Думала о том, что скоро могу надоесть ему. Пройдёт десять лет, и я уже не буду такой красивой. Мужчины стареют не так стремительно и в сорок лет остаются ещё привлекательными. А уж тем более мужчины с деньгами. Мало ли девушек, которые соблазнят хоть чёрта лысого, лишь бы оплатили их шмотки, ювелирку, отдых?
А мне хотелось такой любви и самоотдачи, о которой писали в книгах. Я глупая, наверное, но ничего не могла с собой поделать. Если создавать семью, то один раз и на всю жизнь.
– Ты печальна, что тебя расстроило? – Пётр чувствовал даже нюансы моего настроения.
– Я рада, что встретила тебя. Но…
– Смущает разница в возрасте? – он словно читал мысли.
– Да, мне тяжело доверять людям. И можно ли говорить о чём-то, о каких-то чувствах вот так, проведя друг с другом всего пару вечеров? Ты живёшь за океан от меня. Перелёты – это тяжело, а у тебя своя фирма, которая тоже требует внимания, как и у меня. Я слишком заморачиваюсь?
– Нет, – мотнул головой Пётр, – твои опасения понятны. Только не знаю, поверишь ли мне, никогда не встречал такой, как ты. Сложно гадать о будущем, могу сказать только одно: я прилечу в Африку, на Северный полюс, куда угодно, если там меня будешь ждать ты. Расстояние не преграда.
Он остановился, и, обхватив меня за талию, нежно привлёк меня к себе. Его глаза неотрывно смотрели в мои. От мужского запаха закружилась голова, такой родной, просто сводящий с ума! Я прикрыла веки, наслаждаясь объятьями, и почувствовала его губы, нежно прикоснувшиеся к моим. В нём не было напора, лишь трогательно чуткие касания, сильные пальцы, очертившие мой подбородок…
Я подняла голову, позволяя углубить поцелуй, деликатный и невозможно чувственный.
Мы не смогли расстаться в эту ночь. Сознание словно заволокло дурманом. Остались только голые эмоции: обострённые, жадные. Тихий шёпот и сладкая нега.
Утром я проснулась одна в номере Петра, его самого уже не было, лишь на тумбочке лежала записка: «Прости, мой Ирис, дела требуют срочного вмешательства. Будить тебя не стал. Я найду тебя. Пётр».
Вот тебе и конец сказки.
Неужели моя судьба вечно ошибаться в своём выборе. Я сидела на смятых простынях, ещё хранящих его запах, и не знала, то ли смеяться, то ли плакать.
Быстро собралась, вызвала такси и поехала к себе в гостиницу, паковать вещи к отлёту. Весь день, в иррациональной надежде, я смотрела на телефон, стоящий в номере. Ведь несложно позвонить. Но аппарат молчал.
Дорогу в аэропорт почти не заметила, душу жгла обида. Сев в самолёт, я долго жалела себя и свою жизнь, лишённую главного – любви.
Дела в Буэнос-Айресе отвлекли немного от душевных переживаний. Презентация новой линии, поездки с отцом к поставщикам. Испанским он владел ещё не в полной мере, и я опасалась, что его обманут, подсунув невыгодный контракт.
Мама заметила моё состояние, но спрашивать, видно, не решалась, тихонько вздыхая, а вот Марина, поселившаяся по соседству с нами, была более прямолинейна.
– С тобой после той поездки что-то не так. Поделишься? – спросила она, когда мы остались в цехе одни.
– Нет даже сил говорить об этом, – я вздохнула, взяла очередную налоговую декларацию.
– Всё ясно, в деле замешан мужчина, – безапелляционно заявила Марина, – я давно считаю вашу семью не просто работодателями, а настоящими друзьями, родными людьми. Иногда необходимо поделиться хоть с кем-то, поверь мне.
– Не о чём особо рассказывать, я совершила глупость, он воспользовался, – на душе стало тоскливо. Много раз прокручивала в голове те события, пытаясь понять, дело во мне, я поступила как-то не так? Или просто стала развлечением на вечер? Таких дур у Петра, кажется, много. – Бурная ночь и исчезновение поутру? – Марина иногда бывала слишком проницательной.
– Именно так, – подтвердила я, – говорю же, не о чем рассказывать.
– Подруга, ты не похожа на тех ветреных женщин, что верят в красивые сказки. И мужчины умеют это считывать безошибочно. Если не дураки, но на глупца ты не польстишься. Выкладывай, в чём дело?
Я поведала ей всё как на духу, и на душе действительно стало легче. Правду говорят, иногда просто выслушать человека важнее, чем помочь.
– Подсказывает мне моя интуиция, что Пётр не мог поступить с тобой, как подонок. Ты уверена, что оставила правильные координаты? Куда их записала?
Я точно помнила, как мы обменялись визитками, но там были домашний и рабочий номера. Жаль, что мобильная связь сейчас только развивалась и сотовые не были распространены повсеместно. И сам интернет был ещё на очень плохом уровне. Также на обороте указан адрес офиса, более ничего. Мы не в первый раз заказывали визитки, так что ошибки быть не могло. Всё это я и озвучила Марине, без подробностей о скором прогрессе в области телефонии.
– А дай-ка мне свою визитку, – девушка взяла картонку внимательно вчитываясь, – напомни, мы ведь сменили типографию как раз перед твоим отъездом?
– Точно, в прошлой долго тянули с заказами. Что-то не так?
– Сама смотри, – Марина подала мне карточку.
Обычная визитка, имя, фамилия, номера… Стоп, вот о чём она говорила. В телефоне не пропечатались две последние цифры. Мы сверяли только образцы, а остальную партию уже не смотрели.
– Ты понимаешь, сколько у него вариантов для набора правильного номера? И это с учётом, что иногда звонок просто обрывается, – Марина помахала визиткой перед моим носом, – где его координаты?
– Их нет, – упавшим голосом ответила я.
– Почему?
– Когда прошло несколько дней после прилёта, подумала, что он просто забыл меня, и выкинула визитку. Решила, что всё кончено.
Проживи хоть девять жизней, от ошибок не застрахуешься. Чем я думала в тот момент, не знаю. Разве сложно было позвонить самой? Или так привыкла, что мужчины оказывают знаки внимания и моё дело их благосклонно принять или нет.
В горле пересохло. От мысли, что, может быть, сама разрушила своё счастье. Оно ведь иногда очень хрупкое. Как теперь быть? Я даже не узнала, где у Петра головной офис, в России или нет?
В голове метались мысли одна хуже другой. Слёзы катились по щекам.
– Без паники, – марина налила мне кружку ароматного чая и присела рядышком, – нам повезло, он ведь разработчик социальной сети. А для чего они нужны?
– Для чего? – всё ещё не понимая переспросила я, глотая слёзы.
– Чтобы люди могли найти друг друга, дурёха. Так давай искать. Персона он видная. Фамилию хоть помнишь, горе моё луковое?
– Да. Ильн, – улыбнулась, когда вспомнила, как Пётр, тогда совсем
