Танцевать вопреки радостной атмосфере бала совсем не хотелось. Но пришлось.
Сначала с Князем, и я прокляла каблуки потому что танцевать на них быстрые танцы невозможно и спасибо Северину что прекрасно это понимал и крепко меня держал. Потом по очереди почти со всеми приближенными лордами и с половиной северян. В том числе и с Сароном который почему-то решил что я на него обижена и извинялся прямо во время танца вдвое усердней чем в полдень. Я не знала, как от него отвязаться. Парень смотрел на меня несчастными карими глазами и видимо серьезно переживал (это как же тщательно Князь ему мозги промыл?) не желая в то же время понять, что меня его сожаления в данный момент ничуть не трогают.
— Принести вам вина? — Сарон чуть склонился, заглядывая мне в глаза.
— Буду весьма признательна, — обрадовалась я. Хоть секунда передышки!
— Кажется, мой дорогой собрат не на шутку вам наскучил, — раздался вдруг прямо над ухом смеющийся голос Князя. Не на шутку испугавшись, шарахнулась в сторону.
— Князь!.. — я задохнулась от возмущения.
— Простите, принцесса, — покаянно склонил тот голову. — Я не хотел вас напугать.
— Прощаю, — украдкой перевела дух. Еще пару раз так напугаюсь заикаться начну.
— Прогуляемся? У вас чудесные сады. Вы не против? Я с готовностью дала ему руку:
— Вовсе нет! К тому же тут немного душно… Мы выбрались сначала на веранду, а затем спустились в сад вдоль и поперек
испещренный аллейками. Здесь круглый год магически поддерживалось лето, и сейчас можно было спокойно гулять, не натягивая на себя теплого плаща.
— Я думаю, нам стоит поговорить, — Князь очень внимательно посмотрел на меня.
— О чем же?
— Мы оба понимаем что наш будущий брак — дело решенное. И меня честно сказать уже достал весь этот фарс. Послушайте, — он вдруг остановился и взял меня за плечи. — Послушай Лазорь, ты ведь умная девушка. Мы ехали сюда две декады, столько же еще ехать обратно, а я тут трачу время на балах! Мое княжество, конечно, переживет месяц без меня, но сейчас весна и кто знает, что может задержать нас в дороге… Завтра, именно завтра, ни днем позже, я сделаю официальное предложение. А послезавтра отбываю домой. Вне зависимости от твоего решения. Мы с твоим отцом уже обо всем договорились, все бумаги подписаны, дела улажены. Нужно лишь провести официальную церемонию. Так вот скажи: ты хочешь уехать со мной? Это уже ничего не изменит, но я хочу знать, просто так, для себя.
— Нет, — неожиданно честно ответила я, ошеломленная его речью. Что и говорить со мной редко кто, кроме отца, так разговаривал… Так честно, так по-настоящему… Без фальши, лжи, без ненужной мишуры этикета и придворных правил… Либо я совсем ничего не понимаю в жизни либо мне просто привиделось, но Князь отчетливо облегченно вздохнул. А потом вдруг поднес мои руки к лицу и поочередно поцеловал тыльные стороны прямо через перчатки.
— Свою защиту, понимание и верность я тебе обещаю. Слышишь, принцесса? Мы едем на север!
Все произошло так быстро… Я даже не успела обдумать слова Князя, как он уже тащил меня к дворцу, где сдал на руки двум служанкам с приказом уложить спать. А сам ушел. Замечательно.
Собственно, что я уже фактически замужем, до меня дошло только когда я, отмокнув с часок в горячей воде, легла спать. Весь ужас ситуации накатил как-то разом, резко вызвав противную нервную дрожь. Два дня… Два дня и я распрощаюсь навсегда с домом, со всем что мне было знакомо, и со всеми тоже… Так мало, так бесконечно мало…
Не люблю фальшь. Может это и странно слышать от той, кто буквально с рождения в ней находилась, но тем не менее. Хотя, если посмотреть с другой стороны, может, поэтому и не люблю…
Сейчас ею все было буквально пропитано. Или, по крайней мере, мне так казалось. Еще не было произнесено официального предложения, но кое-кто меня уже поздравил и что самое ужасное, я знала, слуги под присмотром управительницы складывали в походные сундуки приданое. Я еще не уехала, а фрейлины уже делили между собой открывшиеся возможности, и позволяли все язвительные и издевательские ухмылки плохо замаскированные под сочувствие. Я еще здесь, но для всего замка словно уже и нет… нас разделяет короткое и неизбежное «навсегда». Навсегда я уезжаю, навсегда прощаюсь… И навсегда остаюсь жаль лишь что только в памяти отца и матери, вряд ли даже брат через десять лет сможет воспроизвести в памяти мои черты. Зато северяне радовались. Они сияли как начищенный воском паркет, будто отбывали у нас наказание и теперь возвращаются на свободу. А они и возвращаются, просто у каждого свобода своя, и мне теперь, скованной неравным браком, ее не видать никогда. Зачем питать лишние иллюзии? Останься я дома и моим мужем стал бы какой-нибудь лорд или герцог, чтобы добраться до трона. Официально в нашей стране может править женщина, но еще никогда такого не было. Несчастные случаи, неудачные роды. А подрос бы мой брат, наверняка отбил бы трон для себя — королевская кровь не водица, обязательно отзовется. Князю хотя бы не нужно меня убивать. Мы разговаривали уже все втроем, я отец и он. Решали, что делать со свадьбой и сошлись на том, что она будет проведена на родине Князя и по его обычаям, а поеду я туда как невеста. Как принцесса я не могла не признать: разумно. Как девушка… на фоне всего остального как пройдет свадьба волновало меня меньше всего. Потом меня невероятно долго и нужно наряжали в 'торжественный' наряд и сооружали на голове нечто невообразимое… Ах, да и еще каждая из встречающихся мне женщин считала своим долго дать безумно бесценный совет о том как мне жить дальше.
Неудивительно, что прямо перед началом бала я не выдержав всего этого психанула и впервые на своей памяти позволила себе вдоволь поистерить, запершись от всех в комнате. Потом выдула полкувшина травяного настоя с мятой чтобы хоть немного привести нервы в порядок и пошла в зал, как на казнь. Мне немногое запомнилось из того вечера. Придворные радовались что наконец-то от меня избавятся, северяне что недолго им осталось на чужбине… Отец старательно натягивал на угрюмое лицо делано-веселую улыбку и кажется готов был их всех удавить. А вот что чувствовал князь, оставалось загадкой — он и улыбался и хмурился, но я понимала, что это лишь маска. Немного позже, когда люди уже успели выпить но еще не надрались до поросячьего визга, было собственно произнесено само предложение. Обидно короткое и лаконичное безо всяких привычных мне витиеватых фраз и прочих словоформ. Но ответ отца растянувшийся едва ли не на полчаса с избытком покрыл эту как многим могло показаться оплошность. Моя ладонь была торжественно вложена в руку Князя, и мы чинно удалились из зала. С трудом подавив желание вырвать руку из цепкой хватки Князя я шла, сцепив зубы. Описать невозможно, как мне было гадко в этот момент! И еще хуже оттого, что отец, еще немного помаячив перед гостями, поднимется к себе и будет мрачно в одиночестве заливать горе вином.
