их судить, даже тебе, Святой Марэ.
— Ты права, она может зарабатывать на еду детям или на лекарство для матери. Я не осуждаю, нет, привёл пример, не задумавшись об этом, прости.
— Нам нужно учиться разговаривать, это нормально. Я хочу знать тебя лучше. Сколько у тебя было жертв? Я сейчас о всех твоих злодеяниях.
— Карин… — Алик опустил голову.
— Я поменяю своё мнение о тебе, только если ты начнёшь что-то скрывать от меня или врать, я же сказала, что все понимаю, если ты хочешь, чтобы мы были счастливы, то ты должен мне доверять, и я должна знать все, на что ты способен.
— Я не хочу, чтобы ты меня боялась…
— Я боюсь тебя, но ещё больше я могу бояться лишь твоей лжи, ты же сам видел, к чему это все приводит.
Алик продолжил крутить мои волосы, затем чуть поморщил брови.
— Много… я давно сбился со счета, — он взглянул на меня с блеском надежды на прощение, но мне лично не за что было его прощать. Зачем я это спросила? Думала вывести его из себя? Ладно, спросила и спросила, любопытная Варвара.
— Видишь, сказал, я понимаю, что тебе трудно, но верю, что ты достойный мужчина, который делал и хорошие вещи, который мало того, что придет на помощь в трудную минуту, так ещё будет честен и открыт по отношению ко мне. Это достойно уважения.
— Спасибо, — он положил руку на мою щеку. — Я просто не хочу, чтобы ты считала меня зверем…
— Так ты и есть зверь, это факт, и я хочу, — я сделал паузу, закусив губу, — тебя.
Это стало последней каплей. Он встал и резко приблизился ко мне, оставив свои губы в сантиметре от моих. Я хочу его. Немедля я укусила его за нижнюю губу, немного оттянув ее на себя, он тихо зарычал, быстро поднял меня со стула и подхватив за попу обеими руками так, что я повисла на его груди. Одной рукой обняла за его крепкую шею, второй же зарылась в коротких седоватых волосах. Мы страстно целовались, но это не мешало ему нести меня в спальню. Мышцы внизу живота начало немного сводить. Давно я не испытывала такого возбуждения. Да, меня заводило, что он такой. Опасный, страстный, жестокий. Я, наверное, мазохистка, или у меня развился стокгольмский синдром, но я жажду ощутить то, как Алик входит в меня.
Поднявшись на второй этаж, он спокойно усадил меня на кровать, наклонился, прижавшись губами к щеке легким прикосновением — и это легкое прикосновение послало дрожь сквозь все мои нервные окончания, дрожь, заставляющую дрожать мое возбужденное тело. От него пахло. Чем? Властью!
— Если ты хочешь меня остановить, скажи сейчас, — прошептал Алик мне на ухо, чуть прикусывая мочку.
Не хочу.
— Зачем? — ком встал в горле.
Или сейчас. Он провел линию по моему подбородку. Или сейчас. Его губы находились в опасной близости, но я притянула его к себе, обнимая горячее тело. Он целовал меня нежно, осторожно, но я не хотела мягко. Не сейчас. Я хотела, чтобы он трахнул меня, как последнюю… Алик бросил меня на кровать, она чуть скрипнула, я подняла голову и взглянула в его прекрасные карие глаза. Дикое желание, похоть, разврат. Я уверена, он воображал наш секс не раз. Что ж, пора показать все, на что я способна. Белые простыни сжались под моими ладонями, живот от возбуждения тянуло сильнее. Истинная сущность отражается в глазах, и тогда я видела, что он — истинный хищник. Тот самый злодей, которого все хотят.
— Раздевайся, — рыкнул он, стягивая шорты.
Я тут же скинула с себя футболку, под которой ничего не было, сняла шорты, оставшись в маленьких черных трусиках, которые он сам мне выбирал. Он же разделся полностью. Я закусила губу. Ну и размеры, в меня вообще такое влезет? Мое сердце забилось чаще, он плотоядно смотрел на меня, а я не сводила взгляд с его весомого мужского достоинства, при свете дня было видно каждую венку.
— А теперь ложись на спину и смотри мне прямо в глаза.
Его слова безумно возбудили меня, смотреть на него на протяжении всего процесса? Он оперся о кровать коленями, проводя рукой по моей не самой идеально бритой ноге.
— Если ты хоть на секунду отведешь взгляд, я тебя укушу, — он приоткрыл рот и оголил клыки. Пожалуйста, Алик не томи. — Не смей закрывать глаза, я ведь не сдержусь, — прошептал он. Так страстно, так опасно. Что-то новенькое.
— Постараюсь, — я облизнула губу. Иногда опасность так соблазнительна. Думаю, даже если он укусит меня, это будет не сильно и не глубоко. В любом случае он не причинит мне особого вреда.
Я сильнее сжала простынь, все мое тело ныло. Алик Марэ. Что же ты тянешь? Он настойчиво схватил меня. Все свело от предвкушения. Он провёл рукой между моих ног, я послушно раздвинула их шире. Алик прикусил губу, доминирующе прижал меня к кровати, затем отодвинув трусики пробрался пальцами внутрь. С моих губ сорвался дикий стон. Это сводило меня с ума. Он ритмично шалил у моей промежности, я откинула от наслаждения голову немного назад, но продолжала смотреть в его глаза. Он так же не отрывал взгляда. Его клыки сияли. Это возбуждало меня ещё сильнее.
Затем он стянул с меня трусики и пристроился, тут я ощутила боль, наслаждение и все, что только можно на свете. Резкий толчок. Я сжала кулаки сильнее, прогнув спину. Так хотелось закрыть глаза от наслаждения, но я не могла…
— Так узко, — томно прошептал Алик, сжав в кулаке мое бедро, позже он чуть опустился, двигаясь то быстро, то медленно. Он прижал мою грудь, зажимая мои соски между своих пальцев. Такого я не ожидала, наши громкие стоны заполняли комнату. Он чуть остановился и наклонился к моей груди, переключая свой взгляд.
— Игра окончена? — прозвучал мой тихий шепот.
— С чего ты взяла? — одной рукой Алик жестко прихватил меня за шею, оставляя лишь маленькую возможность для дыхания, я издала томный стон. Языком он ласкал мою грудь, но затем приподнялся и перевернул меня на живот. — Игра только началась.
Я прогнула спину, откинула голову назад, Марэ намотал мои волосы на свой кулак и резко вошёл в меня. Ух… Он натягивал мои волосы на свою руку и меня на свой толстый член, стоны стали громче, дыхание тяжелее. Ещё!
Он шлепал меня с невероятной силой, сжимал мою кожу и придавливал поясницу, натягивая волосы ещё сильнее. Я чувствовал, как его члену было
