— Ева, соберись! — рычащим криком приказал Райнхард, совершая очередной огненный удар.
Собраться.
Правильно.
Иначе она ничего не сможет изменить.
Ева с силой сжала кулаки. До боли в пятках вжала ноги в землю. Стиснула зубы, едва сдерживая крик гнева. Да. Лучше она будет злиться, чем паниковать. Глупая, наивная девчонка. Она с таким рвением упрашивала Райнхарда дать Дэниэлю еще один шанс, услышав историю его семьи. А сейчас этот ублюдок пытается забрать у неё самого родного и теплого человечка. Потушить своей грязной магией это солнце, вечно озаряющее её мир.
Нет.
Второго шанса заслуживает каждый, но на второй проступок тебе стреляют в голову.
И Ева была так зла, что скорее готова была разорвать Дэниэля собственными руками, чем дать ему возможность забрать у неё Мари.
Вот только… что же ей делать, когда даже Райнхард не мог пробиться сквозь поставленную защиту?
Взгляд Евы судорожно начал метаться по барьеру, будто пытаясь найти в нем хоть какую-нибудь трещинку, хоть какое-то слабое место. От очередной волны пламени, расходившейся по всей поверхности защиты до самой земли, трава рядом с ним горела. Дьявольский огонь заставлял её покрываться чернотой и полыхал до последнего, пока каждая травинка не обратится в пепел. Лишь благодаря тому, что плотный слой зелени был начисто выжжен, сквозь пламя девушка смогла заметить желтый магический символ на земле, ровно в том месте, где барьер соприкасался с ней.
— Райнхард, там на земле руны! — вскрикнула Ева, теперь осознавая, почему защита Дэниэля была столь крепка.
Услышав это, дьявол перестал бездумно пытаться разрушить барьер силой. Но не успел он даже осмотреться, как наследница уже кинулась к замеченному желтому знаку. Вокруг него продолжало полыхать пламя, но это ни на секунду не остановило Еву. Подняв платье, она босыми ногами начала пытаться потушить его.
— Стой! — крикнул Шац, делая взмах рукой, чтобы огонь потух, не успев обжечь девушку.
Но было уже поздно. Кожа наследницы должна была покрыться волдырями от столь неестественно разрушающего пламени. Вот только адреналин и ужас от происходящего так сильно били в голову, что Ева будто бы не чувствовала никакой боли. На самом деле, её и не было. Огонь не причинил Мерриман никакого вреда. Райнхард заметил это, когда девушка упала на колени перед барьером и начала пытаться просто вырыть пальцами тот самый желтый знак. Дьявол лишь мельком успел взглянуть на кристалл, предполагая, что это он защищает свою хозяйку, но тот не подавал никаких признаков магической активности.
Наблюдая за тем, что делает взвинченная, кажется, обезумевшая девчонка, Дэниэль недовольно хмыкнул. Каждая складочка на его лице на секунду налилась эмоциями гнева, но в следующее же мгновение он снова злорадно улыбнулся. Опустив взгляд на Мари, столь безвольно лежащую у него в руках, он отвел ладонь от её груди, обрывая еле заметные паутинки магической энергии, через которые высасывал жизнь из девушки ранее. Его лицо смягчилось приторным сожалением.
— Кажется, нам нужно заканчивать как можно скорее, моя дорогая. — прошептал он ей, аккуратно касаясь подушечками пальцев бледной щеки.
Его ладонь заскользила дальше, в конце концов, нежно обхватывая затылок Мари. Будто тряпичную безвольную куклу он притянул её ближе к себе. Уткнулся кончиком носа в её холодную щеку, вдохнул аромат смертного живого тела, расплылся в улыбке, пропитанной какой-то неожиданно искренней печалью.
— Мне правда жаль. — он шептал это так тихо, что слова могла разобрать лишь Мари, которая всё равно его не слышала.
В следующую секунду Дэниэль закрыл глаза и поддался вперед. Он коснулся своими губами слегка посиневших губ своей безвольной жертвы. И этот смертельный, ядовитый поцелуй вдруг засиял ярким, почти ослепляющим светом. Он забирал её жизненную энергию так быстро, как только мог. Эта необузданная сила жизни, которой, кажется, хватило бы, чтобы объять весь мир, переливаясь к губам сифта, сияла сильнее любого огня. Так ярко, так горячо. Он будто пытался сейчас пожрать само солнце…
Всё это время Ева продолжала рыть землю возле себя. Почва была твердой, неподатливой. Но в бездумном стремлении как можно быстрее помочь подруге любой ценой, наследница раздирала свои ногти в кровь, лишь бы сделать так, чтобы эти клочья земли поддавались ей. С каждой новой болью, с каждым вырытым сантиметром желтое сияние становилось отчетливее. Будто этот магический знак изначально был глубоко закопан, отчего изначально виднелся лишь едва.
— Я почти, готовься сломать его! — кричала Ева, заставляя Райнхарда лишь нервно наблюдать за её изломанными, быстрыми движениями рук.
Его взгляд напряженно уставился на барьер. Понимая, как работает подобная магия, он знал, что нельзя было упустить момента, когда одна из печатей будет сломана. В ту же секунду ближайшие руны попытаются воссоединиться между собой, и тогда защита станет уязвимой. Поэтому как бы он не хотел остановить Еву, которая своими действиями вредила себе, ему нужно было оставаться и выжидать.
— Я почти… я почти! — продолжала невольно нервно повторять наследница.
Она не замечала, как по щекам её текут крупные слезы. Она не видела своей крови, выступившей из-под грязных сломанных ногтей. Она не ощущала боли. Она боялась даже на секунду поднять взгляд. Все её чувства ушли на второй план. В невероятный абсолют было возведено лишь одно — любой ценой спасти Мари. Ведь она ни в чем не виновата. Она совсем ничего не знала.
Ева была так зла. На Дэниэля, на судьбу, а главное — на себя. На свою глупую наивность и доброту. Ведь согласись она с Райнхардом в том, что этот сифт не заслуживает жизни, ничего бы этого не произошло. А теперь её Мари, её дорогая, невинная Мари умирала на руках того, кого своими уговорами сама Ева и спасла от рук дьявола. И всю эту злобу, весь этот ком ненависти девушка вкладывала в свои попытки вырыть эту чертову магическую печать как можно скорее.
— Я нашла! — вскрикнула она, чувствуя, как руки её начинает жечь прикосновение к четко видневшемуся теперь символу.
— Пекло, не смей этого делать! — одновременно с ней еще громче закричал Райнхард, обращаясь вглубь барьера, ведь именно в этот момент Дэниэль прикоснулся к губам Мари.
Ева не успела вскинуть голову и посмотреть, что именно вызвало у дьявола такую реакцию. Ведь как только она это сделала, непонятный свет засиял ярче солнца, ослепляя всех присутствующих. Не сдержавшись, наследница невольно зажмурилась. Её пальцы в слепую начали вырывать землю дальше, пытаясь стереть таким образом символ, начерченный там.
— Райнхард, давай! Сломай его! — закричала она, не смея останавливаться.
— Но ведь…
— Бей!
Недовольно зарычав, не видя из-за света совершенно ничего, но понимая, что его огонь может всё-таки обжечь Еву, Райнхарду пришлось послушаться. В слепую он ударил по барьеру, обдавая тот всё тем же пламенем. Затем ещё, и ещё. Наследница, продолжавшая своими тоненькими пальчиками рыть землю вслепую, чувствовала, как языки пламени касаются её. Ощущала, как начинает гореть её платье. Чувствовала запах гари. Но совсем не ощущала боли от ожогов, будто смогла выключить её.
Послышался звук расходящихся по стеклу трещин. Он отдался в душе Евы невольным откликом надежды и счастья, который позволил её сердцу ожить и забиться быстрее. Райнхард же физически ощутил, как барьер начинает поддаваться ему. Оставалось совсем немного. Ещё пара ударов, и он сможет добраться до горла этого мерзкого сифта, чтобы в одно движение свернуть ему шею, наслаждаясь звуком ломающихся позвонков.
Но секунда, и яркий свет погас столь же внезапно, как и появился. Распахнувшая глаза Ева попыталась осмотреть картину перед собой, но белые пятна застилали всё пространство, заставляя наследницу лишь невольно быстро моргать. С каждым таким движением век темные краски мира возвращались обратно. Когда же зрение окончательно восстановилось, и Ева подняла взгляд, пальцы её безвольно замерли, глаза расширились, губы задрожали, а сердце просто отказалось биться.
