— Почему у нас сложилась столь сильная связь? Вы накладываете печать тьмы на своих союзников сейчас. Она обладает таким же эффектом?
Люциторум усмехается и отрицательно мотает головой.
— Ты сильно ослабла и могла погибнуть. Так уж получилось, что Джеймс разделил свою силу с тобой, а мы с ним тогда были повязаны сделкой. Именно по этой причине связь между нами сильна. Однако тебе не следует переживать. Я сниму печать тьмы уже сейчас. Нас ничего не будет связывать.
— Но ведь битва ещё не состоялась. Я договорилась с исхитами, но пока не призвала их. Почему вы доверяете мне? Вот так просто?
— Ты добровольно заняла мою сторону. Уж не знаю, почему ты так уверена, что правда на моей стороне, но я вижу, что ты не предашь. Сейчас может появиться покалывающая боль. Ощущения не из приятных, но они не продлятся долго. Тьма достаточно долго пребывает в тебе, поэтому уже не сможет навредить. Ты научилась сосуществовать с ней и сможешь держать её под контролем. Больше защитная печать тебе не нужна, Адалин. Я разрываю нашу связь и признаю сделку со мной свершённой.
Под кожей, в том месте, где вырисовывалось ожерелье печати тьмы, колет. Я стискиваю зубы. Боль есть, но терпеть её можно. Делаю глубокий вдох и стараюсь дышать ровно, так легче. Жар усиливается с каждой секундой, расползается по всей грудной клетке. Кажется, что я горю изнутри. Чувствую, как с висков стекают ручейки пота.
Все ощущения уходят так же быстро, как и появились. Мне гораздо легче, и теперь я дышу полной грудью. Чувство спёртости в лёгких пропадает. Остаётся лишь лёгкая слабость и головокружение.
Люциторум сделал это, потому что действительно доверился мне?
Или он боится, что из-за связи со мной будет уязвим перед Светом?
Высокого значения всё это не имеет, ведь теперь я свободна. Тёмная магия внутри меня теперь кажется куда сильнее. Она оказывает давление, но мне удаётся побороть его. Я не поддамся тьме и не позволю ей одержать верх над светом.
— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спрашивает тёмный повелитель, глядя на меня.
— Всё хорошо. Спасибо. Если это всё, я пойду и займусь созданием артефактов?..
Хочется сбежать как можно скорее и остаться наедине с собой. Не знаю, почему вдруг появилось такое желание. Мне кажется, что кто-то призывает меня. Энергия желает поговорить?
— Лучше отдохни. Тебе самой нужно набраться сил. Это сейчас тебе кажется, что всё хорошо, но достаточно немного взаимодействия с магией, чтобы…
— Всё хорошо. Не думаю, что у нас много времени, чтобы растрачивать его на отдых. Я отдохну ночью. Если вы что-то знаете о райском саде…
— К сожалению, не так много… Все растения этого сада погибли вместе с Энергией. Не знаю, можно ли где-то раздобыть семена и заставить эти растения жить сейчас? Вряд ли ты успеешь вырастить хотя бы простейшее. Однако если ты хочешь помочь дракону, то придётся создать мощный артефакт силы. Потребуется время, чтобы взрастить столько энергии. Для полного обращения серебряному дракону её нужно, увы, немало. Я до сих пор считаю, что проведение ритуала — глупейшая затея, но спорить с молодёжью бесполезно, знаю это.
Говорит так, словно сам старец.
Хотя…
Если считать, что он уже сотни лет был заперт в нижнем мире.
Сотни лет!..
Это какой же возраст в таком случае у Джеймса?
Следующая мысль перебивает свою предшественницу: сотни лет разлуки с любимой.
Я понимаю, откуда в глазах Люциторума столько боли и отчаяния. Всё, что он хочет сейчас — отомстить за её смерть и наказать Света.
— Риски настолько высоки? Если наши шансы минимальны, я бы могла попытаться отговорить Байрона.
— Риски есть всегда, и они часто выше, чем нам хотелось бы. К сожалению, жизнь слишком каверзная штука, особенно у смертных. Я не могу гарантировать хорошего исхода. После проведения ритуала дракон или обретёт свою вторую ипостась полностью, или погибнет. Это лучший и худший случаи, но всегда есть промежуточные. Он может лишиться магии и стать простым человеком. Может не произойти ничего, и ритуал лишь потратит нашу энергию. Мы не знаем, как всё пройдёт. И я не могу ничего гарантировать. Если бы у последнего серебряного дракона была истинная, она могла усилить его, повысить шансы на благополучное завершение ритуала.
Она у него была. И Люциторуму прекрасно известно это.
Джеймс говорил, что наша истинность может восстановиться.
Однако удастся ли расторгнуть её позднее?
Или в таком случае я понапрасну пожертвую собой?
Словно прочитав мои мысли, тёмный повелитель качает головой.
— Слишком поздно. Даже если вы восстановите связь истинных, то никак не поможете друг другу. В ваших сердцах зародились чувства сильнее. Пусть пока Байрон сам не разбирает, что с ним происходит, но я ощутил зарождение любви. Как ему удалось растопить сердце Тори, я тоже не понимаю, пребываю в смутных сомнениях, но оно зародилось. Восстановившаяся связь истинных лишь загубит вас обоих, поэтому даже не задумывайся об этом.
— Ладно. В таком случае сегодня я займусь созданием исцеляющих артефактов, а потом… Вы скажете, какие восстановят Байрона быстрее?
— Разумеется. Завтра я всё скажу. Мы подготовимся и проведём ритуал. Всё завтра.
Я киваю. Какое-то время ещё неловко переминаюсь на месте, но всё-таки покидаю кабинет Люциторума и бреду в аудиторию мадам Юми, осознавая, что больше не увижу женщину. Она была прекрасным преподавателем. Пусть мы занимались недолго, но она многое сумела передать мне за такой короткий срок, и мне будет не хватать её, как второй мамы…
С тоской думаю о маме. Как же сильно мне хочется сейчас поговорить с ней, рассказать о встрече с бабушкой, о бедламе, происходящем вокруг меня, и о прекрасном чувстве, поселившемся в сердце. Однако мама больше не помнит ничего о магической составляющей этого мира. Она счастлива. И мы не сумеем поговорить по душам. А ещё мне придётся придумать что-то, если подтвердится, что и бессмертие Джеймса передалось мне. Мама не поймёт, если её дочь не будет подвергаться старению. Неужели мне придётся полностью отказаться от общения с ней?
Всхлипываю, вхожу в аудиторию мадам Юми и разглядываю пространство вокруг себя. Воспоминания последнего занятия разом захлёстывают меня. Вирэль активно флиртовала с Ллойдом, повелась на его внешность, и даже не представляла, что он станет её гибелью…
Мадам Юми тоже не подозревала, что это её последний урок.
А Ллойд?
Считал, что займёт место тёмного повелителя, а сам погиб.
Жизнь на самом деле слишком хрупкая.
«Ты осталась одна. Прекрасно!».
Голос, звучащий у меня в голове, чем-то напоминает голос Джеймса, но это не он. Отвращение, появившееся в груди, разом рассеивает все сомнения.
Свет?
Это он призывал меня?
Но я не хочу говорить с ним!
Зачем?
«Я знаю, что ты слышишь меня, ведьма! И будешь слушать, пока я не закончу. Всё, что мне нужно от тебя — беспрекословное подчинение. Помоги мне одолеть Люциторума, и ты получишь то, о чём мечтаешь сильнее всего. В ином случае я буду беспощаден».
Стараюсь игнорировать его слова, сделать вид, что они до меня не доходят и даже не думать о том, что слышу голос Света, но он лишь насмехается надо мной.
«А я прекрасно понимаю, чего ты хочешь больше всего, ведьма… Безопасность моего брата? Правда? Ты любишь его. Ваши чувства слишком сильны, и они бесят меня, но я готов смириться с ними и отпустить вас в свободное плавание. Если ослушаешься моего требования, случится неизбежное… Ты уже наверняка слышала от моей сестрицы… Джеймс погибнет. Такой была цена за равновесие. Так что ты выберешь? Жизнь с любимым человеком или торжество справедливости, которая будет для всех вокруг, но не для тебя? Жертва окажется слишком высокой, ведьма!».
Затыкаю уши руками, но голова слишком сильно кружится. Тошнота становится практически невозможной. Я вскрикиваю от рези в висках, стискиваю зубы и пытаюсь дышать, но не выходит. Кто-то словно перекрыл поступление кислорода мне в лёгкие. От его недостатка перед глазами всё темнеет, и я теряю сознание. Падаю в огромную тёмную бездну, из которой доносятся голоса, но я не могу разобрать их звучания, а когда открываю глаза, кто-то сидит рядом со мной и щебечет что-то сладким голосом.
