глаза и непонимающе уставился на меня.
– Я говорю, всё готово.
– А-а, хорошо, хорошо, – казалось, что он всё еще спит.
– Должна вас попросить, проверить, можете ли вы теперь принимать вторую ипостась, – осторожно напомнила я.
– Да, да, конечно, – он вытянул руку перед собой, А я испугалась, что он обернется прямо в кресле. Но Ариматеус изменил только руку. Она покрылась черной шерстью, а пальцы удлинились и отрастили длинные и острые когти. – Невероятно! Вы хоть представляете, что сделали?! – император перевел на меня восхищенный взгляд.
– Что?
– Вы спасли меня не только от позора, но и от смерти. И не одного меня. Многим жителям нашей империи теперь не придется участвовать в битве за престол.
– Я всего лишь сделала свою работу, – скромно потупила глазки, но всё равно почувствовала себя героиней.
– Как и обещал, вы получите всё, что захотите. Что я могу сделать для вас?
– Не знаю, могу ли я просить о таком, – набралась смелости, ведь у меня всё же была одна просьба.
– Можешь просить всё что угодно.
– Тогда не могли бы вы передать мне в собственность это задание? – спросив, затаила дыхание в страхе, что попросила слишком много.
– Всего лишь?! – удивился император, а затем рассмеялся. – Это такая мелочь. Давай, попроси еще что-нибудь.
– Тогда я бы еще хотела, чтобы вы дали гражданство моему помощнику Дэну. Он в этом мире единственный представитель своего вида, и я смогла зарегистрировать его только как свою собственность.
– Хорошо. А для себя ты что-нибудь хочешь?
– Есть одна просьба. Со мной живет мальчик Рон, он сирота так же, как и я. Хочу взять его подмастерьем, но не могу сделать это официально, потому что сиротский приют не отдаст мне его добровольно, чтобы не потерять государственные дотации. Вы вообще знали, что пособия, которые вы платите сиротам, оседают в карманах чиновников? – и тут меня понесло. Я высказала всё, что думаю и знаю.
Ариматеус внимательно слушал и молча хмурился.
– Я тебя услышал. Обещаю, что займусь этим вопросом, – пообещал серьезным тоном. Было видно, что его задела эта проблема. – Удочерю и усыновлю всех сирот империи, тогда никто не посмеет обворовывать моих детей.
После такого заявления я прониклась уважением к императору и посмотрела на него уже совершенно другими глазами. Вот такая благодарность за спасение его клыка мне была по душе.
После этой ночи жизнь в клинике наладилась. Конечно, дни не стали спокойнее, но зато нам не грозили смерть и голод.
Я с головой окунулась в развитие стоматологического дела и санитарно-просветительную работу с населением. У меня было много идей и планов.
Вот только мысли о Стейнаре никак не выходили из головы. Мало того, что я думала о нем постоянно, так он еще и снился мне по ночам.
Каждое утро я с надеждой ждала, что вредный оборотень заявится в клинику ни свет ни заря. Но он так и не появился.
То ли ему, действительно, было плевать на меня и, сделав свою работу, он благополучно забыл обо мне, то ли он такой послушный и не показывается мне на глаза из-за моих последних слов, брошенных в гневе.
Как бы там ни было, я сожалела о сказанном и очень хотела увидеть его хотя бы еще разок.
Прошла уже целая декада, как я работала и хандрила, ничего с собой поделать не могла.
– Риска, дурында такая, хватит мне слезами заливать рубашку, зашивай давай уже, мне что, голым перед посетителями ходить? – занудел передо мной вредный фей.
Рон в это время аппетитно ел булку за столом и читал новости. Оказалось, что он превосходный ученик, вон как быстро осваивает грамоту.
– Не прибедняйся, у тебя одежки поболее моего будет, шкаф ломится от твоих платьев, – фыркнула, возвращаясь в реальность и глядя на фея, который нетерпеливо постукивал ногой по полу. – И ничего я тебе тут не заливаю, чай не барышня кисейная, чтобы слезы лить. Где это ты видел, чтобы я плакал, а?
– Вчера ночью, – ухмыльнулся этот гад. – И не платья, а рубашки. Между прочим, такие все аристократы носят.
– Вчера ночью, – передразнила. – А доказательства имеются? Все аристократы носят, как же, да они…
Погрозила кулаком в воздухе, желая открутить одну конкретную голову голубой крови, которую ой как давно уже на наблюдала даже когда выходила в город прогуляться или на базар за продуктами. Будто сквозь землю провалился, гад.
– Доказательства-шмакозательства, – хмыкнул Дэн и как сплюнул на чистый пол. – Все бабы – дуры.
Я аж дар речи от возмущения потеряла.
– Ты чего тут мне имущество портишь? Быстро давай за тряпкой и ведром, шовинист коротко-метровый, – на фоне негодования даже о своей печали забыла.
Только Дэн было хотел парировать и поставить женщину, то бишь меня на место, как вдруг прозвучал звонок в дверь. Громогласный такой и сбивающий с толку.
– Кого это в наш законный выходной принесло? – спросила вслух подозрительно и оглянулась на парней, но те лишь покачали отрицательно головами, говоря этим, что сами не в курсе и ни при чем.
– Иди давай, открывай, выплесни злость лучше на каком-нибудь незнакомце. Во бедолага, – закатил глаза к потолку Дэн и быстро ретировался, маша крылышками. – Я за ведром, а то ишь, испортили тут мне чистый пол, не пройти, не вдохнуть воздуха нормального.
Мы с Роном переглянулись и оба прыснули, уже привыкшие к ворчливости фея и его занудства. Я вздохнула и поплелась к входной двери, гадая, кого же это принесла нелегкая.
– Добрый день, зуботология сегодня закрыта, вам нужно записаться в прием… – запнулась, когда увидела гостя на пороге здания, – …ный день.
Закончила предложение на автомате и после заминки.
– Риса, – улыбнулся во все свои сияющие тридцать два Стейнар. Ну да, чего бы им не сверкать, моих же рук дело его лечение. – Думаю, мне запись не понадобится. Если что, ты же примешь меня без очереди, правда?
Спросил и еще подергал так многозначительно бровями, что я покраснела против воли, но затем вспомнила, что вообще-то вижу его первый раз за декаду, и нахмурилась, даже руки на груди демонстративно сложила.
– Зубы у вас, как я могу видеть, в полном порядке, – прищурилась, посматривая на него с тщательно сдерживаемым гневом. Еще не хватало, чтобы он подумал, что я скучала. – И что же вас привело к нам в такой ранний
