должна была проводить я. Хотя скарабеи не реагировали на папу с тем пылом, который они проявляли, когда рядом был Рорк или кто-то из Лечеминантов, они всё равно немного реагировали на него. Время от времени, когда он приближался, один или два жука появлялись из-под земли и поднимали свои антенны в воздух, как будто они подозревали, что рядом находится Сетит.
Скарабеи наиболее сильно, быстро и яростно реагировали на кровь, но они могли чувствовать любые клетки Сетита. Кожа, мышцы, волосы, слизь, слюна, что угодно.
— Это объясняет, — бесстрастно сказал папа, — почему большая часть скарабеев отправилась за Уитонами в наш лагерь. Они появились после битвы с Хорусианами и у них были открытые раны.
Пока папа записывал эти данные, я написала Рорку и Джеку и попросила их случайно не порезаться.
