в стороне от сражения, чтобы не подвергать опасности.
Я огляделась по сторонам. Это был тот самый пляж, куда меня приводил Йонн. Я вспомнила свои чувства, которые менялись на протяжении нашего знакомства.
Сначала я боялась короля-дракона до дрожи в коленках. Я слышала рассказы о его жестокости. Потом ближе познакомилась с Йонном, который оказался вовсе не таким, как о нём говорили. Он был добр, его любили слуги. И со мной он повёл себя намного более деликатно, чем я могла ожидать.
И я поняла…
Аодх и Йонн, они как две стороны монеты, являющейся при этом одним целым. Аодх – олицетворение силы и жестокости, а Йонн – человечности. Но всё же они одно. Эти две половинки дополняют и уравновешивают друг друга.
Когда Йонн исчез, Аодх стал единоправен. Баланса больше не было. И Аодх начал становиться самим собой – жестоким драконом. Постепенно он брал верх, вытесняя свою человеческую часть.
Не знаю, в сердце ли или в голове, но жрец оказался прав, потому что я увидела ясный ответ. Если Аодх сейчас уничтожит всех людей, что штурмуют замок Фа, Йонн никогда не вернётся.
Дракон победит человека.
И я, будучи истинной парой дракона, стану такой же. Уже становлюсь где-то глубоко внутри себя. Иначе ни за что не стала бы держать герцога Равена, чтобы он сгорел в белом пламени.
Этого нельзя допустить. Нужно спасти Йонна. Во что бы то ни стало.
– Аодх, стой! – закричала я и бросилась к тропинке в скале.
Подхватила подол крестьянской юбки, задрала его почти до колен и помчалась наверх. Первый камень встретил меня спустя лишь несколько шагов. Я охнула и остановилась. Острая грань пробила шерстяной носок, земля оросилась каплями крови.
Как же не вовремя…
У меня нет времени осматривать раны и сожалеть об отсутствии обуви. Я должна спешить. Каждый шаг отдавался болью. Но я запретила себе обращать на это внимание.
Я должна спасти Йонна. И себя саму.
Поэтому, превозмогая боль, поспешила наверх, туда, где ярился и ревел дракон, уничтожая всё вокруг белым пламенем.
Подъём дался мне нелегко. Я тяжело и надсадно дышала, потому что в лёгких не хватало воздуха.
Тропинка была прорублена в скале, но даже сюда доносись звуки битвы. Треск дерева, лязг мечей, крики раненых. И вдруг всё это стихло, сменившись гулкой тишиной.
Я поняла – люди увидели дракона.
Его грозный рёв создал оглушительное эхо. Скалы задрожали, с них посыпались пока ещё мелкие камушки. Я поспешила, хотя и так передвигалась на грани своих возможностей. Но страх оказаться погребённой под завалами из огромной массы горной породы помог найти дополнительные силы.
Я достигла вершины спустя несколько секунд. Ещё не выбираясь полностью на площадку, огляделась.
Горела пристройка, в которой располагалась оранжерея. Видимо, в неё попал случайный снаряд. Так вот откуда появился тот дым, что мы видели ещё на подлёте к замку.
Воины перегруппировались. Теперь они находились на одной стороне. Ряды серебристо-зелёных и малиново-синих смешались, выступая единым щитом против огромного дракона, возвышавшегося над ними.
В задних рядах в спешном порядке готовили катапульту для удара. Малоун облил булыжник горючей смесью и поджёг. Раздалась команда.
– Стойте! – прохрипела, понимая, что это только разозлит Аодха.
Разумеется, меня никто не услышал.
Горящий снаряд взмыл в воздух и приземлился в паре шагов от дракона. Его обдало искрами и дымом. Аодх переступил лапами и недовольно зарычал. Тут же сработала вторая катапульта. Этот выстрел оказался более метким – горящий камень угодил прямо в грудь дракону.
На секунду всё заволокло дымом. Сердце пропустило удар и тут же забилось вновь, когда я увидела невредимого Аодха. Он отряхнулся от огня, словно гигантская собака, которая только что выбралась из воды. Раздался грозный рёв.
Это было предупреждение врагам, что для них всё кончено.
А потом дракон набрал полную грудь воздуха. Я увидела яркие белые всполохи, проступающие сквозь чешую на груди.
И поняла, что сейчас произойдёт.
– Аодх, стой! Не надо! – закричала я, срывая голос. Но он не услышал.
Я выбралась на плато и помчалась к нему что есть мочи. Но всё равно не успевала.
Дракон выпустил струю белого пламени. Воины тоже слишком поздно сообразили, что он собирается сделать. Первые ряды развернулись и попытались убежать. Остальные перегородили им путь. Началась давка. Огонь нагнал их, заставив кричать от боли и кататься по земле в попытках сбить пламя.
А дракон двинулся к этой толчее, уже набирая воздуха для новой волны пламени.
– Аодх, стой! – я бежала изо всех сил.
Дракон не спешил. Он знал, что жалкие людишки, посмевшие позариться на его замок, умрут. И не собирался никому давать пощады.
Мне удалось обогнать его и перегородить путь.
– Послушай меня, – голос подвёл, горло обожгло болью. Я закашлялась.
Не сейчас, пожалуйста, позже я проведу целую неделю в молчании. Обещаю. Но сейчас мне нужно, чтобы дракон меня услышал.
– Скажи, – слова выходили, царапая горло, словно шипы, но я заставила себя продолжать: – Ты хочешь, чтобы Йонн вернулся?
Дракон остановился и посмотрел на меня. Секунда, другая, словно он оценивал сказанное. Искал вопрос на ответ. А потом кивнул, немного неуверенно, с удивлением глядя на меня.
– Ты начал забывать о нём. Да? – и снова кивок и растерянный вид дракона.
Мои вопросы попали в цель. Белые вспышки в груди погасли. Аодх перестал наступать на воинов. И те, воспользовавшись передышкой, отступили к замку, утаскивая за собой раненых.
– Если ты сожжёшь этих людей, Йонн уже никогда не вернётся. Останется только дракон. Без человека. Понимаешь? Сейчас возвращение Йонна зависит только от нас с тобой.
Аодх взрыкнул. И сел рядом с всё ещё горящим снарядом. Дракон смотрел на меня, показывая, что готов внимать.
Я улыбнулась. И прошептала одними губами:
– Спасибо.
А потом повернулась к воинам, смешавшимся в общую испуганную кучу. Я увидела братьев, Малоуна. Неподалёку лежало тело герцога Ванкаста, который лично командовал штурмом замка.
Теперь все они были проигравшими.
Я сделала несколько шагов к этим людям и указала пальцем на мага, а потом поманила его к себе. Произнести вслух то, что должна была, я бы уже не смогла.
Малоуну пришлось подчиниться. Он подошёл ближе, и я приказала сиплым шёпотом:
– Мне нужен магически усиленный голос, чтобы все услышали.
Малоун кивнул, показывая, что понял меня. Он подошёл ещё ближе, провёл раскрытыми ладонями вдоль моей шеи и груди, что-то бормоча себе под нос.
А потом склонился передо мной:
– Вы можете говорить, ваше величество.
Надо же, сколько уважения, усмехнулась я про себя, а ведь
