Пошли отсюда…
Девушки переглянулись и быстро исчезли среди запутанных переулков.
Лу Инь рассеянно проводила их глазами и снова стала подниматься по лестнице.
Но уже вскоре происшествие повторилось. В кварталах Внешнего круга на неё то и дело обращались пристальные взгляды. Люди шептались у неё за спиной. Лу Инь ничего не понимала. Она чувствовала себя предельно растерянной, особенно потому, что, помимо интереса, во всех этих взглядах читалась враждебность. Многие и вовсе смотрели на неё с откровенным презрением.
Тревога неумолимо нарастала. Лу Инь снова вспомнила те времена, когда её считали воровкой, и почувствовала болезненный укол у себя на сердце. Но тогда она хотя бы понимала причину всеобщего осуждения. Слуги, бывшие крестьяне, в открытую называли грехи человека и показывали на него пальцем; в свою очередь настоящие воины, отпрыски благородных семей, первое время предпочитают шептаться у тебя за спиной.
Всё сильнее сжимаясь под давлением осуждающих взглядов, Лу Инь наконец дошла до лавки, в которой устроилась работать. Вид последней помог ей немного прийти в чувства. Она сделала глубокий вдох и зашла в помещение, полки которого были завалены всевозможными безделушками. Обыкновенно в этот момент хозяин магазина говорил ей: «Почему так поздно?» или «Наконец, а теперь берись за работу», но сегодня её встретила напряжённая тишина.
— Здравствуйте, — неловко проговорила девушка.
Тридцатилетний мужчина с тонкими усиками покосился на неё, затем посмотрел в сторону и сказал бесцветным голосом:
— Доброе утро, Лу Инь…
Она сморгнула.
Затем пришла в себя кивнула:
— Ах, доброе…
Хозяин лавки немного помялся и наконец произнёс:
— Мне жаль это говорить, — он поджал губы, — но ты больше не можешь у меня работать.
— А? Н-но почему?
— Моему заведению нужно беречь свою репутацию.
— Репутацию?
— Да… Поэтому больше можешь не приходить… Нет, знаешь, вообще не появляйся возле моего магазина, — быстро прибавил мужчина.
Лу Инь как будто ударила молния. Она и сама не заметила, как вернулась на улицу, где её снова встретили мириады осуждающих глаз. Они вонзались в неё, точно маленькие иголочки. Что ей теперь делать? Вернуться домой? Мысли кружились у неё в голове, ноги уже было понесли её неведома куда, как вдруг краешком глаза она зацепилась за небольшой газетный стенд, который стоял возле магазина. Лу Инь остановилась и с огромным удивлением посмотрела на своё изображение на первой странице, — рисунок, выполненный рукой маститого художника. Рядом находился портрет Сима Фэя. Сверху надпись: «СКАНДАЛ!»
Придя в чувства, она немедленно принялась читать…
К чему приводит благородство!
Все мы слышали про молодого господина Сима Фэя, ибо воистину, последний подобен птице, что взмывает в небесную высь, и достоин звания одного из величайших гениев Секты Жемчужного Истока за последние несколько десятилетий, и тем не менее немногие знают про груз, который отягощает его крылья, омерзительную пиявку, которая неустанно лакает его кровь.
Наши достоверные источники сообщают, что много лет назад один грубый крестьянин по чистой случайности оказал помощь отцу юного господина Сима, и в качестве награды, разумеется незаслуженной, но отказать которой не позволяла совесть, потребовал, чтобы юный господин Сима всячески помогал его дочери… Прошли годы, и теперь последняя, точно лягушка, которая долго терпела, пока лебедь вырастет, чтобы полакомиться его плотью, потребовала заплатить за давнее обещание.
Её зовут Лу Синь, дорогие читатели; многие про неё слышали. Другие забыли. Неразумная, необразованная крестьянка, которую прежде не раз уличали в воровстве (!), она стала ученицей Секты Жемчужного Истока. Вы скажите: немыслимо! Невозможно! Неужели небеса ослепли? Неужели они стали награждать вниманием людей, совершенно этого недостойных? Вовсе нет. Ибо единственная причина, почему она смогла подняться к вам, на облака, в том, что её сюда подняли, точно горб, который горбун невольно поднимает на гору.
Нам сообщают, что господин Сима потратил немалую денежную сумму на всевозможные эликсиры для культивации. Вы удивлены? Разумеется. Столь одарённому воину они совершенно ни к чему. Сделать это его заставила Лу Синь. Она же вынудила его потратить своё драгоценное время, чтобы он помогал ей в её тре нировках — в тот самый момент, когда ему нужно было готовиться к экзамену! Кто знает, дорогие читатели, если бы господин Сима был хотя бы немного менее талантлив, могла произойти трагедия…
Казалось бы, после этого пиявка должна была вдоволь насытится кровью, но нет, НЕТ! Эти создания не знают меры. Теперь она посещает обитель господина Сима каждый день. Она заставляет его провожать себя до своей норы. Она не знает меры и, видимо, никогда не узнает. Она разрушает жизнь юного господина Сима. Разрушает его репутацию! Многие известные люди — не будем называть имён, — с радостью предложили бы ему свою дружбу, но не могут этого сделать, ибо хорошее воспитание заставляет их чураться пиявки.
Печальное зрелище, дорогие читатели!
Поистине, эта история — наглядный пример того, к чему приводит благородство…
Сима Фэй молча перевернул страницу, и когда статья плавно перешла в рекламу очищающего средства для меча, положил газету на парапет, посмотрел на шумный лес, вид на который простирался с его балкона, и серьёзно задумался.
На первый взгляд история повторяла слухи, которые распространялись про него и Лу Инь во время экзамена; и тем не менее всё это было немного странно. Почему она появилась именно сейчас? Почему автор даже не попытался разобраться? Впрочем, нет, он был журналистом, так что в этом не было ничего необычного, но зачем он так сильно пытался очернить Лу Инь? Представить её в дурном свете? У него получилось. История так сильно отличалась от реального положения вещей, что иной раз во время чтения Сима Фэй забывался и начинал испытывать негодование в отношении этой «Лу Синь», которая так нахально смеет пользоваться его щедростью.
Что же подумают другие люди? Газета была довольно популярной. Уже сейчас об этом, верно, судачила вся секта. Теперь у Лу Инь появится репутация пиявки, которая отравляет жизнь «благородного господина Сима Фея».
И что при этом почувствует сама девушка? Последний вопрос вызывал у Сима Фэя наибольшую тревогу.
Он бросил газету в мусорку, которая стояла внизу на краю дворика (точно в цель, трёхочковый), и решил немедленно её проведать.
Хотя стоп. Если он сделает это прямо сейчас, то рискует привлечь чрезмерное внимание.
С другой стороны, Лу Инь в данный момент была совсем одна перед лицом негодующей толпы, в которой стремительно разгорались белые искры праведного гнева…
Сима Фэй раздражённо цокнул языком и
