Но не достаточно быстро.
Тяга Штормов слишком сильна, и они засасывают нас в свои беспощадные воронки.
— Схватиться за руки, — кричит Вейн. — Чем мы тяжелее, тем сложнее нас засосать.
Солана хватает его руку первой, и я цепляюсь за нее, мои ноги отрываются от земли, когда Штормы, ревя, подступают ближе.
— Тяни сильнее, — кричит Солана, и наша группа устремляется вперед, шаг за мучительным шагом, пока мои ноги не касаются земли.
— Брось мне свой шип ветра, — кричит Астон, и Вейн замахивается, чтобы бросить его.
Астон отпускает нас, чтобы поймать его, и без его веса, нас засасывает обратно в Шторм.
— Держитесь, — говорит Астон, одной рукой хватаясь за дерево, а второй прицеливаясь шипом.
Оружие — сгусток боли, и Астон швыряет его прямо в грудь Шторма.
Желтоватый пар утекает от трубы, и Шторм, ревя, распутывается.
— Это наш сигнал, — кричит Астон, хватая Вейна за руку.
— Не без этого, — говорит Вейн, приказывая шипу ветра вернуться.
Я не уверена, повинуется ли он, но тот ныряет к его руке, когда Астон перехватывает его.
Воздух пытается задержать меня и Солану, но мы синхронизируем наши шаги и проталкиваемся, падая, когда пересекаем границу круга.
— Сюда, — приказывает Астон, и мы ползем туда, где они нашли убежище за группой валунов.
Ни один из Штормов не нарушает ряд, чтобы последовать за нами.
— Как я и думал, — говорит Астон. — Райден приказал, чтобы они сосредоточились на сражении. Мы можем здесь немного передохнуть, прежде чем отправимся дальше.
Вейд подползает ко мне поближе и берет меня за руки, ища кровь.
— Я в порядке, — обещаю я. — Ничего серьезного.
Он выглядит также в порядке. Несколько порезов и царапин на лице, но ничего достаточно глубокого, чтобы остался шрам.
— Как твоя лодыжка? — Спрашиваю я Солану.
Она несколько раз осматривает ногу:
— Я не замедлю вас.
— Я не боюсь по поводу этого, — говорю ей. Я вполне уверена, что должна ей свою жизнь. — Как ты услышала тот первый шип ветра? Я бы его никогда не увидела, если бы ты меня не схватила.
Она обхватывает себя руками:
— Мои ощущения теперь сильнее, когда я несу разрушенные порывы.
Я пытаюсь не дрожать, но мысль о том, чтобы быть наполненной испорченными ветрами…
— Да, знаю, это жутко, — бормочет она.
— Я не думаю, что «жутко» правильное слово, — говорю я ей. — Больше как… неудобно.
— Так ты больше не чувствуешь отвращения к силе боли? — Спрашивает Астон.
Я понимаю, что нет.
— То, как она использует силу, кажется, не беспокоит небо. Почему я должна чувствовать какое-то различие?
— Да, но ты понимаешь, что она не могла бы так использовать силу, если бы другие ей не злоупотребляли? — Напоминает мне Астон.
— Так она управляет очень сложной ситуацией, — говорит Вейн, но его голос звучит отвлеченно.
Я следую за его взглядом и вижу, что он смотрит на серое здание у остроконечной скалы.
— Я насчитываю на парковке около двенадцати автомобилей, — бормочет он. — Поэтому я предполагаю, что это означает, что так около пятидесяти человек.
— Я думаю, ты преувеличиваешь, — говорит ему Астон. — Мне здание кажется почти пустым.
— «Почти пустое» это не то же самое, что «пустое», — напоминает Вейн.
— Так и есть, — соглашается Астон. — Поздравляю, этот тот момент, когда тебе придется довольствоваться ответами «достаточно хорошо». Оттенки серого. Необходимое зло. То, чему мы позволяем произойти.
Он указывает на поле битвы, которое мы только что покинули, и с этой высокой точки все выглядит намного холоднее. Бури борются с Буреносцами с помощью ветрорезов, таким образом, им не приходится применять никаких ветров. И у каждого воюющего Буреносца есть по два наблюдателя, готовых броситься в бой в качестве подкрепления, если другие упадут или устанут.
— Где моя мать? — Спрашиваю я, понимая, что не вижу ее.
— Она сказала, что найдет возвышенность и будет посылать отчеты о том, что происходит. Сомневаюсь, что от нее будет много помощи, так как ты уже сделала ее бесполезной, благодаря той драматической травме плеча.
— Возвышенность, — повторяю я, снова проверяя местность. — Прямо сейчас мы находимся на самой высокой точке, не так ли? Кроме обрыва, где ждет Райден? И ее здесь нет, не так ли?
— О, замечательно, — ворчит Вейн. — Как думаете, какое соглашение она заключит с Райденом, на сей раз? Передаст нас четверых… возможно, со взбитыми сливками и вишенкой на верхушке?
— Не могу поверить, что она настолько глупа, — говорит Астон.
Я закатываю глаза:
— Очевидно, ты не знаешь мою мать.
— На самом деле мы с ней гораздо ближе, чем ты думаешь. Каждый раз, когда я поглощаю ее боль, я лучше понимаю ее… но это не то, что я имел в виду, когда сказал, что она глупа. Она очень хорошо знает, что я пригрозил ей тем же, чем и Райден. Я знаю, какой порыв она защищает. И я знаю, какая команда его разрушит.
— Нет, — шепчу я, когда все во мне леденеет.
— О, думаю, ты знаешь, что я могу это сделать. Я как грозовая туча. Я могу выглядеть мягким и пушистым. Но подойди ближе, и я вырву сердце прямо из твоей груди.
— Никто не будет ни из кого вырывать сердце, — говорит ему Вейн, — за исключением сердца Райдена. Или Ареллы… если она на самом деле заключает еще одну сделку. И если ты сделаешь что-нибудь, что причинит Одри боль — или песни ее отца — то я покажу тебе, насколько жестоким может быть Западный.
— Хорошо, — заявляет Астон. — Придержи эту тьму. Она тебе понадобится, когда мы доберемся до Райдена.
— Кстати говоря, — влезает Солана, — разве мы не должны работать над этим? Штормы приближаются к Бурям.
— Я надеялся, что твой малыш Западный может вернуться с небольшим подкреплением, прежде чем мы приступим, — говорит Астон.
Я рассчитывал на то же самое. Но неважно, как далеко я протягиваю чувства, я не могу ощутить ветры.
— Во мне пять порывов, — предлагает Солана. — Три Южных, один Северный и один Восточный… плюс два разрушенных ветра, которые я поймала.
— И у меня в том шипе ветра четыре порыва, — добавляет Вейн. — И у меня есть Западный щит.
— Все еще не достаточно для того, что я задумал, — говорит Астон. — Мы просто будем импровизировать.
— Что если мы… — Солана замолкает и закрывает глаза. — Думаю, что знаю команду, которая скроет наши фигуры, когда мы будем двигаться… я просто должна продумать все, чтобы удостовериться в правильности.
Она берет меня за руки и смотрит в глаза.
Мне требуется секунда, чтобы понять, что она проверяет свои мотивы.
