– Лепестки сакуры, – призналась Ариса.
– И правда! – поддержал ее отец. – Я вот тоже подумал именно о сакуре.
– Знаю, что для японцев это что-то совсем особенное, – сказала Майя. – Это ваше священное дерево, да?
– Ты приехала в очень удачное время, – с улыбкой ответила Ариса. – Совсем скоро начнется ее цветение, а это самое волшебное время в году! Думаю, тогда ты почувствуешь, как мы любим сакуру.
– Наслышана, – ответила Майя. – Но при чем здесь злые духи? Ведь с ней, по идее, у вас связано все самое светлое и радостное!
– Каждый цветок сакуры рассказывает, по японскому поверью, о судьбе ребенка, – начал отец. – Существует легенда: чтобы доказать правителю Сегуну жестокость князя Хотты, смелый старшина деревни Сакура привел к нему своих детей и показал их спины, сплошь покрытые побоями княжеских слуг. Наказанный Хотта затаил смертельную обиду на жалобщика. Ему удалось тайком схватить Сакуру с детьми, он привязал их к вишне и запорол до смерти. С тех пор вишни в Японии цветут розовыми цветами, ведь их окропила кровь безвинных детей Сакуры.
– Грустная легенда какая, – тихо сказала Майя и встала. – Я даже представить не могла!
Она заметила, как отец во время своего рассказа взял Арису за руку, и решила оставить их наедине.
– Ты куда? – удивился отец.
– Подышу воздухом, – ответила она и улыбнулась смущенной Арисе.
Обойдя дом кругом, Майя обнаружила крохотный, но необычайно живописный садик.
По горке из разноцветных камней бежал маленький, но самый настоящий каскадный водопад, дорожки были выложены розовато-серой плиткой, изогнутые низкорослые ели оживляли садик своей густой зеленой хвоей. Майя уселась на деревянную скамью и погрузила взгляд в округлый прудик, образованный водопадом. Фигурка цапли стояла посередине и словно смотрелась в воду. Майя скоро ощутила умиротворение, ей нравилось находиться здесь, и даже то, что будто бы она рисовала демонов, сейчас казалось неважным. Хотя вначале слова Арисы неприятно поразили ее. Но как поняла Майя, демоны в Японии – это не обязательно что-то ужасное и враждебное, по словам Арисы выходило, что они могут жить во всем и даже в этой скамье, на которой она сейчас сидела. Майя улыбнулась этой мысли, показавшейся ей нелепой, но машинально погладила шероховатую поверхность дерева и тихо произнесла:
– Я потревожу тебя, дух скамьи, посижу тут немного.
Она даже подождала ответа, а потом тихо рассмеялась абсурдности своего поведения. Однако она, хоть и жила в этой стране совсем недолго, уже начала проникаться взглядом на мир японцев, и немного даже стала его понимать. И в принципе в словах Арисы не было ничего удивительного. Ведь Майя рисовала лишь тогда, когда ощущала внутреннее смятение и хотела излить на бумагу свои эмоции. Возможно, это и были демоны, овладевавшие ей в тот момент. Кто знает!
В Дзедзанкэй они вернулись на второй день к вечеру. Майя была молчалива и задумчива. Отец тоже неохотно вступал в разговоры, он явно размышлял о чем-то своем. Они расстались у дверей его квартиры. Майя поднялась к себе, приняла душ, быстро покидала вещи из дорожной сумки в шкаф и упала на кровать. Уснула она мгновенно и утром чувствовала себя отлично. Отец, перед тем как отправиться на работу, заглянул к ней.
– Как настроение? – спросил он.
– Все хорошо, – улыбнулась она.
– Чем планируешь сегодня заняться? – продолжил он дежурные расспросы.
– Хочу взять папку и отправиться рисовать, – сообщила она.
– Надо же! – удивился он, но явно обрадовался.
– Знаешь, это твоя Ариса так на меня повлияла, – призналась Майя, и отец даже покраснел от удовольствия. – Она считает, что у меня талант, не один раз мне это сказала. Так что нужно работать! Вот я и решила, что буду ежедневно рисовать.
– Умница! – похвалил он.
– И вообще, папа, прошу тебя с этого дня общаться со мной исключительно на английском, – серьезно добавила она.
– Да я с удовольствием! – засмеялся он.
– Хотелось бы и японский изучить, – тихо добавила Майя.
– Обязательно! – согласился он и чмокнул ее в щеку.
Глава 3
Лепесток красный с иероглифом «Ай»[16]
К Персиковому ручью
Девушкой ты наклонилась.
Ласточки к дому спешат.
Горные вишни цветут.
Как распрямиться лозе?
Рубоко Шо
Майя отправилась на берег реки Тоехира. Горячие источники прогревали ее до такой степени, что жители купались в реке и зимой. Майя уже не раз наблюдала за подобными любителями, поэтому обогнула местный пляж и углубилась в парк. Ей хотелось уединения, одолевали всевозможные мысли, которые не терпелось выразить на бумаге. Посещение дома Арисы и общение с этой умной и тонко чувствующей девушкой послужили своего рода спусковым крючком, Майя будто очнулась от долгой спячки, ощутила прилив энергии и впервые за время своего пребывания в Японии захотела рисовать. Причем желание было настолько острым, что она буквально бежала по берегу реки. И вот, увидев почти у самой воды склоненное очень низко дерево, она остановилась как вкопанная. Ей сразу приглянулось это место. Берег был довольно высоким и скрывал дерево от ненужных взглядов, вид открывался красивый, крохотная заводь казалась незамутненным зеркалом, и Майя сбежала вниз. Она уселась на ствол и открыла папку. Ей безумно хотелось лишь одного – рисовать. И она настолько увлеклась этим занятием, что не услышала шагов. И только когда возле нее раздался какой-то странный шорох, подняла голову. Майя вздрогнула так сильно, что выронила карандаш. Прямо перед ней стоял юноша. Он был бледен, изящен и печален. Она совершенно не заметила, когда он подошел, поэтому ей показалось, что он возник из воздуха. Легкий свежий аромат исходил от него, и Майе он был приятен. Черты лица юноши были утонченными. Узкие впалые щеки без признака румянца, бледные, но четкого рисунка губы, прямой нос, откинутые со лба темные прямые волосы сразу понравились Майе. Но большие глаза красивой формы с приподнятыми кончиками были странного водянистого цвета, немного отдающего в розовый, и это выглядело крайне неестественно и, видимо, поэтому пугающе.
– Доброе утро, – сказала Майя на русском, так как от растерянности забыла соответствующую фразу на японском.
Незнакомец улыбнулся и повторил за ней:
– Доброе утро!
– Ты говоришь по-русски? – обрадовалась она и соскочила с дерева.
При этом резком движении ствол покачнулся, папка упала, и листы рассыпались по песку. Парень бросился собирать их, а когда выпрямился и протянул Майе папку, она от неожиданности вскрикнула, так как его глаза приобрели насыщенный шоколадно-карий цвет.
