не сразу. Но я готов ждать столько, сколько потребуется. И доказывать свою любовь не словами, а поступками. Так, как всегда делала она.
Но как ей объяснить, что я столько лет был словно промороженным изнутри. Сейчас мысль подарить Ксендре бирюзовый браслет, купленный на деньги жены, казалась просто бесчеловечно подлой. Не хотелось верить, что я так поступил. Но тогда… меня просто не волновало, что почувствует Аня. Вернее, я об этом не думал или думал вскользь. Желание порадовать Ксендру было сильнее порядочности и здравого смысла.
Да если бы дело ограничилось одним только браслетом! Я столько лет терпел откровенные издевательства, не получая взамен ничего, даже улыбки. И лишь когда рядом появилась Аня, внушения начали сбоить. Проснулась логика, я сумел сравнить и понял, что даже суррогатом наши отношения с Ксендрой назвать нельзя. И постепенно я сам разламывал данные менталистом установки, просто не знал об этом. Шёл вроде в верном направлении, но каждый шаг был ошибочным и привёл к разладу с Аней, хотя холодное оцепенение, внушённое альватом, постепенно исчезало.
Сейчас же все чувства обострились. Прорвало плотину, их сдерживающую, и они бешеным потоком принялись затапливать сознание. Любовь к Ане горела так сильно, что аж обжигала. А Ксендру я ненавидел настолько яростно и мощно, что меня даже немного мутило от эмоций. Гайрона! Она всё знала, с самого начала… Ещё и с фальшивым великодушием прощала мне связь с повстанцами, хотя спуталась с ними именно она. А Алая Крамола, та повстанка, которую так и не нашли, уж не она ли это?
Эта мысль заставила рассмеяться, и сумасшедший надрывный смех разнёсся по шумящему лесу, вспугнув птиц. Вдали взревели мускеры. Только их не хватало…
Необходимо продержаться хотя бы немного. Восстановиться и послать весточку отцу.
Там Аня. Я обязан выжить, чтобы всё ей рассказать.
Обязан.
Глава 19. Уютное гнёздышко
Алексис
Уснув рваным, тревожным сном, я проснулся от ощущения падения и вздрогнул всем телом, вцепившись в ствол дерева. Но волновался напрасно: рукава петорака, длины которых едва хватало, чтобы обвязать вокруг ствола, держали крепко. Так крепко, что затянутый на ощупь узел развязать не смог. Магия почти не откликалась. Не восстановилась. В голове был такой сумбур, что я почти ничего не соображал. О том, чтобы позвать на помощь, и речи не шло: не получалось сосредоточиться ни на чём. А меж тем Тхикия начала клониться к закату. Хандия стояла ещё высоко, и это означало ещё шесть-семь часов света, а потом…
Даже странно, что мною ещё никто не заинтересовался, кроме той неуклюжей ехуны. Больше всего стоило опасаться плотоядных ос, они прилетают на запах крови и не брезгуют ни живыми, ни мёртвыми. Но, судя по всему, гнезда поблизости не было, иначе они уже дали бы о себе знать. Отбиться от них нереально: каждая размером с ладонь, а от одного укуса возникает такой болевой шок, что бывали даже случаи смертей. А я сейчас даже рецепторы отключить не смогу: сорванные ментальные установки лишили возможности концентрироваться хоть немного.
С огромным трудом развязав затянутый узел на рукавах, надел верх петорака и размялся. Тело затекло в неудобной позе, но подчинялось мутной голове вполне сносно. Я осмотрел одежду и по возможности оборвал всю пропитанную кровью ткань. Лучше дыры, чем привлекающий хищников запах. Нашёл несколько крупных потёков смолы и обмазал одежду, используя оторванный лоскут — резкий бьющий в ноздри еловый дух поможет обмануть желающих поживиться человечинкой. Даже руки почти не запачкал. Подумал, снял и разодрал на тонкие полоски ткани нательное бельё — аккуратно обмотал ими пальцы и ладони, чтобы не поранить кожу. Примерился к мощной ветке соседней араукарии и прыгнул на неё.
Спускаться на землю — самоубийственно опасно, но необходимо найти точку, с которой открывается хороший обзор. На ней и стоит остановиться. Искать по крови подвижную цель куда сложнее, чем замершую на месте, нужно поспособствовать своим поискам. Но для начала — оглядеться. Я по-прежнему не знал, куда меня закинул портал. И, судя по тому, что ни одного преследователя не появилось, не знали этого и альваты.
Святая Ама Истас, я прикончил их принца! И теперь нас ждёт второй раунд изнуряющей войны? Гайрон Ферралис отдал им артефакты портальных арок. Это объясняет, почему альваты начали активно отступать с завоёванных территорий. Устали от партизанской войны и уже получили желаемое. Только ли стационарные порталы? Или король в обмен на трон отдал альватам что-то ещё? Опустошила ли казну война или Ферралис купил помощь могущественного альвата-менталиста ценой состояния нации?
Жизненно необходимо передать информацию своим. Ферралис должен ответить за свои преступления. За каждое. За подрыв Капитолия и смерть представителей Старших семей, за гражданскую войну, за войну с Альвой. Любой дальновидный монарх понимает, что гражданская война и смута — идеальное время для соседних государств, чтобы атаковать или распространить своё влияние. И раз он сознательно пошёл на сделку с Гайзорисом, то виновен в том, что случилось дальше. А ведь Ферралиса не заподозрили в заговоре. Сколько ему тогда было? Девять годин? Около того. Все подозрения пали на первого в очереди на престол Аврелиса, и его настолько измордовали допросами и проверками, что он предпочёл отказаться от престола, чтобы не прослыть узурпатором и убийцей, коим его считали многие, несмотря на отсутствие доказательств.
Всё было хорошо спланировано и сыграно, только желаемого результата повстанцы не достигли. Старшие семьи частично пошли на уступки, но отдавать земли отказались. Особенно смешно выглядели лозунги и притязания повстанцев, которым «не хватает земли, потому что её оккупировали Старшие семьи». А ничего, что на юге до сих пор полно ничейных территорий, которые можно купить у короны или же даже зачистить от опасных ящеров и объявить своими? Но нет, это куда сложнее и опаснее, чем отобрать у тех, чьи семьи когда-то уже сделали всю грязную работу. К счастью, почти у каждого лея есть своя военная сила, и, объединившись, они смогли дать отпор. Рты, раззявившиеся на жирные, более безопасные земли рядом со столицей, остались без зубов. И Старшие семьи безусловно одержали бы победу, если бы не начавшаяся война с альватами. Вот из-за неё-то и пришлось леям выделить часть земель и передать обратно короне практически за бесценок, чтобы эти куски смогли выкупить «несчастные, обделённые судьбой» революционеры.
Отец отдал самые каменистые и неплодородные участки, и при этом сам же спонсировал покупку своих же земель доверенными лицами. И от этого предательство Ферралиса ощущается ещё острее:
