Но, бездна задери, неужели она не может оставить все как есть?
— Нет, она же точно притащит сюда всё — ё-ё, — растягивая слова, вслух предположил он. — Так, надо успеть первым, тогда есть шанс уговорить ее всего на одну сумку.
'Наивный' — раздалось в его голове, и он закрутил головой по сторонам. Наверное, показалось…
Дни выдались не из легких, и даже не сколько физически, сколько морально. Правда, он был реалистом и мог признаться сам себе, что если бы не события у пустынных драконов, он бы так и бегал от брака, считая его временным мероприятием и отмахиваясь кинжалами, как только мог бы.
Страх потери Оливии расставил все по местам. Приоритеты, прежде стоявшие во главе всего, и вся отошли на второй план и мужчине это не особо нравилось. Но еще сильнее ему не нравилась идея, что жена будет спать отдельно от мужа.
И да, у него появился новый пунктик — добраться до ее тела. Идеи, как он будет ей мстить на простынях за те минуты искушения на озере оттесняли одна другую и он не мог остановиться на какой‑нибудь из них.
— Воплощу их все, — лукаво усмехнулся он, ничуть не смущаясь, что разговаривает сам с собой. Скоро в его комнате будет маленькая блондинка, и он будет лишен такой роскоши.
Кстати, и где она? Как он понял, переезд возложен на его плечи, но сама она упорхнула вместе с Миларой. Рокаэль не хотел идти один в ее покои, хоть запертая дверь и не была помехой. Правильно это было бы сделать вместе.
Хотя… Если подумать, то если бы он сам собирал ее вещи, то уместился бы в самый минимум: смены белья, форма, возможно, запасная форма, ну и одно платье. Ночнушки он лично отправит в топку, а больше ничего и не надо.
Но Рокаэль хотел сделать все правильно. Но и его терпение не было бесконечным. Минуты давно перетекли в часы ожидания, и он решил плюнуть на все и узнать, уж не передумали ли его женушка переезжать к нему. Преодолев коридоры за одну минуту, он дернул за ручку двери, и она оказалась открыта. Просто вопиющий произвол!
* * *
Сумрак и девушка — казалось, что может быть более располагающим к эротическим фантазиям? Платье сбито к бедрам, грудь мерно вздымается, так и прося приоткрыть вершины, а белокурые волосы раскиданы по покрывалу…
Но не похоть испытывал сейчас Рокаэль, а щемящую душу нежность. Воин и нежность — что может быть несовместимей? Он бы назвал сумасшедшим того, кто посмел бы ему хоть месяц назад заявить о таком, а сейчас он даже не смел погладить ее щеку, боясь потревожить сон.
Неуверенность и воин — тоже новость. Роскошь, которая может стоит жизни, буквально, смертный грех любого солдата. Но… он же не на поле боя, правда?
Хотя раньше он чувствовал себя всегда именно так. Требовал от других, чтобы и его ученики в первую очередь думали о том, что любую тишину может разорвать гром и быть начеку. И если бы сейчас случился этот самый 'гром', он бы первым делом побеспокоился о безопасности Оливии, а уже потом обо все Снежной долине. Небывалый эгоизм, но теперь по — другому он не мог. Если уж она имела наглость ворваться в его сердце, то пусть имеет совесть оставаться там навсегда, а в реальной жизни быть в целости и сохранности. Иначе ему не нужно было сердце без нее — он бы сам вырвал его у себя когтями.
Девушка пошевелилась, сначала совсем незаметно, а потом перевернулась на бок. Ее ладошка открылась, а в ней он увидел амулет огненного дракона.
И тьма заполнила его сознание…
* * *
Первое, что увидела Оливия, открыв глаза, это ярко — алый круг с черным драконом — амулет Маркеля. Цепочка событий предыдущего дня начала восстанавливаться в голове, но она все еще не могла понять — откуда он взялся в ее комнате, в ее руке… Разве что сам хозяин вещицы принес ее сюда. Вот только зачем?
Когда‑то он говорил ей, что это самая дорогая для него вещь. Этот кружок был пришит к единственному платью, которое осталось после его матери и Маркель, будучи еще ребенком отпорол украшение и оставил себе. Ему тогда влетело, да так, что он весь насупливался, рассказывая об этом девушке.
И теперь эта бесценная для огненного вещь в ее руках…
Аккуратно, но торопливо положив амулет на тумбочку, Оливия осматривала комнату, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Но в ее покоях все было как прежде, и только красный кружок алел на светлой поверхности дерева.
То, что его нужно было ему отдать — не подлежало даже обсуждению. Но вот предположения о его мотивах сбили ее столку. Зачем? К чему? Теперь?
Поздно, для всего этого все было слишком поздно. Прошло то время, когда она бы скакала на кровати, пока не проломила бы ее, подари он ей столь дорогой сердцу огненного дар. А теперь ей хотелось поскорей от него избавиться, вымыть руку и стереть воспоминания из собственной памяти.
Наскоро приведя себя в порядок и переодевшись, Оливия решила не откладывать дело в дальний ящик. И в этот раз она убедилась, что закрыла дверь.
* * *
Предводитель гномов Мирик нервно мерил шагами свое святилище — мастеровую. Горячо любимые инструменты пылились, камни тускнели и ждали своей огранки. Его любимая работа стояла, но он ничего не мог с собой поделать — все падало у него из рук.
У него в глазах до сих пор стояли крики пустынных драконов, бьющихся в агонии отчаяния. Лишение магии целого народа произвело впечатление даже на него, считавшего себя тертым калачом, и его мысли были как никогда хаотичны. Зыбкость положения просто выводила его из себя. Снежные драконы сметали все на своем пути, и то, что они начали с сокровищницы, было только первым шагом…
Безусловно, многие из них заметили его присутствие в Подземном царстве. Та же дочка снежного лорда хотела добраться до него, но он был смекалистей и шустрее. Ему удалось сбежать.
Но что будет дальше с его народом? Какие еще кровавые побоища готовы были устроить снежные, чтобы уличить выгоду. Но если еще вопрос, чт о же такого они нашли у пустынных так и остался для него без ответа, то почему гномы представлялись для них лакомым кусочком не было секретом — несметные сокровища всегда привлекали ящеров.
Мирик должен был продумать каждый шаг и подготовится к бою. Он был уверен, что не за горами нападение или очередные разорения хранилищ. Стоило в несколько раз увеличить защиту и, как ни прискорбно, обратится за помощью к феям. Их пыльца позволит обезопасить золото и камни, но кто обезопасит жизни гномов?
Дальше бездействовать он не мог. Надо было быть, вопреки гномьей природе, стремительными в своих действиях, опередить противника на ход вперед. И если драконы были всесильны в небе, то гномы чувствовали себя богами земли. Так что, на чьей стороне будет судьба, Мирик готов был поспорить…
