Глава 23
ДЖЕК
Пока мы шли по лестнице, Талия не выпускала мою руку. Не знаю: то ли она нервничала по поводу обеда с моими предками (кстати, мы редко собираемся за обедом всей семьей), то ли в ее время парни должны были держать девчонок за руку, словно те не могли самостоятельно двигаться. Но в общем-то, мне было приятно ощущать ее руку. Вот только когда отец это увидит, у него будет другое мнение.
«Прилипала», — скажет он.
Так он всегда говорил про Амбер.
Но если это старинные правила вежливости, тогда я не возражаю. И все же перед кухней я просто взял Талию за руку и стиснул ей пальцы. Она стиснула мои.
— Все будет о'кей, — шепнул я.
— Хотелось бы и мне так думать.
Мы вошли в кухню. Отец сидел в костюме и при галстуке. Это его обычная одежда, и даже странно, что мне захотелось его обнять, как я делал это, когда мне было года три и он откуда-то возвращался. Тогда я бросался ему навстречу и кричал: «Папа вернулся!»
Я не бросился к нему, не обнял. Вместо этого я сказал:
— Папа, познакомься, это Талия — девушка, которую я встретил в Европе. Она гостит у нас.
— Рад познакомиться, Талия. Садитесь.
Едва она села, отец повернулся ко мне:
— Джек, это даже хорошо, что ты вернулся раньше. Эд Кемпбелл несколько раз говорил мне, что ему в офис нужен стажер на лето.
Я разрывался между двумя полюсами, и на каждом было раздражение. Если бы отец высказал свое недовольство насчет Талии. Но нет, он предпочел ее полностью игнорировать. И перспектива торчания в офисе меня тоже не вдохновляла. Он со мной даже не поздоровался, а сразу начал превращать меня в свое второе «я».
Я знал, кто такой Эд Кемпбелл. Отцовский приятель по гольф-клубу. «Стажер на лето». Это означало, что я буду приставкой к ксероксу и мальчиком для хождения за кофе. И все это, по мнению отца, должно привить мне «вкус к бизнесу». К тому же эта скукотень всегда придает вес, когда поступаешь в приличный колледж. А отец спал и видел, что из нынешнего я уйду, поскольку это «несерьезно». Талия считала, что я должен прямо сказать родителям о своих интересах. Но она не знает, каково быть обыкновенным человеком, а не принцем.
— Пап, меня что-то туда не тянет. У меня на лето были другие планы.
— Вечеринки до полуночи и пляжи днем?
— Совсем не это.
Но даже если и это, что тут плохого? Мне семнадцать лет, и мне еще всю жизнь придется работать.
— Прекрасно. Тогда я позвоню Эду и скажу, что с понедельника ты начнешь.
Сегодня четверг. Надо бы радоваться, что у меня до каторги остается целых три дня. Но ведь Талия остановилась у нас всего на неделю.
Отец завел вдохновенную речь о блистательных перспективах, которые открываются передо мной, о том, что очень полезно начинать бизнес с самых низов... и так далее. По-моему, из всех присутствующих он один и был вдохновлен этими «блистательными перспективами».
— Простите, мистер О'Нейл, — перебила его Талия. — Мне кажется, Джек пытался вам объяснить, что речь идет не о праздном времяпрепровождении, а о работе, которая интересует его больше, нежели предлагаемая вами.
— Что-что?
Это обычный папочкин прием. Прелюдия к дальнейшим словам о том, что его решения не обсуждаются.
— Милая девушка, по-моему, я не спрашивал...
— Талия права, — вмешался я. — Я собирался разместить в ближайших магазинах объявления, что ищу какую-нибудь работу по саду. Это... начальная стадия моего бизнеса.
— Работу по саду? — засмеялся отец.— Джек, тебе давно уже не восемь лет, и мы — не семья бедняков. Летняя стажировка очень благоприятно повлияет на твое поступление в колледж, о котором мы говорили.
«О котором ты прожужжал мне все уши»,— мысленно добавил я.
— Но мне нравится возиться с растениями. Что в этом плохого?
— Слушай, это настолько смехотворно, что даже обсуждать не хочу. Может, ты еще пойдешь цветами торговать? Или грунтом и удобрениями?
Мама подняла блюдо с вареной стручковой фасолью.
— Фасоли хочешь? — спросила она.
Я покачал головой. Тогда она сказала:
— Довольно о работе. Джек, ты лучше расскажи нам о своем путешествии.
Не дождавшись, она вдруг заговорила сама. Она помнила весь маршрут, начиная с самого первого дня и самого первого музея. Я отвечал, стараясь не употреблять словечек вроде «скукотень» и «полный отстой». Мы говорили и смеялись, будто все шло замечательно. Но я-то знал, что это — спектакль. И финал спектакля мне был известен.
— Ну, так я позвоню Эду и скажу, что с понедельника ты приступаешь к работе, — резюмировал отец, когда я закончил «отчет о путешествии».
— Все, как я и говорил Талии. Ты не захочешь меня слушать.
— Стало быть, это идея Талии? — спросил отец.
— Да... то есть... нет. Работа по саду — это моя идея. А Талия предложила рассказать тебе о том, чем я действительно хочу заниматься.
— Мы с отцом желаем тебе только добра, — сказала мать. — А для серьезного колледжа...
— Я не хочу идти в тот колледж, будь он хоть трижды серьезный!
Мать на несколько секунд умолкла, затем обратилась к Талии:
— Талия, раз ты выросла в Европе, думаю, ты бывала во многих музеях. Какой из них твой самый любимый?
— Мам, я уже поела. Я пойду к себе? — голосом пай-девочки спросила Мерилл.
— Конечно, дорогая. Иди... Талия, так какой из музеев...
— Мама, нельзя поменять тему разговора и считать, что проблема решена.
Мать растерянно глядела на миску с рисом, словно решала, не заговорить ли опять о чем-то постороннем. Наконец она уставилась прямо на меня.
— Джек, я не просто так поменяла тему разговора. Это помогает мне отключиться от печального факта.
— Это какого?
— От печального факта, что мой сын, которого я произвела на свет и вырастила, совершенно равнодушен к нашим пожеланиям и не уважает...
— Это не так, — перебила ее Талия.
Теперь оба моих родителя метали молнии в принцессу, но Талия не дрогнула.
— Я знакома с Джеком всего неделю, но уже могу сказать, как много значит для него ваше мнение. Когда мы путешествовали по Европе, он постоянно думал и говорил о вас.
Спасибо, принцесса, что изобразила меня лучше, чем я есть на самом деле.
— Милая девушка, я очень сомневаюсь, что наш семейный разговор имеет хотя бы малейшее отношение к вам, — сказал отец.
— Не сочтите это вмешательством в ваши семейные дела. Но, будучи иностранкой, некоторые вещи я вижу яснее, поскольку на меня не влияют устоявшиеся мнения. Знайте же, что Джек очень уважает ваше мнение. Он жаждет вашего одобрения. Но он чувствует: единственный способ добиться вашего одобрения — это отринуть свою истинную природу и делать именно то, что вы хотите.
