— Ясно. Значит, они не хотят встречаться со мной зимой, как в тот раз, — без веселья усмехнулся Зимослав. — Что ж, господа, обсудим этот вопрос чуть позже в более располагающей к беседе обстановке. Не будем утомлять мою невесту и заставлять ждать королеву.
Он галантно предложил растерянной Варе руку — и повел через анфиладу залов. За ними хвостом последовали остальные.
Особенно торопился министр, которого Варе не успели представить. Он семенил сбоку, то с трудом забегая вперед, то отставая на шаг:
— Ваше высочество! Льщу себя надеждой, что вы, побывав в Златограде, виделись с магистром Чуролютом!
— Разумеется, — бросил на ходу Зим, заранее поняв, к чему министр клонит, и оттого помрачнев еще больше.
— Чудесно! Ваше высочество, порадуете ли вы нас новостью, что Ограждающий Камень, который заказывал у Чуролюта еще ваш батюшка, его величество Кудеяр, наконец-то готов?
— Порадую, сударь. Давно готов, — процедил Зимослав.
— О! — возликовал министр. — И когда же вы думаете его привезти и установить у нас здесь?
— Когда придет время! — резко ответил королевич.
— Позвольте, ваше высочество, — опешил министр. Оглянулся на помрачневшего премьера в поисках поддержки. — Как же так? Ведь на собрании Кабинета вы всякий раз обещали…
Похоже, из всей спешащей компании Варя была единственной, кто обратила внимание, что поначалу безлюдные залы сменились всё более оживленной обстановкой — чем ближе они подходили к «месту обитания» королевы, тем больше народа толпилось вокруг. Сновали слуги, громко хохотали мужчины в мундирах, князья высокомерно внимали лести провинциальных дворян, красавицы собирали компании для сплетен… И этот варившийся в собственном соку мирок стремительно прорезало появление правящего принца. Все разговоры затихали, все взгляды жадно устремлялись к ним. Если зал попадался достаточно длинный, придворные дамы и кавалеры успевали вскочить со своих мест, выстроиться в две почтительные линии и склонить сверкающие драгоценностями головы. (Причем — Варя не могла не заметить — даже мундирные мужчины сверкали каменьями ничуть не меньше дам. Из чего она сделала вывод, что ее королевич выглядит по местным меркам очень скромно и амулетов на него можно навесить еще больше! Что и взяла себе на заметку на будущее.)
— Но ведь вы обещали? Ваше высочество! — продолжал горестно возмущаться министр, не отставая, хотя Зим безотчетно прибавил шаг.
— Я обещал, что Камень сделают! И никогда не говорил, что сразу же его установлю! — потеряв терпение, рявкнул королевич.
— Но ведь это защитит всех нас! И вас в первую очередь! Неужели вы не устали бороться с разрывами? Ваше высочество, одумайтесь! Если бы ваш отец мог вернуться, он давно это сделал бы! Сколько еще вы намерены упрямиться? Вы же рискуете собственной жизнью!
Варя испугалась не на шутку — Зимослав на уговоры стиснул зубы, стараясь заглушить в себе ярость.
— Я не обязан вас слушать, сударь! — вырвался из его груди угрожающий рык. Он нарочно старался отвести глаза от маячившего возле плеча надоедливого старика, отвернул лицо к онемевшей от страха невесте, попытался ободряюще улыбнуться, но получившейся гримасой вогнал в тихий ужас.
— Но что, скажите на милость, мы будем делать, если вы погибнете, как ваш отец! — в конец потерял голову министр.
Тут, как на грех, из толпы выскочил какой-то парень и резво бросился королевичу наперерез.
— Ваше величество! — заголосил он восторженно. — Позвольте заверить вас в моей преда!..
Зимослав, заметив краем глаза движение, машинально расценил это как угрозу нападения — и, вскинув руку, ударил первым, одновременно с тем второй рукой толкнув Варю себе за спину.
Парня отнесло волной ледяного ветра к стене, где почти расплющило, аж лакированная деревянная облицовка раскрошилась вокруг него, отдаленно напоминая изломанными трещинами рисунок снежинки.
Зимослав не подумал остановиться, чтобы проверить состояние несчастного, попавшегося под горячую руку. Притянув к себе Варю, он поспешил войти в очередные двери, раскрытые лакеями. За дверями оказался точно такой же зал, с еще большей толпой.
Венцемир на ходу отдал лакеям распоряжение:
— Бедолагу подобрать и отнести к лекарю! После доложить мне, выжил ли.
Варя с трудом вывернулась из-под тяжелой руки и оглянулась: министры шагали следом, не проронив ни слова. Причем премьер выглядел озабоченным, его коллега откровенно удрученным и разочарованным, и лишь будущий казначей — довольным, как будто так и следует обращаться с придворными.
Капитан рыцарей также не видел в происшествии ничего страшного. Бодро улыбнулся Варе:
— Не волнуйтесь, сударыня, мальчишка жив. Я даже переломов не заметил — везунчик! Хорошо, что на подсвечник не напоролся. Небольшое сотрясение мозга, отлежится и умнее станет.
— Нельзя было помягче как-то? — пробормотала она. — Я всё понимаю, но…
— Кто это был? — буркнул Зим.
Ответил будущий казначей:
— Провинциал без наследства. Еле живой добрался в столицу из сельской дыры. Сбежал из дома, потому что папаша, бывший рыцарь, растранжирил последние деньги и пропил поместье. У мальчишки осталось лишь имя бравого деда, служившего Грозоврату. Мечтал устроиться к вам на службу, ваше высочество.
— Что ж, он получил два ценных урока, — повысил голос Зим, прекрасно понимая, что его слышат все в наполненном людьми зале. — Если желает остаться при дворе, обязан усвоить: никогда и никто не смеет величать меня королевским титулом! Король Синегорья — мой отец, Кудеяр Славомир Смур! И никто не смеет убеждать меня в его смерти! И пока мой отец не возвратится домой, я буду хранить для него корону и королевство. Клянусь, я исполню свой долг, даже если мне придется отдать жизнь!
Благоговейно внимавшие короткой речи правителя, придворные разразились патриотическими рукоплесканиями, вогнав наследника трона уже в каменную мрачность.
— А второй? — спросила Варя.
— Что? — встрепенулся Зимослав.
— Ты сказал «два урока».
— Не кидаться на их высочества без предупреждения и не будучи представленными, — вместо него ответил Венцемир. — Знаешь ли, после всего, что у нас тут бывало, излишняя предосторожность никогда не повредит.
По брошенному искоса виноватому взгляду Снежена Варя поняла, что все вопросы следует отложить до более подходящего момента.
Они наконец-то достигли личных покоев королевы.
Встретившая их доверенная фрейлина почтенного возраста, состроив высокомерную мину и задрав подбородок (и напрасно, ибо всем стала видна черепашья обвислая шея), чопорно проводила Зима и Варю в кабинет государыни, велев остальным дожидаться в приемной.
Как выяснилось, в кабинете королева занималась исключительно вышиванием. Варя сразу заметила станок для шитья гобеленов возле окна, где был вправду весьма удачный свет. Рядом на столе лежали ворохом клубочки и моточки. На другом столе, в центре комнаты, сияла ваза с фруктами и на салфеточке, на подносе, стоял чайничек и пара чашек. Из носика вился пар — видимо, королева с фрейлиной как раз собирались сделать перерыв от дневных трудов. Письменных принадлежностей в кабинете не было в помине, даже для декора.
Возле центрального стола размещался диванчик с гнутыми ножками и жестким даже на взгляд сидением. Напротив дивана красовалось большое кресло с вышитыми подушками — «малый трон» королевы для приема визитеров.
Королева, услышав облетевшую дворец новость, не имела терпения усидеть на месте и в волнении расхаживала по кабинету, на резких поворотах рискуя сбить юбкой расставленные повсюду в тайном порядке корзины для рукоделия.
— Мама, рад вас видеть в добром здравии, — вежливо поклонился Снежен.
— Сын мой! — воскликнула Хранислава Буря, всплеснув руками.
Вроде бы хотела броситься к наследнику с объятиями, но передумала. На Варю взглянула мельком, с явной неприязнью, как на случайно залетевшую в окно муху.
— В коем веке решил проведать меня? Удостовериться, что я еще жива и не сошла с ума, беспокоясь о тебе?
