и красными рюшечками — и все! Причем такого развратного корсета у меня не было — некуда мне было его носить, да и, несмотря на всю свою ведьминскую смелось, я бы не решилась его приобрести. И нет, я не забыла про юбку или платье — их не было.
Корсет, окинув меня придирчивым взглядом, выдала мне Главная. Осталось только срезать бирку модного дома. И когда я спросила, зачем мне надевать ЭТО на ритуал, она только улыбнулась, сверкнула глазами и сказала, что так моя инициация точно пройдет сегодня и ничто ей не помешает, даже мои тараканы в голове.
Я оценила свободное пространство напротив сердца. Ну да, воткнуть кинжал точно ничего не помешает, но при чем тут мои тараканы? И чем моей инициации могла помешать юбка?
Я закуталась в теплый плащ и вышла из беседки. Вокруг было тихо и на удивление тепло, в плаще было даже жарко. Я заметила это еще в беседке. В наступивших сумерках увидела, что нахожусь на небольшой уютной поляне, вокруг которой плотной стеной стоят деревья. Их стволы мягко светились. И чем темнее становилось в лесу, тем отчетливее становился этот свет. Красиво…
Но где же ведьмы, пентаграмма и все такое?!
На небе взошла луна, и я внезапно услышала чей-то пробирающий до костей рев, а потом хруст веток, будто ко мне ломилось если не стадо оленей, то один большой ужаленный в очень неприличное место великан.
А потом я увидела ее…
Огромную черную свитую словно из теней фигуру, за спиной которой развевался такой же черный теневой плащ. Светлые были только белки глаз. Чудовище обшарило поляну диким взглядом и пристально уставилось на меня.
— Стелла? — пророкотало оно.
— Мама, — только и смогла пискнуть я, надеясь, что это шалят мои тараканы, и существо мне только мерещится.
— Я не мама, — нахмурилось оно.
— Папа? — вырвалось у меня вместе с нервным смешком.
— Стелла, ты чего? Тебя тут обижали?
Я вспомнила, как бессовестно продрыхла целый день, набираясь сил для ритуала с ведьмами, которых, похоже, съело это чудовище, и всхлипнула:
— А где ведьмы?
— Какие ведьмы?
— Которых ты съело.
— Чего?! — От его рева я икнула. — Стелла, это я — Керт!
Сказанное дошло до моего тихо паникующего сознания не сразу.
— Кто?
— Керт! — оглядел себя и озадаченно потер лоб. — Н-да, я и не заметил, как принял вторую ипостась.
— Что?
Фигура чудовища внезапно будто подернулась дымкой, а потом передо мной и в самом деле предстал Керт. В руке он сжимал посох, который при виде меня тут же отщелкал костяшками какой-то задорный мотивчик и выставил вперед указательный когтистый палец. Мол, я, конечно, классный, но и ты, ведьма, ничего так, я б с тобой замутил!
Наверное, именно этот финт, да еще фиолетовая бабочка, заставили меня поверить в реальность происходящего и не бухнуться в обморок.
— Это моя вторая форма. Это я ночью прошел инициацию, и это я принц. Слышишь?!
— Ты?! Но… — я усиленно пыталась собраться с мыслями. — Главная ведь должна была это знать, — пришла я хоть к чему-то. — Почему же она мне ничего не сказала и согласилась на инициацию через смерть? Я же ей сказала, что тебя лю… Кхм. То есть что вариант с принцем мне не подходит.
— Знаешь, кто твоя Главная?! — зло рыкнул парень. — А ты?! Кто после такого решения ты?!
— К-какого…
— Да ты же, ничего толком не узнав, кинулась инициироваться через смерть! Разве это нормально?!
— Да что ты понимаешь?! — возмутилась я. — Знаешь, как больно, когда… когда… — Я всхлипнула и Керт сделал ко мне шаг.
Я шарахнулась назад, наступила на слишком длинную полу плаща и чуть не упала. Но удержалась. Плащ, правда, потеряла — он упал к моим ногам.
Спешивший ко мне Керт замер на полушаге. Сглотнул, разглядывая меня, с трудом отвел глаза и странным взглядом как-то по-новому оглядел поляну, внезапно засветившийся ковер из мелких беленьких цветочков и задумчиво произнес:
— Так говоришь, это Главная тебя сюда привела?
И сделал ко мне маленький шажок. Я — от него.
— Д-да. Спать уложила и сказала, что инициация точно будет сегодня. Как раз под светом матери-луны, когда лучше всего инициироваться…
— Какая… мудрая женщина, — почему-то резко поменял свое мнение о Главной Керт, медленно наступая на меня.
— Еще и на мои тараканы жаловалась, — нервно наябедничала я, продолжая пятиться и потихоньку осознавать, что, похоже, круга ведьм сегодня ждать не стоит.
— О да, твои тараканы иногда поражают своей упитанностью, — согласился с ней Керт. — Но я готов мириться и с ними тоже.
Я замерла и нахмурилась:
— Не поняла. Ты что, считаешь, что у меня много недостатков?
В этот момент где-то в лесу раздался крик. Кажется, звали Керта.
Воспользовавшись тем, что я отвлеклась, некромант в одно мгновение оказался рядом и заключил меня в объятия:
— Не волнуйся. Это Лант. Лесовик, похоже дал добро пройти через лес только мне. Но и его он обидеть не должен.
И смотрел некромант мне в глаза так, будто говорил совсем о другом. А потом замолк, и я словно провалилась в темный омут его глаз. А потом ощутила, что теперь он не просто Керт, а словно часть меня, а еще я ощутила его эмоции и чуть не задохнулась от понимания, что он ко мне испытывает.
— Стелла ван Соль, я тебя люблю. Люблю все твои недостатки, обожаю достоинства и жить не могу без твоих зеленых колдовских глаз, — добил он меня, озвучив их вслух.
Я закусила губу, не в силах поверить, что это происходит со мной. Что там говорила Главная? Инициации сегодня быть? Ой, быть… Мы, ведьмы, ведь что? Если решили, что любим, значит или отдаем себя полностью, без остатка, или вырываем эту любовь из сердца… да хоть бы и вместе с сердцем. А если нас так сильно любят в ответ…
Я обвила шею Керта руками и прошептала ему в губы:
— Я тоже тебя люблю. Сильно-сильно.
— Я знаю, — внезапно ответил он и поцеловал.
«Что значит он знает?!» — захотелось возмутиться. Вот же, вредный некромантище!
Но под напором нежности парня я обо всем забыла. Остались только его горячие губы, жадные руки и жаркий шепот, заставляющий краснеть и сгорать в пламени нашей страсти.
Глава 28. Забывчивые и нерешительные ведьмы…
Главная ведьма Академии ведьмовства и ведьмачества
— Ты смотр-р-ри, как р-р-роща разр-р-рослась! — захлопал крыльями от удивления ворон на плече Главной.
— Да, Стелла — сильная ведьма, и ее дар в руках сильного некроманта раскрылся очень ярко, —
