мне нужно будет там находиться? Или меня представят и можно сразу уйти?
– Энгард скажет несколько приветственных слов, представит тебя, вы станцуете первый танец…
– Что мы сделаем? – мои глаза округлились от ужаса. – Я не умею танцевать!
Мелиса растерянно моргнула. Кажется, в ее жизненной концепции до сих пор не существовало людей с подобной проблемой.
– То есть, так как умею танцевать я, у вас вряд ли принято.
– А как ты умеешь?
Я изобразила несколько движений, но быстро иссякла: корсет оказался с ними совершенно несовместим.
– Это танец? – уточнила Мелиса с сомнением. Видимо, решила, что я ее разыгрываю.
– Это танцевальные движения. Из них можно составить танец, если есть подходящая музыка.
– Даже не стану спрашивать, что это должна быть за музыка. Но ничего, у нас есть две недели, чтобы тебя научить. Если будете практиковаться с Энгардом каждый вечер… что-нибудь да получится. Заодно и к платью привыкнешь.
План трудно было назвать вдохновляющим, но я вновь не стала спорить.
– А после танца я смогу уйти?
– Достаточно помелькать полчаса среди гостей, потом можно будет уйти.
То есть минут сорок позора – и все, я полноценный член местного общества. Звучит кошмарно, но выполнимо.
– Только не говори Энгарду, что я просила научить меня боевым заклятиям, ладно? Не хочу, чтобы он дергался.
Мелиса пожала плечами и пообещала не распространяться. Из приемов самозащиты она успела показать мне несложный фронтальный щит, дистанционный удар и подсечку, которой можно было задержать преследователя и выиграть немного времени. Самым сложным мне показался щит, поскольку он предполагал противодействие направленной магической энергии. Разнообразной энергии. Это мог быть и простой удар, и огненный шар, и ледяная стрела… В общем, тут требовалось умение быстро создать сложную структуру и так же проворно наполнить ее силой. Мне еще предстояло над ним поработать.
– Можно пока это снять? – взмолилась я.
– Лучше бы тебе начать привыкать к платью уже сейчас, – улыбнулась Мелиса. – Пройдись у меня по комнате или сходи к себе. Попробуй в нем постоять, посидеть.
Я снова трагически вздохнула, давая понять, что это невыносимо, взяла вещи, в которых пришла к Мелисе, и объявила, что буду привыкать к платью у себя. Благо, мне уже показали, как зашнуровывать и расшнуровывать корсет магией, поэтому я смогу снять платье в любой момент без посторонней помощи.
– Хотя бы минут десять потерпи, – велела вдогонку наставница. – И не пытайся зашнуровать без моего присмотра. Еще ребра себе сломаешь…
– Жуть какая, – пробормотала я, выскакивая за дверь и торопясь поскорее пересечь холл между нашими комнатами.
Но не успела я дойти и до середины, как заметила движение на лестнице. Мне с трудом удалось удержаться от порыва сбежать и спрятаться, когда я поняла, что нашу башню навестил не кто иной, как Ламберт Рабан. Очень мне не хотелось, чтобы он видел меня такой, но я вовремя сообразила, что дракон, во-первых, все равно будет на балу через две недели. А, во-вторых, уже успел меня заметить, мое паническое бегство могло только усугубить ситуацию.
– Привет, – нервно улыбнувшись, поздоровалась я.
Рабан замер на лестнице, не дойдя двух ступенек до ее конца, скользнул ошарашенным взглядом по моей фигуре. Точнее, по обнаженным плечам и начинающемуся чуть ниже чудовищно не идущему мне платью. Его лицо, как всегда, не выражало особых эмоций, поэтому оставалось только догадываться, о чем он подумал, застав меня в таком виде.
– Здравствуй, Ника, – наконец поздоровался преподаватель, закончив осмотр.
– Ты к Колту?
– Нет. Я к тебе.
Это прозвучало весьма неожиданно. И мое удивление наверняка было красноречиво написано на лице, потому что Рабан поспешил пояснить:
– Тебя не было сегодня на практическом занятии. Вот я и решил узнать: ты приболела или…
Он осекся, внезапно опустив глаза. Как будто смутился и не смог скрыть этого.
– Впрочем, вижу, что чувствуешь ты себя хорошо, – пробормотал дракон. – Тогда, полагаю, дело в нашем последнем разговоре? Я напугал тебя?
Рабан вновь посмотрел мне в глаза, и я некстати осознала, что у меня совершенно размяк мозг. Я как будто забыла все слова на свете и перестала понимать, что мне говорят. Может, побочка от зелья? Или магия всеобщего перевода сломалась…
Молодой профессор тем временем все же сделал два последних шага и оказался на одном со мной уровне. То есть теперь, как всегда, смотрел на меня сверху вниз, поскольку был выше.
– Ника? – позвал он снова, и я осознала, что стою посреди холла, сжимая в руках свои повседневные шмотки, и как дура пялюсь на него, ничего не говоря. А он определенно ждал ответа.
Вспомнить бы еще, какой был вопрос.
– Я плохо чувствовала себя с утра, – сообщила я, с трудом вспоминая последнее из разговора, что еще слышала. – Вот и проспала. Я нагоню то, что пропустила.
– Хорошо, – он вдруг улыбнулся. – Если будет нужна моя помощь, буду рад провести дополнительное занятие.
– Не хотелось бы тебя утруждать, все-таки мой косяк…
– Да мне нетрудно, – заверил Рабан. И признался: – Не могу сказать, что у меня так уж много дел… Это платье для бала?
Меня мгновенно кинуло в жар от неловкости, словно до сего момента я надеялась, что он все-таки не заметил, как я выгляжу.
Стараясь теперь не смотреть ему в глаза, я изобразила сложную последовательность движений из неловко приподнятого плеча, конвульсивно дернувшейся головы и потянувшейся к волосам руки, которую я остановила на полпути и опустила. Это означало – да, увы.
– Чудесное. Тебе очень идет. Полагаю, директор Колт сделал все, что мог, чтобы на балу его новообретенная дочь была самой красивой дамой.
Я вскинула на Рабана взгляд, готовая дать ему в лоб, чтобы больше неповадно было издеваться, но так и замерла, ничего не сделав. Он не издевался. Лишь улыбался и смотрел на меня с вполне искренним восхищением. Это сбило с толку, и я смогла ответить лишь короткое:
– Спасибо.
– Что ж, я рад, что с тобой все в порядке. Не буду тебя больше отвлекать. Жду в понедельник на лекции. И если
