class="p1">– Хотя после войны всё может стать ещё хуже, – добавил колдун. – Сейчас они, по крайней мере, командира слушают, после войны солдаты просто начнут объединяться в разбойничьи банды, помяни моё слово. За тридцать лет слишком много людей привыкло жить разбоем, не работая.
– Уж кто бы говорил…
– Сказала убийца. Кстати, отчего у тебя в церкви гуманность взыграла?
– Что?..
– Епископ не умер.
– То есть как не умер? – не поверила Лара. – Как он вообще посмел остаться живым?!
– Всё в этой жизни надо уметь доводить до конца, – важно сказал Крэх, подняв палец.
– Этого не может быть!
– Когда мы уезжали, он был жив, – подтвердила Вилда.
– После того как ты убежала, я зашёл в церковь. Мне навстречу нёсся мельник, спросил, не живёт ли поблизости какой-нибудь врач.
Сердце у Лары захолодело.
– И что ты ответил?
– Я ответил, что не знаю.
– А ты не сказал ему, что он ищет врача для растлителя своей дочери? – процедила она.
– Нет, не сказал.
Лара возмущённо ударила по низу окна. Оцарапала руку. Скривилась.
«Я ничем не помогла Андреасу. Всё было напрасно!»
Её взгляд рассеянно блуждал по тёмным строениям начавшегося города. Мозг лихорадочно думал.
– Ну не грусти, он ещё может скончаться, – иронизировал Крэх.
Вилда прикрыла рукой смеющийся рот.
– Вели кучеру ехать к замку Филиппа! – воодушевилась Лара.
– Зачем?
– Я знаю, как спасти Андреаса!
– Ты говоришь это каждый день, – безразлично отозвался Крэх.
– В этот раз всё получится. Я возьму недобитых солдат и атакую замок!
Крэх, тихо смеясь, уронил голову на грудь.
– После того, что ты с ними сделала?
– В книге есть заклинание для подчинения воли! Заставь солдат мне подчиняться, а потом верни им их обычный рост, вылечи и раздай оружие!
Колдун пришёл от её идеи в искреннее замешательство.
– Чтобы ты на меня напала?
– Зачем на тебя нападать? – недоумевала Лара. – Хорошо, если ты не доверяешь мне, то веди солдат сам!
– Ни за что.
– Крэх, чего ты боишься? С магической силой ты почти неуязвим!
– Угу, я уже посидел в темнице инквизитора, больше не желаю!
Измученная этой песней, Лара замотала головой.
– Ты намеренно со мной ссоришься или не подумав?
– Подумав, – уверил Крэх. – Покуда колдовать ты не способна, большой опасности ты не представляешь.
– Неужели тебе не жаль Андреаса?
– Ужасно жаль. Ведь я его котёнком помню. Но рисковать собой ради его спасения я не буду, и не жди.
– Крэх и так спас тебе жизнь, неблагодарная! – перегнувшись через своего любовника, прошипела Вилда.
«Раз так, то… берегись», – со злостью подумала Лара.
– Останови карету, я сойду.
– Ночь на дворе, – напомнил Крэх.
– Останови!
– Пусть идёт, – поддержала Вилда. – Истеричная дрянь.
Ногти Лары впились в ладони.
«Побить бы тебя», – ожила в сознании шальная мысль.
По счастью для своей любовницы, Крэх ударил в стену тростью, призывая кучера остановиться. Стоило карете замедлиться, Лара распахнула дверцу и выскочила во тьму.
«Не ты один такой хитрый».
Сдвинув шляпу на лицо, Лара зашагала на север Кемница. Ноги сами привели её к двухэтажному дому, который Крэх построил, будучи каменщиком. Она отыскала окно Лизелотты и Генриетты и бросила в ставни камешек.
«В крайнем случае меня примут за влюблённого кавалера…» – успокаивала себя Лара.
Ставни со скрипом отворились – наружу высунулась Лизелотта в чепце. Она нашла глазами Лару и замерла. Та помахала шляпой, надеясь, что подруга разглядит её лицо в лунном свете.
– Завтра. В десять, – тихо, но твёрдо произнесла Лара. – На рынке.
Лизелотта закивала. На душе сразу стало легко, Лара улыбнулась. Окно закрылось, и она пошла прочь.
По пути к трактиру её решимость начала таять. Одна, в ночном городе, хоть и в мужском наряде… Кураж, который был у чудовища, теплился и в Ларе, но чем больше времени отделяло её от устроенной бойни, тем меньше задора оставалось.
Навстречу ей шли двое пьяных. Свет в окнах не горел – Лара поняла, что мужчины пьяны, лишь по пению и неверному шагу. Мышцы тела напряглись. Увы, оно больше не было всесильным.
«Только подойди…» – мысленно грозила она, обходя гуляк.
Лару не тронули. Даже не обратили внимания. До трактира она дошла спокойно, но без покоя в душе.
Крэх и Вилда собирались спать. Ничего не говоря, Лара набрала воды, чтобы помыться и постирать одежду.
– Дай подогрею, – предложил Крэх.
– Я сама.
Лара подвесила над очагом котёл и, усталая, села за стол. На смену Крэху пришла Вилда – в шапочке, что надевалась на ночь для защиты локонов. Она стояла в проёме двери, глядя на Лару с интересом, который пыталась замаскировать насмешкой.
– Хочешь отмыться от крови солдат?
– Иди спать.
– Каково это – убивать людей?
Лара посмотрела на неё удивлённо:
– Это были не люди. Людей я спасала.
Вопреки ожиданию, Вилда не усмехнулась.
Позже, сидя в деревянной ванне, Лара перекатывала этот вопрос в своей голове, как тяжёлый булыжник. Она не видела себя ни палачом, ни ангелом возмездия. Как бы ни хотелось переложить всю ответственность на свирепое чудовище, которое исчезло в никуда, Лара не могла поддаться этому искушению.
«Нет, это делала я. Не чудовище».
Утром люди на рыночной площади обсуждали три новости: кто-то напал на епископа, ночью по улицам бегала огромная снежная кошка, и она же напала на епископа. Находились те, кто не верил ни единой новости, но они были в явном меньшинстве.
Лара сердито морщила лоб – мало того что инквизитор подло выжил, так ещё и Филиппа никто не думал подозревать. Сам епископ рассказать про кошку-убийцу не мог, ибо лежал без сознания в своём особняке, зато рассказал мельник, проведший в церкви ночь с семейством и коровой. Он объяснил, что бежал от солдат, однако, кроме него и семьи, никто их не видел. Некоторые связывали солдат и епископа, считая нападение на служителя католической церкви делом рук протестантов, но им затыкали рты.
Обсуждению страшного зверя посвящали не меньше времени, хотя видели его не так много людей. Спорили лишь об одном: снежная кошка родилась из снега или, наоборот, из-за снежной кошки пошёл снег?
О том, что на близлежащую деревню внезапно напал, а потом так же внезапно исчез отряд кирасир, никто не болтал. А значит, деревенские держали язык за зубами.
«Пусть думают, что мельнику пригрезилось», – в мыслях надеялась Лара.
Встретив на рынке Генриетту и Лизелотту с корзинами в руках, она еле удержалась, чтобы их не обнять. Но Кемниц – город небольшой, кто-нибудь непременно бы донёс Паулю Мецгеру, что его дочки обжимались с подозрительным юнцом в дорогой, но потрёпанной одежде.
– Выходит, ты всё-таки ведьма? –
