ты всё равно не сказала ничего.
Я опустила взгляд на наши сцепленные руки.
— Это было не лучшее время. Мы все были так счастливы, а потом Роттингем предложил Ли стать его ассистентом, и я просто потерялась во всех этих празднованиях. Плюс, мне нужно было что-то такое, как это, — я кивнула на голограмму, — чтобы быть уверенной на сто процентов.
Мы снова посмотрели на схему школы.
— Сэм, это то, что ты видишь в своём разуме, когда используешь свои силы?
— Да, именно это. Круто, правда?
— Удивительно, — произношу я, заметив нечеткий участок на плане, помеченный как ЧЕРДАК. Это единственное место на голограмме, которое выглядит расплывчато. Я несколько раз моргаю, но изображение не проясняется, и я указываю на него. — Эй, почему этот участок такой мутный?
Сэм прищуривается, разглядывая голограмму.
— Хм. Странно. Хотя не особо удивительно. Как бы я ни хотела быть безупречной с компьютерами — я не такая. Наша база данных Тельцов зависит от Мунстарк и их способности учиться, понимать и запоминать информацию. Иногда данные приходят не совсем чёткими. И, Рен, то, что мы делаем, — она поднимает наши сцепленные руки, — это совершенно новое. Мунстарк вообще не должны усиливать друг друга. Никогда.
— Я мутант? — тихо спрашиваю я. Я не чувствую себя мутантом. На самом деле, я ощущаю силу, но всё это так ново для меня, что слова Сэм словно бальзам на мои измотанные нервы.
— Нет! Ты чудо, — Сэм строго поправляет меня. Затем она улыбается, буквально прыгая от восторга. Если бы она была Грейс Келли, она бы уже прыснула от смеха. — Это невероятно! Мы должны рассказать Дину Роттингему!
Я морщусь.
— Страшный Роттингем? Не знаю, Сэм.
— Да, он, без сомнения, наблюдал за тобой, но он наш декан и входит в Лунный Совет, — её глаза расширяются. — Может, это как раз то! Может, он знает, что в твоей силе есть что-то особенное, и поэтому он так странно себя ведёт.
— Возможно, — бормочу я, всё ещё сомневаясь, хотя понимаю её логику.
— Ооо! Интересно, получу ли я какие-то дополнительные баллы за то, что помогла тебе это выяснить.
— Тебе нужны дополнительные баллы? Нам даже не ставят оценки.
— Знаю, но мне нравится зарабатывать их. — Сэм бросает последний тоскливый взгляд на голограмму, прежде чем отпустить мою руку и броситься за джинсами и футболкой с надписью «Я НЕ СТРАННАЯ, Я ЛИМИТИРОВАННОЕ ИЗДАНИЕ». Она мечется по комнате, натягивая одежду, одновременно чистя зубы и расчесывая волосы, и засыпает меня вопросами: — Так ты ощущаешь силу как тепло?
— Да.
— С того момента, как ступила на остров?
— Вообще-то я почувствовала это, когда проходила через маскирующий купол.
Сэм кивает, сплёвывает зубную пасту, поласкает рот и спрашивает:
— Ты ощущаешь это каждый раз, когда кто-то использует свою магию?
Я качаю головой.
— Нет. Да. Точно не знаю. Последний месяц я старалась игнорировать это, думая, что все это чувствуют.
— Это точно не то, что чувствуют другие. — Сэм щёлкает своим поясом с сумкой. — О, боже, Рен, Стихия всё это время пыталась дать понять тебе, что твоя сила особенная!
Я замираю от удивления.
— Я даже не подумала об этом!
— Но это логично. Пойдём, нам нужно всё это рассказать Дину Роттингему. — Сэм оборачивается ко мне у двери. — Что?
— Сэм, у меня всё ещё плохое предчувствие насчёт Роттингема.
— Послушай, я знаю, это всё ново и даже страшно, но то, что ты только что сделала — это очень важно. Роттингем — не самый приятный человек, но его работа — направлять нас в будущее. Мы должны рассказать ему, Рен. Это правильно.
— Я думаю, он уже знает, — говорю я.
— Что ты имеешь в виду?
— Вчера, когда это произошло.
— Ты имеешь в виду, когда твоя сила позволила Лили успокоить весь стадион, — добавляет Сэм.
— Да, именно это. Роттингем знал. Он смотрел прямо на меня — прямо на меня. Он даже не взглянул на тебя, Ли, Руби или Лили. Он не посмотрел на группу Люка, хотя они были ближе к нему. Он просто встретился со мной взглядом и улыбнулся.
Сэм смеётся, открывает дверь и толкает меня наружу.
— Конечно, он улыбнулся тебе. Ты невероятно сильная! Это только подтверждает, что то, что мы считали его странным поведением, на самом деле было признанием твоей растущей магии. Всё будет хорошо. Вот увидишь. Теперь, когда мы поняли твою силу, ты сможешь начать её тренировать и контролировать.
Она почти танцует рядом со мной, пока мы выходим из Зала Тельца и направляемся к дворику Перекрёстка.
Я на самом деле не слушаю Сэм. Я рада, что она в восторге. Облегчение от того, что я поняла свою силу, уже ощущается, но я не могу избавиться от тяжёлого чувства в животе, которое тянет меня вниз и не даёт мне разделить её радость. И я не могу выбросить из головы ухмылку декана, напоминающую улыбку Чеширского кота.
Ещё слишком рано, и единственное существо, которое мы видим, — это Воздушная Стихия, медленно плывущая к Залу Водолея. Когда она проходит мимо нас, я улыбаюсь ей и говорю:
— Доброе утро.
Шафрановые цвета в её плаще красиво закручиваются, и она кивает в ответ.
Сэм бросает на меня подозрительные взгляды, и, когда Стихия оказывается вне слышимости, она говорит:
— Стихии обычно так не делают.
— Что не делают?
— Не отвечают студентам… — Она замолкает и добавляет: — Если честно, я никогда не слышала, чтобы кто-то сказал им доброе утро или даже просто поздоровался.
Я пожимаю плечами.
— Просто вежливость.
— Ага, конечно.
Я игнорирую её полусаркастический ответ, и мы молча поднимаемся по широким закруглённым лестницам в главное здание кампуса, минуя второй этаж, к самому верхнему, где находятся кабинеты профессоров. Кабинет Дина Роттингема выходит на переднюю часть школы с великолепным видом на пристань и пляж. Наши шаги эхом отдаются в пустом коридоре, когда мы проходим мимо закрытых дверей к кабинету декана,
