нелицензируемых вредительств, мечтала, что когда-нибудь во главе неблагого ковена встанет та, которая будет отстаивать права тёмных ведьм на нанесение вреда и ущерба. Но чтоб настолько свихнуться…
– А ты нам поможешь. – Она ткнула в меня пальцем. – Я всё узнала. Бастик на тебе женится, а твоя родня по материнской линии поможет законно до власти добраться. Но-но, это пока замуж не хочешь. Никуда не денешься. И не мычи, я знаю, что вы с роднёй пока не общаетесь. Но надо, надо возобновлять родственные связи. А у твоего дедушки они полезные. Дёрнем за пару ниточек и обручим вашего с Бастером ребёнка с кем-то из королевских отпрысков. А потом череда несчастных случаев, от которых не спасут никакие амулеты, и станете регентами при малолетних правителях. Цени! Ну и я, конечно, буду рядом. Переворот, притом силовой, – это нехорошо. У нас слишком традиционное общество. Почему не хочу своего ребёнка на трон? А мне и ковена хватит, я не гордая. И ответственности меньше. Народные недовольства кому разгребать? Королю. Или регенту. Так, я отвлеклась. Так вот, браслет Мортены и демоны… Послушная армия. Вначале присоединим Кодар, а там и до заморских империй дело дойдёт. Нет-нет, весь мир нам ни к чему. Показать силу – и отпустить. Пусть сами себя кормят. О, смотри. Пошло дело. Не соврала книжонка! К полуночи точно оформится, каких-то полчаса осталось!
На белоснежной руке статуи, впитавшей мою кровь, точно губка, действительно понемногу проявлялся необычный витой браслет с фиолетовыми камнями. По понятным причинам меня это совсем не радовало. Ещё и Грейс, видимо, наоткровенничавшись, велела вернувшемуся Бастеру:
– Отнеси её в какую-нибудь из келий, где пауков побольше. Пусть пока посидит, подумает. Бежать некуда, а наручники сама не снимет.
Пауки!!! Я испуганно вздрогнула. Грейс точно знала, куда ударить. А Бастер спорить не стал. Взвалил меня на плечо и потащил. По пути, правда, пытался оправдаться и бормотал что-то в духе, мол, торопить не будет, позволит привыкнуть, хоть я уже и была под мужиком. Не приверженец физического насилия, ага. Моральное не считается. Зато пока тащил, этот «не приверженец» разве что в брюки ко мне не залез. А так и погладил, и ущипнул. Оставил в каком-то слепом закоулке, слюняво и звонко чмокнул в щёку и пообещал вернуться. А я в ответ пожелала ему заблудиться в этих подземельях. Жаль, лишь мысленно.
Бастер великодушно оставил рядом небольшой светоч. То ли чтобы я лучше видела пауков, то ли чтобы они мимо не проползли. И вскоре ко мне явился первый восьминогий гость. Точно такой, как тот, которого я уже второй месяц каждое утро с почётом и уважением выкидывала из раковины на пол. Коричневый, длиннолапый. Подполз к светочу и замер возле него. Клянусь, я в этот момент испытала не страх, а почти ностальгию. И твёрдо решила: если вдруг произойдёт какое-то чудо, план Грейс провалится, а я вернусь в академию, назову своего домашнего паука Джонатаном. У страха (и того, кто помог его победить) должно быть звучное имя.
* * *
Как же он устал… Голова кружилась, каждый вдох тревожил раздраженные ядовитым воздухом лёгкие. Ныли сломанные рёбра, чесалась левая щека, по которой с оттяжкой хлестнуло веткой. Хорошо, не попало по глазу. Но всё было не зря. Группе, в которую Алистер напросился проходить практику, удалось продвинуться в глубь болот почти на милю. И полностью очистить её, а заодно установить непроницаемый барьер. Были и потери. Четверо тяжело ранены, а двое из группы навсегда остались в этих местах. Он и сам уцелел лишь благодаря Ахо. Вот кто точно чувствовал себя как дома. Предупреждал о засадах, ничего не боялся и активно помогал бороться с обитателями Рейнских болот. Отожрался до неприличия, если так можно сказать о тьме.
– Регенератор возьми, – сухо бросил Эдвин, командир группы, придвигая к Алистеру полупустой флакон с зельем. – Как раз на один раз.
– Им нужней. – Алистер отвёл руку, имея в виду тяжелораненых. – А я к вечеру в академии буду, там подлатают.
– Пей, – сквозь зубы приказал командир. – Им это как капля воды умирающему от жажды. Не напоит, лишь раздразнит. А тебе в самый раз. Все мы к вечеру по домам вернёмся. Осталось выбраться на твёрдую землю. Так что пей, придёшь героем без ран. Обнимешь свою девчонку, вот ей радости будет. Есть такая?
– Есть. – Алистер помимо воли улыбнулся.
– Пей, – в третий раз повторил старший некромант. – Пусть порадуется, что живой и здоровый.
Да… Хотелось бы, чтоб Кира порадовалась, а не запустила в него с порога чашкой. Или чем-нибудь потяжелее. Эмоциональная портальщица! Самая желанная, самая необходимая. Алистер залпом выпил содержимое пузырька и тихо, сквозь зубы выдохнул, ощущая, как уходит усталость и со зверским зудом начинают регенерировать ткани. Особенно рёбра. Почесал бы, да как в кость рукой пробраться? Оставалось лишь ждать, пока пройдёт. И радоваться, что возвращаются уже безопасной дорогой.
В академию Алистер вернулся под вечер и едва отбился от желающих выяснить, как прошла практика. Сразу пошёл к Киране, но дверь оказалась заперта. Вернулся к себе, прилёг на кровать, чтоб немного отдохнуть, и вырубился так крепко, что проснулся, лишь когда Ахо чувствительно царапнул его предплечье. Сел на кровати, потёр глаза, хрипло спросил:
– Чего тебе?
И тьмокот показал – чего. А заодно кого, как и куда. Ведьма Грейс всё-таки не вняла предостережению. Как и её братец. А вот что им было нужно от Киры, Алистер мог узнать прямо сейчас. И то, что она находилась в Содейле, его тревожило.
Ахо провёл хозяина тайными подземными ходами, о существовании которых некромант и не слышал никогда. И в центральную часть храма они вошли, когда Грейс заканчивала чертить на полу гексаграмму и символы по её углам. Бастер, стоящий на охране, отреагировал на мгновение позже, чем требовалось, и рухнул, сражённый одним из метко брошенных «полумесяцев». Фамильярничать и кого-то щадить Алистер не собирался. Здесь происходило что-то запрещённое, полное древней силы. В таких случаях надлежало вначале уничтожить тех, кто затеял ритуал, а уж потом разбираться. Применять магию смерти в храме Дестианы Алистер не рискнул – потому и убил Бастера по старинке, доброй и надёжной сталью. Тем более тёмная магия могла потревожить гексаграмму, а некромант не стремился узнать, кто из неё полезет. Зато Грейс такие мелочи не волновали. Швырнула в него каким-то колючим чёрным комком чар и принялась торопливо выкрикивать слова призыва. Чары проглотил вовремя метнувшийся наперерез Ахо, раздулся, как шар, беззвучно лопнул и развеялся. Тут же снова собрался, рассерженно зашипел, сверкая глазами. Это «угощение» явно пришлось ему не по вкусу.
Центр гексаграммы пошёл волнами, мелко задрожал, словно
