я одарила крайне предприимчивую нейсу?
Ρодерик лишь мягко улыбнулся в ответ и отрицательно качнул головой, отвечая сразу на оба вопроса. А я снова вспомнила ощущение полёта — уже не падения, гладкую тёплую шерсть под ладонями, тревогу в его мысленном голосе, слова, которыми он пытался меня успокоить… А потом — портал и заботливо протянутую ладонь. Мелочь, но при воспоминании об этом в груди разливалось странное приятное тепло. В чём бы архимаг не подозревал меня, как бы не действовал на нервы, но, кажется, сегодня он беспокоился по — настоящему. И так хотелось верить, что он действительно защитит, не позволит случиться ничему плохому…
Я почти подалась вперёд, к нему, но тут же опомнилась и тряхнула головой. Совсем нервы расшалились. У меня всего несколько дней в запасе, чтобы найти для Эрьки живую воду, а я тут размечталась о любви и ласке! И то, что меня сегодня чуть не убили, не оправдание. Вначале дело, а потом… а потом Ρодерик сам не пожелает меня видеть, если узнает. Вернее, когда узнает. Значит, и начинать незачем. Всё было так, но отчего-то в груди тоскливо заныло. Отступила на полшага и, не глядя ему в глаза, проговорила:
— Я хочу побыть одна. Слишком уж щедрым на события оказался этот день…
— Понимаю, — прозвучало в ответ. — Если хотите, вас проводят в соляную пещеру. Её успокаивающее действие вы сегодня уже ощутили.
— Хочу, — торопливо согласилась я, хватаясь за возможность уйти подальше от архимага.
Слишком странно я на него сегодня реагировала и мне это не нравилось. А разбираться в причинах столь явной эмоциональной нестабильности в присутствии самого дея Родерика совсем не хотелось. И вообще я, помнится, собиралась держаться от него подальше? Вот и нечего отказываться от хорошего плана!
Старинный и величественный Норхельт, столица Монтариуса, поражал красотой. Засыпанные разноцветной листвой дорожки в парках так и манили пробежаться, как в детстве, с весёлым смехом расшвыривая ногами опавшие листья. Над городом плыл аромат жареных каштанов, пряного чая с молоком, спелого винограда и пряников с корицей и имбирём. Город готовился к празднику Урожая, наряжался во все оттенки медового, малинового и шафранового, умывался густыми утренними туманами, а окружающие его леса переливались золотом и багрянцем на фоне заснеженных вершин.
Но сегодня мне было не до любования красотами столицы. Я отказалась от прогулки, сославшись на неважное самочувствие, и теперь, кипя от злости, быстро, на грани приличия, шла по коридорам малого королевского дворца прямиком к рабочему кабинету дея Родерика, точно зная: он на месте. Побывала там накануне и еще не успела забыть дорогу, так что в провожатых не нуждалась. А ведь так хорошо всё складывалось…
После событий в Иггле и последнего долгого переезда в Норхельт я сумела выпытать у нейсы Радмилы, что нас ждёт в оставшиеся до праздника дни, и безумно огорчилась, когда поняла, что незаметно оторваться от коллектива вообще не получится. Никак. И тем более — ночью. Из малого дворца нас просто так никто бы не выпустил. Сутки потратила на размышление, прикидывая так и этак, а потом решила рискнуть и нахально попросила у архимага разрешение провести в грядущий Мабон магическую практику на избавление от страхов, планируя совместить её с ритуалами поиска и призыва так нужной мне живой воды. Тем более, повод-то у меня был — не придерёшься! Чем-то донельзя озадаченный верховный маг выслушал меня вполуха, задал несколько ожидаемых вопросов и дал желаемое разрешение, не пытаясь подловить на мелочах и не устраивая допросов. Обрадованная, я вернулась в свои покои — готовиться к грядущей вылазке за город. Но, как оказалось, хитрый кошак вовсе не собирался меня никуда отпускать, лишь ждал момента, чтобы разом припомнить всё хорошее. И сейчас я была полна решимости высказать пушистой наглой морде то, что думала о его обмане! В голове крутились последние фразы нашего вчерашнего диалога. Моё тихое: «Я ожидала, что вы запретите, всё-таки нам с вами далеко не всегда удавалось достигнуть взаимопонимания», и его насмешливое: «Месть должна быть выверенной и холодной. Скажем, завтра к обеду я внезапно передумаю под предлогом ночной экскурсии к леднику». Если бы я только знала, что архимаг вовсе не шутил!
Глупая, глупая я ведьма, которая, как и сотни тысяч женщин до меня, пала жертвой мужского обаяния! Я ведь действительно поверила, что архимаг испытывает ко мне симпатию, особенно, после событий в Иггле, а он всего лишь приручал меня, чтобы потом нанести стремительный удар. Неужели до сих пор не может простить сброшенную ему на голову юбку?
В его кабинет я ворвалась, как, собственно, и полагалось разгневанной донельзя ведьме, раздражённо сверкая зелёными глазами. Родерик был не один, рядом с ним на придвинутом стуле сидел еще один черноволосый мужчина, и оба они пристально изучали какие-то бумаги. Когда дверь с громким стуком распахнулась, оба моментально подняли головы и удивлённо воззрились на меня.
Неизвестный посетитель, сходу оценив выражение моего лица, повернулся к архимагу и произнёс:
— Рик, я внезапно вспомнил об одном неотложном деле. Если не возражаешь, я хотел бы продолжить наш разговор позже.
Поднялся и вышел, бросив на меня еще один внимательный взгляд. Я рассеянно отметила, что они с Родериком очень похожи. Разве что незнакомец был чуть выше и уже в плечах, да и глаза у него были не карие, а синие, точно весеннее небо.
— Вы чего-то хотели, нейса де Визар? — осведомился архимаг, когда мы остались одни.
Устало потёр лоб и откинулся в кресле. В последние два дня он выглядел особенно усталым, под глазами залегли глубокие тени, и без того резкие черты лица осунулись почти до остроты, тёмные глаза напоминали глубокие провалы. Но сейчас мне казалось, что они блестят как-то издевательски. Он ещё спрашивает, чего я хотела! Ещё больше взбесилась, подошла вплотную к его столу, оперлась ладонями на гладкую тёмную поверхность и зло прошипела:
— Как вы могли? Я думала, вы шутите, а вы… вы!
— Ведьмочка, не понимаю, о чём ты, — раздражённо бросил маг. — Я многое могу и на чувство юмора тоже не жалуюсь. Конкретизируй свои претензии.
— Вы обещали, что отпустите меня сегодня, чтобы я могла провести ритуал! — выпалила я. — Позволите не ехать к этому вашему леднику, а вы вначале пообещали, а потом передумали. Вы не двуликий, дей Родерик, вы двуличный!
Архимаг поднялся так резко, что едва не опрокинул стол. Мгновение, короче, чем удар сердца, и вот
