Он покачал головой.
— Я не отдам тебя Королеве Воронов.
— Хорошо.
Рейвен скрестила руки на груди и отвела взгляд от всё ещё обнажённого Покровителя Фейри-Убийц. Впервые с момента своего появления тут она осмотрела его спальню. Старая, тяжёлая мебель со стегаными спинками, богатая текстурой и цветом. У него не было ничего безвкусного, вроде красных атласных простыней или зеркала на потолке. Вместо этого приглушённые чёрные, серые и белые цвета со вкусом украсили комнату и застелили кровать. Мягкий, естественный свет проникал в комнату через жалюзи.
Энергия Царства Теней продолжала обвиваться вокруг неё и взывать к её силе. Это не прекратилось с тех пор, как она вышла из тени вместе с Коулом.
У Рейвен не было пути домой.
Коул продолжал изо всех сил изображать кипящую от ярости обнажённую статую, как будто одна только сила его взгляда могла заставить её передумать.
Нет. Ей нужно было вернуться домой. Она не могла позволить его великолепному пенису отвлекать её больше, чем это уже было. Её брат был ранен и, скорее всего, находился в плену у сумасшедшей Королевы Воронов, и здесь она собирается в О-город с лордом фейри.
Она прочистила горло.
Выражение лица Коула изменилось.
— Пожалуйста, ты не мог бы одеться и доставить меня домой?
На секунду она подумала, что он откажет ей в её просьбе. Его расчётливый взгляд говорил о том, что он обдумал эту идею. После самых долгих двадцати секунд в её жизни он накинул сухую одежду. Его тени закрутились спиралью и сделали своё дело с теневым порталом, и он бесцеремонно высадил её на переднем дворе её родителей. Его тени отступили, шепча угрозы на её коже, прежде чем унести его, не сказав ни слова.
Никакого прощания. Ничего. Он был взбешён.
Её желудок сжался. А чего она ожидала? По сути, она велела ему, его члену и его честности отвалить.
Её плечи опустились. Она была такой идиоткой. Как она могла отпустить его? Почему она должна была настаивать на всём этом?
Пепе заблеял на неё, когда она проходила мимо. Она погладила его по голове. Ранним вечером солнце всё ещё светило и согревало тропинку. Она потащила свои бетонные ноги вверх по последним ступенькам к входной двери.
Потому что она была нужна Беару. Вот почему.
— Рейрей!
Дверь распахнулась, и папа вышел на лестничную площадку. Он подхватил её и сжал.
— Ты как раз вовремя.
— Как будто я пропущу вечер ростбифа.
Он отстранился и удержал её за плечи на расстоянии вытянутой руки. Его улыбка погасла.
— Что, чёрт возьми, случилось с твоим лицом?
— Дантист, затем неудачное похищение. Я расскажу тебе об этом за ужином. Она опустила милую, милую любовь а-ля Коул. Были некоторые вещи, которые папам не нужно было или не хотелось знать.
Его пальцы впились в её плечи.
— Ты в порядке?
Она просияла, глядя в его открытое и честное лицо.
— Сейчас да, — сказала она, и имела это в виду.
— Хорошо.
Он снова обнял её и притянул в тёплый уют дома её детства. Из кухни доносились аппетитные запахи масла, чеснока и морепродуктов.
— Что происходит? Нет ростбифа?
Не то чтобы она жаловалась. Она любила морепродукты.
Папа усмехнулся и повёл её в столовую. Вся её семья, за исключением Беара, заняла свои места.
— Как раз вовремя! — крикнула Джуни и потянулась вперёд, чтобы положить себе на тарелку немного овощей.
Рейвен закрыла рот и смотрела, как её сестра накладывает еду на свою тарелку. Джуни, печально известная ненавистница салатов, добровольно выбрала что-то зелёное, чтобы поесть. Что, чёрт возьми, происходит в Тёмном мире?
Майк закатил глаза.
— Она ест "здоровую" пищу, потому что Робби Фезердебилу нравятся "здоровые" девушки.
Он использовал воздушные кавычки, когда говорил.
— Кто такой Робби Физердебил? — спросила Рейвен.
— Физермор! — вырвалось у Джуни, потом она покраснела.
— Неважно.
Майк махнул рукой над картошкой.
— Он просто самый красивый, умный и…
Майк застонал достаточно громко, чтобы заглушить остальные прилагательные Джуни.
— Эй, — Рейвен ткнула Джуни в шею. — Твой засос прекрасно заживает.
Её сестра оттолкнула её руку.
— Это была сыпь.
— Конечно. Конечно.
— Так и было! Доктор решил, что это новое моющее средство. Мама переключилась на старое, и это проходит.
— Я же тебе говорил, — проревел Майк с расстояния в два фута.
— Присаживайся, дорогая, — улыбнулась мама. — У нас есть особое угощение на сегодняшний вечер.
— Не то чтобы я жалуюсь, но почему? — спросила она, занимая свободное место рядом с Майком. Обычно Джуни сидела здесь.
От её брата исходил лёгкий запах. Она наклонилась и понюхала его. Пот, сахар и пицца пропитали его любимую футболку с металлической группой в неприятном сочетании. Рейвен отпрянула.
— Когда ты в последний раз принимал душ?
— Приближаются промежуточные экзамены. Отвали.
Он свирепо посмотрел на неё и выхватил у Джуни блюдо с рыбой. Это было похоже на палтуса, любимого Рейвен. Его взгляд скользнул по её влажной рубашке. Душ не удалил все следы пота или крови. Он наморщил нос.
— Как будто ты клумба из роз.
Рейвен откинулась на спинку стула. Вероятно, она не слишком хорошо пахла после стоматолога, неудачного похищения и сеанса сексуального исцеления. Душ помог, но они, вероятно, уловили запах Коула на её коже. Её лицо потеплело. Пожалуйста, пожалуйста, не вспоминай о Коуле.
Иной тёмный взгляд Коула промелькнул в её памяти, напряжённый и сосредоточенный, когда он держал её в своих объятиях и заставлял её тело петь.
Её сердце сжалось. Острая колющая боль пронзила её живот. Она отогнала болезненные воспоминания прочь. Она не хотела возвращаться к мыслям о Коуле в ближайшее время.
— Чтобы ответить на твой вопрос, дорогая, — сказала мама. — Мы празднуем твоё решение вернуться домой. Мы все очень взволнованы.
Майк кашлянул.
— Это неправда, — выпалила Джуни.
Все головы повернулись в её сторону. Рейвен застыла. Что Джуни имела в виду под этим?
— Не самая волнующая часть, первая часть, — объяснила Джуни.
— Тебе нужно начать рассуждать здраво, — сказала Рейвен.
По лицу её сестры расплылась злая улыбка.
— Точные слова папы: Мы празднуем решение Рейвен перестать быть упрямым мулом. — Она понизила голос, чтобы идеально подражать их отцу.
— Звучит примерно так, — сказала Рейвен.
Их мама вздохнула.
— Ей не нужно было знать точную формулировку, Джуни, дорогая.
Джуни и мама уставились друг на друга.
— О, да ладно тебе, — её отец просиял. — Копай глубже. Мы собираемся провести время с палтусом.
Рейвен и Майк громко застонали, в то время как папа рухнул в приступе смеха. Джуни и мама отменили своё соревнование в гляделки и повернулись к папе с широко раскрытыми глазами.
Подшучивание продолжалось. Солнце садилось за окном, освещая обеденный стол мягким светом люстры наверху. Мама годами умоляла папу купить такую, и прошлой зимой он, наконец, смягчился. Он ненавидел светильник и называл люстру чудовищем, когда мамы не было рядом.
Если кто-то ещё и заметил синяки и припухлости на лице Рейвен, пятна крови на её рубашке или продолжающееся отсутствие Беара, они ничего не сказали. Очевидно, они были довольны тем, что сосредоточились на хорошем в своей жизни, а не на скрытом, но всегда присутствующем неизвестном.
Мама отлично приготовила палтуса. Мягкая белая рыба таяла у неё во рту с маслянистой нежностью. Рейвен откинулась на спинку стула и погрузилась в ощущение того, что её окружает семья. Приборы выскребали почти пустые тарелки, и разговор периодически затихал, пока все сосредоточились на еде.
Джуни отказалась от "здорового" питания через пять минут после начала ужина. Остатки "отвратительных зелёных штуковин" отодвинули в сторону, и теперь она сосредоточилась на том, чтобы с дикой самозабвенностью запихивать в рот картофельное пюре с чесноком и сыром, чтобы накормить свою подтянутую и стройную фигуру. Если Робби Фезерпопу, или как там его звали, не нравилась Джуни за то, какой она была потрясающей, он мог пойти и пнуть несколько валунов босыми ногами.
