великодушно позволил Контику совершить подвиг. На стабилизацию энергоинформационного поля де Спеле понадобилось всего пять секунд, а потом Рене, оставаясь невидимым, подстраховал нашего героя-драконоборца. А пещерного обитателя Старейший, разумеется, воскресил. Зачем же губить невинную тварь? В дело Ключа она оказалась замешанной лишь постольку, поскольку проглотила сей предмет. Лет этак за сто до этого сражения одна из собирательниц съедобных водорослей извлекла золотой диск из озерной грязи. Вождь племени велел перековать его в традиционный браслет или на худой конец, просверлить в нем дыру для ношения в ожерелье. Но диск менять форму не пожелал. Тогда жрецы привязали несговорчивую штуковину к туше жертвенного оленя. Ящер съел жертву, и Ключ нашел убежище в обширном желудке, в компании всяческих камней, служащих для перетирания пищи. Дабы не возвращаться более к судьбе реликта мезозойской эры, скажу, что еще сотню лет динозавр был на содержании у племени. Ведь де Спеле никак не наказал поклонников пресмыкающегося. Они покушались всего-навсего на плоть, но не на душу. Но потом в долину пробилась экспедиция работорговцев… И когда проголодавшийся ящер выполз наружу, то осталось ему только оплакать своих щедрых жертвователей да тщетно обшарить пожарище. Погоревав, он возобновил охоту на бегемотов. Так и живет он до сей поры, хотя его существование несколько осложняют ученые, охотники за динозаврами.
* * *
Итак, Контанель уже успокаивался, Де Спеле отпустил его и бодро заявил:
— А, давай-ка мы разожжем костер! Самый простой, обычный костер, во-он из той валежины.
Орудуя шпагой, словно тесаком, он нарубил дров. На месте фиолетового и лилового чародейских костров разгорелось обычное желто-оранжевое пламя. Потом подозвали невидаль с дамами. Да, коллега, вы правы, летали они не на драконе, грузоподъемность Белобрюха невелика, и тысячи километров он не одолел бы. А невидаль, или как определили бы нынче, глайдер или флаер, управлялась никакими не кнопками, а биотоками де Спеле. Кстати, Срединный очень любил этот немудреный транспорт за добрый нрав и мягкий юмор и гонял на нем по всей планете, словно рокер на своей «Yamaha», и неудивительно, что описание изображения этой «невидали» встречается в хрониках, дневниках, летописях и прочих свидетельствах того времени.
Так вот, костер разгорелся, на огонек даже пришел почтенный Дебдорой с любезным приглашением переночевать и уютном домике. Но де Спеле встретил демона очень сдержанно, и мышеголовый покорно удалился.
Вообще, Срединный отчего-то впал в раздраженное расположение духа, не присоединился к ужину, добытому из флаера, сотворил два шатра со всеми удобства и тотчас после еды разогнал компанию спать. Подождав, пока уснет Контанель, сам исчез.
Де Спеле поспешил к себе домой, в пещеру, которую так и не смогли обнаружить адские ищейки. Но перенесся он отнюдь не в уже описанный мною роскошный дворец, ибо обозвав всю его роскошь «барахлом», он, хотя бы из последовательности, вынужден был от всего этого барахла отказаться. Но, он все же пожалел хлопоты Старейшего, и кое на какие уступки пошел. Теперь жилище состояло всего-навсего из трех комнат и содержало вполне достаточно оборудования для комфортабельного проживания Срединного. Апартаменты Старейшего я описывать не буду, ибо нет у меня соответствующих терминов.
Итак, де Спеле, во-первых, желал столь ответственные часы быть неподалеку от своего друга, а во-вторых, хотел спать. Потребность во сне — печать человеческого происхождения, и Старейший не хотел, да и не мог ее снять. Вообще, человеческий сон — штука загадочная и небезопасная. Джинния Рубиновых скал, разделившая лишь один сон де Спеле, безнадежно обезумела.
Наиболее полноценным был сон в облике, максимально приближенным к человеческому, следовательно, наиболее уязвимому, и за две недели путешествия де Спеле не мог толком выспаться, решаясь лишь на сторожевую дрему. В местах относительно безопасных — в домишке Дебдороя и в черной карете — едва Срединный засыпал по-человечески, как непременно затевали приключения его спутники. Ну, а в Оленьей долине он в призрачном виде спасался в камне, ибо избегал посягательств влюбленной Матильды. Он чувствовал, что сия решительная особа собиралась презреть условности Срединного мира. Честно говоря, дочерний статус для девы поспешно изобрел он сам, надеюсь остудить ее страстный пыл. Понимаете, де Спеле, выступая в роли призрака в трактире своего имени, мог допустить безобидные шалости, кстати, хорошо оплачиваемые, но сделался, как вы заметили, очень строг к Матильде-компаньонке. Благородный кавалер понимал, что доблестная и самоотверженная дева ему все же не пара, не создана она для срединной жизни. А, если сбудутся некие заветные мечты де Спеле, то домовитую хлопотунью, очень земную женщину, стань она его подругой, поджидает слишком нечеловеческая и неземная судьба.
Итак, де Спеле прибыл в свое жилище и, даже не приняв ванны, лишь переодевшись в любимую сорочку с розочками (дар некой волоокой дамы из некоего сераля), нырнул в постель. Само собой, в спальне было тепло, постель согрета, вот уже свет померк, но тщетно призывал Рене постылое, но необходимое забытье. Он вертелся так и этак, укладывался и перекладывался, замирал и расслаблялся, но увы! — слишком многое произошло накануне слишком многое (как надеялся де Спеле) должно было произойти в ближайшие часы. И почти ничего не зависело от самого Рене, его судьбу решит другой, нет, другие — племя Старейшего.
Что тягостнее беспомощности, невозможности распорядиться своей судьбой? Ну, такова участь всех… Даже Старейшего. Слишком тесно связаны судьбы, не только в подлунном мире. Ведь разве Рене сам решил свою судьбу, когда пришел в пещеру Ленивого Дракона? Нет, это Старейший позвал его единственного, пожелавшего поговорить с чудищем, понять его. Ну, и кто вложил это желание? Наследственность? Воспитание? И вот уже в судьбу самого Старейшего вмешался Рене — ведь без него затворник мог медленно угаснуть, не дождавшись помощи. Казалось, в свое время Старейший сам решил остаться на Земле, когда ее покидало племя ящеров, но и это решение не было свободным: Старейший был сотворен, как бог Земли, и не мог ее так просто бросить. А кто создал народ ящеров? По чьему велению или по игре природы сто миллионов лет тому назад группа мирных травоядных внезапно обрела могущество, бессмертие, способность мыслить? Загадки, господа просто-таки, вселенские загадки…
А в какое сплетение судеб впутался сам Рене пять лет назад! И сколько нитей сам завязал узлами, сколько узлов распутал… Да, вот уже пять лет продолжается история с Цепью. В такой же день позднего лета друзья подошли к очередной преграде, но преграда оказалось нерядовой.
— Все, дальше я бессилен, — сказал Старейший, подбирая под себя хвост. — Человечья суть опять мешает, — пробормотал де Спеле. — Отказаться от нее окончательно? Но, быть может, тогда я не смогу понимать людей, а нынче Земля — планета людей. И потому прежде я
