и несколько раз входил в неё языком. Трение нарастало, возбуждая всё сильнее и сильнее, пока она просто не смогла терпеть.
— Трик… — Это было предупреждение. Она собиралась кончить.
Трик закинул её ноги себе на плечи, втянул сосок в рот и глубоко погрузился в тело. И Фрэнки кончила. Он стиснул зубы, борясь с желанием взорваться вместе с ней. Его член пульсировал, словно возражая против сдерживания Трика.
Тяжело дыша, Фрэнки практически растаяла на столе. Это был адский оргазм, но сердцевина ещё ныла. И осталось чувство, что потребность не остынет до тех пор, пока он не войдёт глубоко в неё.
— Трахни меня.
— О, я тебя точно трахну.
Он вышел из неё, пока внутри не осталась только головка, а затем резко вошёл. Внутренние стенки стиснули его, это был настоящий рай. И Трик потерял всякую видимость контроля. Он жёстко врезался в неё. И это не было преувеличением. Он неделями боролся с желанием заявить на неё права, и всё разочарование выплеснулось в неистовых толчках.
— Скажи мне остановиться.
Услышать её слова единственное, что могло бы ослабить безумие.
Она покачала головой, в глазах мелькнула паника.
— Нет, не останавливайся. Боже, не останавливайся.
Твою мать. Он продолжал входить в неё, клеймя каждым собственническим движением, движимый потребностью заявить права и решимостью своего волка брать и владеть.
— Ты выглядела так чертовски хорошо с моим членом во рту. Ты сделаешь это снова. Но в следующий раз я кончу тебе в рот.
Когда он смотрел на неё сверху вниз — отмечая великолепные татуировки, сексуальный пирсинг, то, как подпрыгивала грудь при каждом толчке, и то, как остекленели её глаза, — он почувствовал, что его освобождение приближается.
Он склонился над ней.
— Укуси меня, — прорычал он. — Отметь меня, Фрэнки. — Он знал, что когда вонзит зубы в её кожу, когда, наконец, заявит права на то, что принадлежит ему, его член, чёрт возьми, взорвётся. Трик не хотел испытывать оргазм и частично сойти с ума, когда она заявит на него права; он хотел прочувствовать каждую секунду. — Сделай это, — прорычал он.
Нуждаясь в этом так же сильно, как и он, Фрэнки приподнялась и сильно укусила его за шею, до крови — она сосала и лизала, клеймя его, как и требовала волчица.
— Чёрт, детка.
Он втянул в рот жилку на её шее, почувствовал, как сильно и быстро бьётся пульс, и вонзил зубы достаточно сильно, чтобы прокусить кожу. Освобождение обрушилось на него, и он грубо вонзил член, когда взорвался глубоко внутри Фрэнки. Её лоно сжалось, и крик вырвался из её горла. Всё это время он сосал и облизывал её, чтобы оставить чёткий след, который никогда не исчезнет и объявит всему миру, что она принадлежит ему.
Он рухнул на неё, содрогаясь и хватая ртом воздух.
— Детка…
Раскалённая добела боль пронзила его голову и грудь. Его дыхание, казалось, сбилось, а зрение затуманилось. Под ним её спина на мгновение выгнулась дугой, а затем у неё вырвался удивлённый вздох. Он знал почему — потому что боль быстро утихла, когда между ними запульсировала брачная связь. Удовлетворение. Облегчение. Трепет. Каждая эмоция раздувалась внутри. Он знал, что эта связь заставит его почувствовать себя совершенно завершённым — Фрэнки вторая половина его души. Но он не был готов к тому, насколько сильной была эта связь. Она успокаивала и усиливала его. Давала ему ощущение дома, которого никогда не давала ему даже стая. Трик обхватил ладонями её лицо, поглаживая большим пальцем по скуле и наслаждаясь осознанием, что она принадлежала, и всегда будет принадлежать ему. Никто никогда не заберёт её у него. Никто. Никогда больше.
— Ты в порядке?
— Угу.
Фрэнки не нужно было спрашивать, как он себя чувствует; мужское удовлетворение и умиротворение пронеслись по связи, касаясь её разума так же ясно, как подушечки его пальцев на лице. Она не ожидала, что сможет почувствовать связь так сильно, но это было такой же частью её самой, как и конечности. Она чувствовала Трика повсюду, как будто теперь носила его как вторую кожу — это было трудно объяснить. Она чувствовала себя… сосредоточенной. Сбалансированной. Полной. Знала, что эта связь укрепит её так, как ничто другое никогда не смогло бы. Столь же счастливая и спокойная, её волчица лениво растянулась полностью довольная. Когда его член выскользнул из неё, Трик поднял Фрэнки на руки и понёс в комнату. Он осторожно уложил её на кровать, прижимая к себе.
— Теперь ты бесповоротно моя.
Он говорил об этом так самодовольно, но она была слишком расслаблена, чтобы обращать на это внимание. Она прижалась к нему и стала рисовать пальцами на его груди.
— Я не собиралась уходить от тебя, независимо, связаны мы или нет.
Трик едва не фыркнул. Он бы не позволил ей уйти. Он нежно поцеловал её. Она нравилась ему такой, расслабленной, с тяжёлыми веками и томным взглядом.
— Что произошло? Что заставило тебя потянуться к связи? — он спросил.
— Была пара вещей.
Осознав, что она выводит пальцем своё имя на его коже, он улыбнулся.
— Например?
— Ну, я сидела и думала обо всём, что ты мне рассказал, и мне пришлось признать, что ты прав. Нет способа сделать всех счастливыми. Я должна сделать то, что правильно для меня и моей волчицы. Я знала, что она проверяла тебя, чтобы понять, достоин ли ты, но не понимала до конца этого. Пока я не поняла, что она готова к тому, чтобы на неё заявили права.
— Она была готова?
— До сегодняшнего дня — нет. Понимаешь, когда я росла, в моей жизни не было других перевёртышей. Моя семья по материнской линии не принимала меня полностью, и точно они не приняли моего волка. На самом деле только мы с ней были у друг друга. Я защищала её, а она меня. Я думаю, она не была готова отказаться от этого, если только кто-то был способен защитить меня. Ты защитил меня, когда дедушка пришёл. Защищал на похоронах, когда люди толпились вокруг меня, и мне нужно было уйти. И снова сделал
