Варя со своего почетного места на носу, заметно приподнявшегося над водой, получила возможность во всей красе обозревать окрестности.
Башня издалека выглядела особенно мрачной, как высокий трухлявый пень с дырами-окнами. Или как темный столб термитника. Так что название Жуков Улей башне очень даже подходило. Из сих размышлений Варя сделала вывод, что наверняка в здешних лесах водятся некие жуки, которые запросто могут оказаться пчелами или муравьями, и они строят подобные колонно-образные муравейники.
— Так вот ты какое — Синегорье! — не удержалась, пробормотала она с пафосом.
Пологие горы и холмы, окружавшие озеро со всех сторон, покрывала сплошная синеватая растительность. Особенно впечатляли виды горизонта с середины озера. Варя только и делала, что вертела головой, пытаясь уловить, чем одни горы или холмы отличаются от соседних. С непривычки они все казались совершенно одинаковыми. В итоге Варя сдалась и прекратила пугать Зимослава своими попытками вывалиться за борт.
Время от времени зяблики менялись местами со своими отдохнувшими напарниками, что позволяло лодке двигаться без перерывов, а зверям не слишком утомляться.
Зимослав и Венцемир вполголоса шушукались между собой, гадая, какие проблемы кабинет министров сегодня предъявит его высочеству в числе первых. Варя недолго подслушивала разговор, ибо заботы правителя навевали скуку не меньше, чем выпуск теленовостей о политике-экономике: всё то же сельское хозяйство, требующее дотаций, вместо бизнеса — гильдии ремесленников, вместо упрямых олигархов — своевольная аристократия, и еще казна, нуждающаяся во вливаниях, налоги, которые должны быть гибкими и при этом не хлестать, как плетка… И так далее, и тому подобное.
У Вари пока что хватало собственных забот, куда ей до государственных. Первым делом следовало обдумать разумное требование Снежена о смене имени. Уже скоро они окажутся в столице — как она представится королеве? Нужно срочно изобрести для себя приличное, звучное и красивое имя!..
Как нарочно в голову лезли одни Даздрапермы, складывались в местном стиле Вислокривы, Велилепы, Пустозвониславы да Вертихрустки, в лучшем случае вспоминались Параши с Грушами.
Хорошо, что путешествие не заняло больше часа, иначе она успела бы удариться в панику от собственной тугомудрости и скудохрабрости.
Плохо, что за короткую прогулку по озеру она вместо отдыха только устала.
Глава 12
Пришвартовался их катер на зябликовой тяге к городской благоустроенной пристани. Из похожей на декоративную беседку сторожки тотчас выбежали стражники в мундирах почетного караула, принялись помогать прибывшим высоким лицам. Зябликов увели отдыхать в специально предназначенное строение с палисадником для прогулок. Его высочеству и капитану королевских рыцарей отдали честь и кратко отрапортовали, что в столице царит полный порядок. После чего посадили в кроличью колесницу — и с ветерком доставили во дворец. (Варю, понятно, тоже не забыли — стражники на нее косились из-под козырьков шлемов, а большего проявления любопытства не позволял строгий устав).
Быстрая поездка по чистым светлым улицам произвела на Варю приятное впечатление, у нее в родном-то городе историческая часть выглядела не такой ухоженной несмотря на весь технический прогресс.
Ко дворцу — внушающему трепет многоэтажному мрачноватому комплексу — подъехали сбоку, так что за высокими деревьями с ажурными кронами, затеняющими окна, Варя толком не успела рассмотреть красоты архитектуры. Ее спутники (и следом она, стараясь поспевать) быстро поднялись по крыльцу, украшенному каменными изваяниями стилизованных зябликов, вошли в двери, которые для них распахнулись, словно сторожившие вход дюжие лакеи только их и ждали. Хотя, может, и правда ждали или просто увидели в окошко, как подъехали.
Из невеликого холла свернули сразу к лестнице, направились наверх — до пятого этажа, как в итоге насчитала Варя.
Над пролетами и площадками, в простенках между окон были развешаны живописные полотна в темных резных рамах — в основном пейзажи, изображавшие озеро и башню Жукова Улья с разнообразных ракурсов, а также портреты. Благодаря картинкам в учебниках по магии Варя уже знала, как выглядел дед Зима — великий король-колдун Путивест Грозоврат. Выходило, что на большинстве портретов как раз он и был запечатлен в разные годы своей завидно долгой жизни, зачастую разительно отличаясь чертами лицами — очевидно, художники писали много позже избранного периода, опираясь не столько на прижизненные портреты или одряхлевшую натуру, сколько на собственное воображение. Варя похихикала, на одном особо эпичном полотне опознав в юноше, сжигающем волшебным огнем страхолюдную кляксо-черную зубастую многоголовую гидру, самого Зимослава собственной персоной. Да, внук может быть похож на деда, но не настолько и не в данном случае уж точно, ибо характерный крючковатый нос Грозоврата Снежену не достался — к великой Вариной радости. (Если бы она задержалась перед картиной на полминутки дольше, Варя заметила бы в углу полотна еще несколько фигурок, как будто страхующих малолетнего чародея: белобородого старика, двух синеволосых худощавых парней и невысокого мужчину с круглым лицом и с посохом, украшенным самоцветами).
Последний портрет, на который она обратила внимание, был помещен на почетное место и словно бы взирал с высоты на каждого, кто поднимался по лестнице. У молодого мужчины на портрете было гладко выбритое узкое лицо, впалые щеки, густые черные брови, умный спокойный взгляд — и роскошные темно-фиолетовые, как сочный баклажан, кудри, волнами ложащиеся на белоснежный воротничок, отделанный тонко выписанным полупрозрачным кружевом. Полотно в полтора человеческих роста высотой выглядело откровенно велико для непарадного хода.
— Ух ты! — вырвалось у нее негромко.
Заметив, что Варя сбавила шаг, опередивший ее на половину лестничного пролета Зимослав задержался, коротко пояснил:
— Он раньше не здесь висел. Мама приказала перевесить, чтобы он ей глаза не мозолил. Здесь-то она никогда не бывает.
Варя почуяла, что за сухим замечанием скрывается давняя жгучая обида.
— Такое чувство, что я его где-то видела, — тихо произнесла она, так что услышал лишь Венцемир, тогда как Зимослав бросил их и удрал еще на пару пролетов выше. — Кого-то вы мне напоминаете, дяденька…
Она в задумчивости уставилась на тщательно выписанные корешки книг, на стопку которых по воле художника эффектный брюнет опирался локтем.
— Снежена, кого ж еще, — выдал объяснение капитан рыцарей. — Это же его отец.
— А, точно! — кивнула Варя, увлеченная новой подброшенной мыслью, принялась выискивать общие черты. — Но в Зорьке тоже что-то от папы чувствуется. Определенно форма губ…
— И общая семейная вредность характера! — припечатал Венцемир. Вежливо тронув ее за локоть, потянул вперед, чтобы не отстать совсем.
Нагнали они королевича, когда тот попал в окружение черных камзолов, белых воротничков и блестящих от напряжения лысин. Дворец слухами полнился, и, заслышав о прибытии Зимослава, кабинет министров почти в полном составе немедленно ринулся встречать строптивое высочество.
Пользуясь тем, что в небольшом зале, куда вывел проход с лестницы, не наблюдалось никого постороннего, почтенные министры, потрясая папками с рабочими заметками, обступили правящего принца в тесный кружок — и, перебивая друг дружку, вывалили все срочные вести и безотлагательные требования. Вторым кружком, на два шага позади, выстроились секретари министров, готовые немедленно записывать распоряжения и уточнения.
Зимослав стоял, сложив руки на груди, и внимательно слушал, сурово посверкивая очами, видимо, привычный к подобному ведению дел. Даже успевал отвечать — будто на занятии фехтованием меткими ударами парировал сыпавшиеся градом выпады.
— Лорды южных провинций просят повысить закупочную цену на зерно из-за низкого урожая!
— Вышлите тайную ревизию — проверим сперва, не продают ли неучтенными поставками за границу.
