О чем он говорил?
Ох.
Очевидно, я слишком хорошо скрываюсь. Несмотря на весь свой блестящий ум, Гастек все еще не сложил два плюс два. Он знал с абсолютной уверенностью, что я не могу управлять вампирами. Он много раз видел, что я не умею управлять ими. По его мнению, я не могу этого делать, поэтому я должна была нанять кого-то другого, и этот кто-то, должно быть, захватил контроль над вампирами на Конклаве. Верно.
— Мы обязаны предотвратить это, — сказал Гастек.
— Ты прав. Ты должен отправить свою армию нежити домой, и мы обсудим это как разумные люди.
Гастек вздохнул.
— Я реактивная сторона кровопролития.
— Гастек, ты умный человек. Ты стоишь здесь в нелепой униформе и готовишься напасть с ордой вампиров на место, полное семей и детей. Тебе это кажется правильным?
Лицо Гастека дернулось.
— Понятия правильного или неправильного в данном случае несущественны.
— Понятия правильного или неправильного всегда являются косвенными. Это не может быть ситуативным, или это правильно или неправильно.
— Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать с тобой этические вопросы, — сказал Гастек.
— Ты открыл дверь. Я только что прошла через нее.
— Вы укрываете беглянку. Отдайте ее под нашу опеку.
Крик заставил меня обернуться. Со стены Крепости спрыгнул человек и побежал к нам. Брэндон, ручной волк Дженнифер. Что теперь? Если он сделает что-нибудь не так, я сверну ему шею.
Брэндон несся по снегу и прыгнул в круг. Он что-то сжимал в руке.
— Что, черт возьми, ты удумал? — зарычал Джим.
Брэндон увернулся от него. Он разжал пальцы, и я мельком увидела то, что он держал — бутылку с водой Дженнифер. Он сорвал с нее колпачок и плеснул на меня жидкость.
Я дернулась, но недостаточно быстро. Холодная вода плеснула мне на правую щеку, намочив волосы. Позади меня Гастек вскинул руки, и то, что промахнулось мимо меня, приземлилось на его пальцы. Повелитель мертвых в замешательстве уставился на них, с рук капала вода. Его глаза выпучились в гневном замешательстве.
Джим двинулся. Его рука сомкнулась на запястье Брэндона и вывернула его. Брэндон упал на колени в снег с вывихнутой рукой.
По мне, так весь мир сошел с ума. Я даже больше не могла злиться. Ярость у меня иссякла.
— Дело сделано, — выдавил блондин. — Я сделал это для нее.
Какого черта? Я убью Дженнифер. Я сделаю это сама и избавлю Десандру от лишних хлопот.
Джим вывернул ему руку, согнув ее в крендель.
— Я на минутку.
Он схватил Брэндона за воротник и потащил его из круга к Крепости. Ворота открылись ровно настолько, чтобы пропустить человека, и Дерек и еще один оборотень выскочили наружу. Джим подтолкнул Брэндона в их сторону, развернулся и вернулся в круг.
К Гастеку, наконец, вернулась способность говорить.
— Как ты смеешь? Это оскорбление?
— Да, — сказал я ему. — Но для меня, а не для тебя. Приношу свои глубочайшие извинения.
Хью усмехнулся.
Дерек и другой оборотень силой затащили Брэндона за двери.
Гастек открыл рот, но не было произнесено ни звука. Он явно изо всех сил пытался взять себя в руки.
— Мне очень жаль, — повторила я. Теперь я извинялась перед человеком, который угрожал убить меня. Я надеялась, что мои артерии не взорвутся от давления.
— Это возмутительно.
— Как и бросать свободных вампиров в разгар собрания Конклава.
Гастек зажал рот ладонью.
— Сейчас мы заберем обвиняемую, — сказала Ровена.
К нам направлялись трое всадников. Шляпы шерифа. Это должен был быть Бо.
— А если мы отдадим ее вам? Что после? Линчевание? Может быть, вы сожжете ее на костре? В прошлый раз, когда я проверяла, мы, по крайней мере, притворялись цивилизованными людьми.
Гастек стиснул зубы. Он держал пару цепей, используемых в процессах над ведьмами, на стене своего кабинета. Напоминание о сожжении ведьм попало в цель.
— Ей будут предоставлены все возможности доказать свою невиновность, — сказала Ровена.
— Да будет так, — сказал Джим. — Мы передаем ее человеческим правоохранительным органам.
Полуулыбка исчезла с лица Хью. О нет. Ты нашел половинку червяка в яблоке, которое только что откусил?
— Это было бы крайне неразумно, — сказал Гастек.
— Почему?
— Во-первых, это подвергает обе наши фракции общественному контролю, — сказала Ровена.
— Я думал, вы всецело за то, чтобы избежать кровопролития, — сказал Джим.
Я одарила Гастека своей лучшей психованной улыбкой.
— Я думаю, что мы все могли бы извлечь выгоду из небольшой прозрачности.
— Ты охренела, — сказал Хью со своей лошади.
— Заткнись, черт возьми, — сказал я ему. — Никто с тобой не разговаривает.
— Ты блефуешь, — сказал Хью. — Ты не найдешь никого, кто забрал бы ее.
Я указала на приближающихся всадников.
Гастек обернулся. К нам приближались Бо с двумя помощниками шерифа: невысоким плотным мужчиной с рыжими волосами и латиноамериканкой лет сорока.
— Бо Клейтон? — Гастек опустил голову и потер переносицу. — У него здесь нет юрисдикции.
— У него имеется. Вон те леса находятся в округе Милтон.
Глаза Хью потемнели.
— Он пользуется уважением и большим авторитетом, — крикнул Гастек. — Если ты убьешь его, все правоохранительные органы ополчатся на нас.
Бо был всего в нескольких ярдах. Ростом шесть футов шесть дюймов и сложенный, как один из древних саксов, которые размахивали топорами такого же роста, как и они, Бо ехал на пестром першеронском кроссе, который был около восемнадцати ладоней высотой и выглядел достаточно сильным, чтобы тянуть полуприцеп. Два помощника шерифа ехали на теннессийских ходунках. Три всадника, три дробовика. Ничего больше.
Бо остановился. Вампиры уставились на него, сдерживаемые разумом навигаторов.
— Хорошо, — прогремел Бо. — Я, Бо Клейтон, законно избранный народом округа Милтон в качестве своего шерифа. В обязанности моего офиса входит добросовестное выполнение всех предписаний, ордеров и процессов, направленных мне, как шерифу этого округа. Я здесь, чтобы исполнить ордер.
Кровососы уставились на него.
Взгляд Хью стал расчетливым. Он раздумывал.
— Вот что должно произойти. Я собираюсь взять дамочку под стражу. Вы собираетесь развернуться и пойти домой. Самосуд ныне отменен. Расходитесь. Здесь не на что смотреть.
Жеребец Хью заплясал под ним.
— Расходитесь, — повторил Бо.
Хью потянулся за мечом.
Я подняла руку. Ворота Крепости распахнулись. Оборотни в форме воинов ждали рядами, заполняя двор, их шерсть поднялась дыбом, клыки обнажились. Я отправила всех оборотней, способных принимать полуформу, во двор. Шестьдесят четыре человека. Только восемнадцать имели боевой рейтинг, но отсюда казалось, что каждый из них был рендером.
— Если ты нападешь на представителя закона, Стая отомстит, — сказал Джим.
— Ваши лучшие люди ушли, — сказал Гастек. — У вас, в лучшем случае, полсилы.
Я кивнула.
— Да, большинство наших молодых одиноких людей отправились на охоту. Вы столкнетесь с родителями, чьи дети находятся в этой Крепости. Вы когда-нибудь пытались отобрать детеныша у волка? Вы можете попробовать это сделать.
Рука Хью лежала на мече.
Я потянулась к «Погибели». Меня распирал смех.
— Продолжай, Хью. Сделай мой день лучше. Я сейчас действительно расстроена. Мне нужно выговориться. Пожалуйста.
Он пристально посмотрел на меня.
— Ты проиграл, — сказала я ему. — Я раскусила твой блеф. Забирай своих головорезов и иди домой.
— У нас нет законного права нападать на шерифа, — сказал Гастек.
— Ты будешь делать то, что я тебе скажу, — ответил ему Хью.
— Нет, он не будет, — сказала я ему. По глазам Гастека я поняла, что он отключился. Что бы Хью ни решил сейчас, я сделала свою работу. Я предотвратила эту войну.
Рев прокатился по заснеженному полю, сотрясая зимний воздух, как внезапный, ужасающий раскат грома. Фризиец Хью дернулся. Рев обрушился каскадом, пенясь от угрозы и ярости, пробуждая какой-то давно забытый инстинкт, который отделял рациональную часть мозга от тела и оставлял открытыми только три варианта: сражаться, бежать или замереть.
